With such temptations, however, as to shun the advice and guidance of others, to ascribe successes to oneself, to contemplate excesses and indulgences, the enemy not only approaches at the beginning of a good life, but also makes attempts at such suggestions throughout it. Therefore you can see for yourself how necessary it is for you to do everything you do with advice, never to attribute any success, no matter how small, to yourself, to your own strength and your diligence, to avoid all excesses and indulgences, and to lead a steady but energetic and lively life, always in the order once established and established according to the examples of the saints who lived before, and with the reasoning of experienced people of your time.CHAPTER THIRTY-THREE.

How the enemy deviates from good deeds and spoils themThe intrigues of the enemy mentioned above upset the whole good life. Against the one who, having stood against them, flows unswervingly along the good path, the enemy builds other intrigues and other stumbling blocks. Here he does not arm himself for life, but acts in fits and starts, against every private work that a good Christian begins and does according to God.

From the time we open our eyes in the morning after sleep until we close them again at night, we are surrounded by affairs, which constantly alternate and, following one another, do not leave an empty moment, if we pay attention to ourselves and do not suffer from laziness and negligence. At the same time, not only the matter of prayerful aspiration of the heart to God, not only the proper deeds in relations with others in truth and love, not only the deeds of regulating in oneself the balance between body and soul, in the feats of self-mortification, but also everyday affairs with civil affairs must all be directed to the work of salvation with strict attention, cheerfulness and zeal. To those who are zealot for this, God helps them to know everything with dignity, cooperating them with His grace with the protection of them by the Angels and the prayers of the saints. But the enemy does not slumber either. For every matter he incites and tries to see if it is possible to somehow disturb the course of our affairs and instead of the necessary ones to lead or disrupt them to undue deeds: then he rushes to hinder their very beginning; then, when they are begun, an attempt is made to stop their flow; then, if he does not succeed in this, he takes care to make their fulfillment and performance worthless; but when he is put to shame in this, he maliciously contrives to deprive them of all value before God, arousing vanity and self-conceit.

St. St. John of the Ladder says about this: "In all our deeds, by which we try to please God, the demons dig three holes for us: first, they fight to hinder our good work; secondly, when they are defeated in this first attempt, they try not to let what they do according to God; and if they do not succeed in this intention, then, having silently approached our souls, they bless us, as those who live in all things pleasing to God. The first temptation is resisted by ardent zeal and the memory of death, the second by obedience and humiliation, and the third by the constant reproach of oneself. This labor is before us, until the fire of God falls into our sanctuary (Psalm 72:16). Then there will be no more violence of evil habits in us, for our God is fire, devouring (Heb. 12:29) every kindling and movement of lust, every evil habit, hardening and darkening, internal and external, visible and thought" (Verse 26:8).

No pen can describe everything that happens in this case. Pay attention to yourself, keeping one yardstick in mind – to please God alone to please all, both great and small, and life itself will teach you to clearly see and understand the enemy's intrigues. However, I will offer you two or three examples of what troubles the enemy raises in our souls in order to spoil our affairs, when they should last for a certain time.

When, for example, a sick person is disposed to endure his illness complacently and endures it, the enemy, knowing that in this way he will be strengthened in the virtue of patience, approaches to disrupt his benevolence. For this purpose, he begins to bring to his mind many good deeds that he could have done if he had been in a different position, and tries to convince him that if he had been healthy, how well he would have worked for God and how much benefit he would have brought to himself and others: he would have gone to church, would have talked, would read and write for the edification of his neighbors, and the like. Noticing that such thoughts are accepted, the enemy brings them to mind more often, multiplies and colors them, brings them to feeling, evokes desires and impulses to do things, imagining how well this or that business would go with him, and arousing pity that he is bound hand and foot by illness. Little by little, with the frequent repetition of such thoughts and movements in the soul, pity turns into discontent and vexation. In this way, the former good-natured patience is upset, and illness is no longer presented as a cure from God and a field for the virtue of patience, but as something hostile to the cause of salvation, and the desire to free oneself from it becomes irresistible, still in the form of obtaining through it space for good deeds and pleasing God in every way. Having brought this to this, the enemy steals from his mind and heart this good goal of the desire for recovery and, abandoning only the desire for health, forces him to look with annoyance at the illness, not as an obstacle to good, but as something hostile in itself. From this, impatience, which is not cured by good thoughts, takes strength and turns into murmuring, and deprives the sick person of his former peace from good-natured patience. And the enemy is happy that he managed to upset him. In exactly the same way the enemy upsets the poor who patiently endures his lot, by depicting to him what good deeds he would adorn himself with if he had a fortune.

In the same way, the enemy often upsets those who are in the field of obedience in a monastery or with an elder, succeeding in convincing them that by remaining in this order of life, they will not soon reach the desired perfection, and kindling in them the desire for seclusion or wilderness life. And it often happens that such suggestions of his are followed. But having achieved this, they give themselves over to negligence in private and lose what they previously acquired with difficulty in novitiate.

And vice versa, it happens that the enemy manages to drive someone out of solitude and seclusion, convincing him that he is sitting there without any benefit for himself and for others, while in the monastery his useful deeds would flow abundantly day and night. And when the one who obeys goes to the monastery, he does not have time to do the desired useful deeds, and what he has acquired in the wilderness, he soon spends and remains untouched.

And there are many other similar cases when the enemy manages to divert from one kind of occupation, luring to another, as if it were the most useful, and upsetting both of them.

От всех таких искушений избавляется легко, кто, имея опытного руководителя, советника и собеседника, со смиренною покорностью следует их указаниям. А кто лишен почему-либо такого блага, тот да внимает себе и строго учится различать доброе от худого по началам христианским, коими должна устраиваться жизнь всех нас. Если случаи, мешающие, как нам кажется, развернуться шире нашему доброделанию не от нашей воли, а посылаются Богом, то принимай их с покорностью и не слушайся никаких внушений, отклоняющих тебя от сей покорности. Послав такой случай, Бог ничего от тебя не ожидает, кроме того, чтоб ты держал себя и действовал так, как требует и как дает возможность посетивший тебя случай. Больной ли ты или бедный, терпи. Ничего, кроме терпения, Бог от тебя не требует. Терпя благодушно, ты будешь находиться непрерывно в добром деле. Когда ни воззрит на тебя Бог, будет видеть, что ты делаешь добро или пребываешь в добре, если благодушно терпишь, тогда как у здорового дела добрые идут промежутками. Потому, желая перемены своего положения, ты желаешь променять лучшее на худшее.

Если же случайное положение, в каком находишься и какое, как полагаешь, стесняет круг возможных для тебя добрых дел, от твоей зависело воли, то как ты, наверное, избрал его не без рассуждения, и держись того рассуждения, не позволяй мыслям блуждать по разным возможностям, а все внимание свое устремив и сковав тем одним, что предлежит тебе в твоем положении, спокойно твори сопряженные с ним дела, в полной уверенности, что если ты все посвящаешь их Богу, а не самоугодию, то они не бесплодно наполняют все твое время и приемлются Богом как жертва от тебя самая полная. И пребывай покоен.ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

Как враг сами добродетели обращает во вред делателямНо пусть ты верно и постоянно течешь путем добродетели, не уклоняясь ни на десно, ни на шуе, не думай, что враг отстанет от тебя. Нет, слышал уже ты, что я привел тебе из св. Иоанна Лествичника, что враг, когда видит, что все его покушения совратить тебя на зло безуспешны, идет потихоньку вслед тебя и ублажает, как живущего во всем богоугодно. Вот это и есть последнее его искушение. Отзывается это вражье нас величание самомнением, самочувствием и самодовольством; от них же порождаются тщеславие и гордость, из коих тщеславие снедает всю цену дел наших, если есть какие добрые, а гордость делает нас противными Богу. Внимай убо и всячески отбивайся от сих вражеских ублажений, не давая им проходить до сердца, а отражая с первого момента, как они коснутся слуха души твоей.

Чтоб не подвергнуться грозящей тебе от сего беде, держи всегда ум свой собранным в сердце и будь всегда готов к отражению этих вражеских стрел. Стоя там внутри, как военачальник среди бранного поля, избери удобное для брани место и, укрепив его как следует, не оставляй никогда, но там укрывайся и оттуда воюй. Место это и укрепление его, и вооружение есть искреннее и глубокое осознание своей ничтожности, что ты и беден, и слеп, и наг, и богат одними немощами, недостатками и неодобрительными делами, неразумными, суетными и грешными. Установившись так, никогда не позволяй уму своему выходить из сего укрепления вовне и особенно воздерживайся от странствования по своим, как тебе кажется, плодоносным полям и садам, т.е. твоим добрым делам. Если будешь держать себя так, стрелы вражеского ублажения пагубного не достанут тебя, а если и упадет к тебе какая, ты тотчас увидишь ее, отразишь и выбросишь вон.

Но как воины, сидя в укреплении, не праздно проводят время, но то упражняются в воинских бранных приемах, то подновляют и усиливают свое укрепление, так делай и ты, укрываясь в осознании своей ничтожности. Именно, делай вот что. Ум, как ни держи, все будет отбегать, и не дивно, что в этих отбеганиях нападет на дела твои, кажущиеся добрыми. Как только нападет он на них, тотчас схватит его враг и поразит самомнением, и притом так, что он охотно станет на сторону врага, воротившись к себе, и тебя станет тянуть туда же. Как только заметишь ты это, позови к себе ум свой и скажи ему: слушай, ум! Толкуешь ты мне: и то хорошо, и это не худо. Пусть так; да мне-то что ж из-за этого? Ты ведь собрался хвалить меня. Добре, хвали, я слушаю. Но ведай, что справедливость требует, чтобы ты хвалил меня только за то, что найдешь во мне и в делах моих собственно моего, а что есть во мне от Бога и от благодати Его, то должно быть благодарно и хвалебно возводимо к Источнику своему. Давай же разбирать, что есть у нас с тобой своего и что есть Божие, и Божие будем отлагать на Божию часть, а свое оставлять при себе. Затем, что останется при нас, если только останется, тем и определим свой вес и свое достоинство и за то себя похвалим.