Господь сказал: "Возлюби ближнего". А кто такой ближний? Это тот, кто в данный момент рядом с тобой. Вот жена – ближний, муж – ближний, дочь – ближний. Поэтому кто хочет душу спасти, должен прежде всего прийти домой и посмотреть: может, нужно по дому что сделать, или внуку как‑то помочь, а может, сыну или зятю. Наше спасение в нашем ближнем; это все очень близко, не надо чего‑то искать за тридевять земель. Не надо разыскивать какого‑то нищего, чтобы ему что‑то подать, или куда‑то везти сто рублей. Само по себе это неплохо, любое доброе дело Богом приемлется, но для этого не надо обязательно ехать далеко. А то бывает так: кому‑то там яблочки принесет, а муж в запустении, голодный сидит. Буду, говорит, я тебе еще подавать. Сам возьми, что ты мне, начальник? Совершенно хамские, ненормальные отношения. Или дети – абсолютно невоспитанные, и родители вообще не знают, что с ними делать. Готовы чем только ни заниматься, лишь бы не делать свое основное, Богом назначенное родительское дело.

Поэтому где‑то с кем‑то мы и помолимся, и акафист почитаем – а как дома одни на молитве, так зеваем: да ладно, посплю, что‑то я сегодня устал. Сразу и Евангелие читать ленимся, потому что на нас никто не смотрит, бес тщеславия нам не помогает. Вот ты и Бог – делай! А у нас этого не происходит.

И образ Иоанна Предтечи нам напоминает, что мы свой жизненный долг должны исполнять до крови. И если мы кому‑то рубашку гладим, или стираем, или обед готовим – это наша святая перед Богом обязанность. И воспитывая детей, моя посуду, протирая окна, мы служим Богу, потому что отрекаемся от себя и служим ближнему, приносим ближнему нашему радость, оказываем ему любовь, а выше этой любви нет ничего.

И делать все это надо, конечно, во славу Божию, потому что бывает крен и в другую сторону: уже все сверкает, все блестит, а человеку и помолиться некогда, он, видите ли, кастрюли чистит. Так тоже не должно быть. Но каждая кастрюля наша, каждая тарелка, каждая рубашка, каждый носок – все простые дела должны быть сделаны во славу Божию. Чтобы Господь видел, что мы стирали, шили, гладили, в очереди в магазине стояли ради Него. Чтобы Он радовался нашему трудолюбию, радовался нашему послушанию, нашему терпению. Чтобы Он видел, что, в какие условия Он нас ни поставит, мы всегда остаемся верными, что мы научились от Него кротости и смирению.

И когда мы это обретем, мы обретем и покой душам нашим, потому что обретем Бога. Мы встанем на камень, и наш дом, дом нашего спасения, будет тверд. А если мы ослабеем, то можем всегда в молитве призвать Иоанна Предтечу. Вот неохота посуду мыть – надо помолиться: "Иоанн Предтеча, ты исполнил свой долг как пророка до крови, до смерти, а тут мне, собственно, ничто не угрожает. И хотя мне не хочется этого делать, но надо, помоги мне". Или кто‑то из родственников требует от нас внимания, а мы устали, нам хочется отдохнуть. Легче всего сказать: слушай, отстань, отвяжись от меня. Это очень легко и привычно, мы очень привычно хамим самым близким родственникам. Ведь они же не обидятся, они простят. Гораздо труднее повернуться к человеку. И когда у нас нет сил на это, мы опять можем призвать в молитвах Иоанна Предтечу. Он знал, что он пророк, что он должен быть гласом вопиющего в пустыне, что он должен приуготовить путь Спасителю, взрыхлить почву, на которую упадет семя – слово Божие. И он знал, что наградой ему за это будет только смерть, и, несмотря ни на что, свое служение исполнил до конца.

Вот так и мы должны знать, что если мы честно, и благородно, и пунктуально будем выполнять свой долг во всех деталях, то награды никакой не получим никогда, нас никто не превознесет. Когда мы дома для своей семьи будем что‑то делать, все примут это как должное. И именно то, что мы делаем не ради славы, не ради "спасибо", а просто так, – это‑то именно и ценно, это Богом и принимается – потому что ты делаешь не для похвалы, не потому, что "хочу так", а именно для того, чтобы исполнить свой долг, чтобы Богу угодить. Вот как это важно. И мы в таких простых, самых обыденных вещах можем Богу служить. И да поможет нам в этом сам пророк Предтеча и Креститель Спасов Иоанн. Спаси, Господи!

Крестовоздвиженский храм, 10 сентября 1986 года, вечер

Начало церковного новолетия

С тех пор, как человек отпал от Бога и стал смертен, возникло время, которое отсчитывает нам дни, часы и годы. И все наше богослужение живет во времени. Сегодня заканчивается церковный год, завтрашний воскресный день совпал с новолетием. Весь круг церковных праздников начинается снова. И вот, как всегда, когда мы задумываемся о времени, мы невольно оборачиваемся назад. Мы живем в настоящем, но оно всегда миг, который невозможно уловить; будущее нам неведомо, и поэтому ум наш обращается на прошлое. Давайте оглянемся на прошедший церковный год и поразмыслим о том, что было нами упущено.

Начнем с православного богослужения. Оно устроено так, что одна часть его все время остается неизменной, а другая меняется. Полностью, досконально богослужебный круг повторяется раз в пятьсот с лишним лет. Поэтому никто, даже если он всю свою жизнь ежедневно утром и вечером ходит в храм, не может дважды попасть на одну и ту же службу, каждая служба уникальна. И при внимательном созерцании эта разница видна, хотя на первый взгляд все вроде бы похоже. Вот как две березы – кажется, что они одинаковы: стволы белые, листики зеленые с зубчиками; а если приглядеться, то они разные: у одной такие сучки, у другой другие, и листики разные, и количество их не совпадает. У Бога в Церкви так же, как и в Его творении, полное разнообразие.

В богослужении каждый участвует – а оно предполагает именно участие – в ту меру, в какую он способен. Одному служба навевает некие чувства, и он этим ограничивается; другой участвует в нем слухом; третий только зрением – смотрит, что происходит, а в слух ничего не входит. Кто‑то участвует и умом – старается вникнуть в смысл происходящего и в смысл читаемого и певаемого. А иной еще в сердце все опускает, то есть не просто следит за службой, а молится духом, каждое произнесенное слово становится и его молитвой.