7. Внутренний голос. (Письмо в редакцию «Ребуса».)

Причисляя себя к естествоиспытателям, для которых должен иметь значение всякий факт, как бы мало он ни поддавался объяснению с точки зрения современных научных теорий, считаю своей обязанностью сообщить редакции «Ребуса» о следующем загадочном случае, происшедшем вчера и поразившем меня лишь сегодня.

«В 70х годах, проживая в Киеве, я, – говорит г. Шпачинский, – изредка встречал у моих знакомых профессора анатомии местного университета В. А. Беца. Знакомство мое с ним никогда не было близким, а начиная с 1876 года, когда я часто менял место жительства, хотя и бывал в Киеве, встречался с ним крайне редко, быть может, несколько раз за все время, и то не у упомянутых знакомых, где он перестал бывать, а на улице, причем мы обменивались лишь поклоном. Могу с уверенностью сказать, что в течение последних нескольких лет, а в особенности с 1891 года, т. е. с тех пор как живу безвыездно в Одессе, я никогда не думал о проф. Беце, не зная даже, жив ли он, состоит ли попрежнему профессором университета, и пр. Хотя я и получаю киевские газеты и иногда их пробегаю, но не помню, чтобы хотя раз встретил в них какоелибо известие, касающееся названного лица. Поэтомуто меня довольно поразила вчера утром фраза: «Бец умер», произнесенная гдето внутри моего я в тот момент, когда я просыпался. Это не был сон, не был голос, и я не могу даже сказать, на каком языке это известие было передано моему сознанию. Я тотчас же рассказал своим домашним об этом странном факте и просил жену следить за киевскими газетами, говоря, что «чего доброго, может, и действительно проф. Бец умер». Это было 1го октября 1894 г., и когда прибыли киевские газеты, мы убедились, к крайнему нашему удивлению, что проф. Бец скончался накануне, т. е. 30го сентября.

Вот то, что я решительно не умею понять и что считаю не лишним предать гласности, как голый факт. К этому позволю себе прибавить, что не причисляю себя к спиритам, никогда не присутствовал ни на каких сеансах, и что это первое событие в моей жизни, которое я поневоле должен причислить к разряду необыкновенных. Примите и пр. (Редакториздатель «Вестника опытной физики» Эр. Шпачинский. 2го октября 1894 г.; сн. «Ребус». 1895 г., № 1.)

8. Предостережение об опасности.

Замечательное проявление высшей интуитивной, психометрической или пророческой способности спасло от страшного железнодорожного несчастья. Дело было так.

Поезд с путешественниками, отправлявшимися из Спрингфильда провести 4 июля (1891 г.) в Чикаго, вышел из упомянутого города по Центральной Иллинойской железной дороге. Шел он со скоростью тридцати миль в час, когда машинист Горас Сивей, сам не зная почему, начал уменьшать ход; вслед за тем он очень живо ощутил овладевшую им психометрическую силу. Вот его собственные слова:

«В одну секунду я ясно увидал пред собой очертания местности, в которой на расстоянии двух миль от проезжаемого нами пункта находится мост над крутым оврагом, так ясно, как будто она действительно была предо мной. Картина эта блеснула мне, как молния. Я сказал себе: «моста нет, я знаю, что нет». Со мной бывало нечто подобное и прежде, и я не мог не полагаться на свои предчувствия. Так поступил я ив этот вечер с полным убеждением, что мост уничтожен.

Я остановил поезд на расстоянии тридцати футов от моста. Кочегар и я, мы оба смотрели, как одурелые. Моста действительно не было; мы соскочили с паровоза и стали осматривать местность. Там, где был пролет, лежала целая груда тлевшей золы, от моста остались одни рельсы, висевшие над оврагом, все еще скрепленные своими болтами.

Подъезжали к мосту с той и с другой стороны крутыми насыпями. Кочегар спросил меня, как мне удалось остановить поезд, я ничего не мог ему ответить, я и сам не знаю. Одно, что я могу сказать: я знал, что моста нет. Кондуктор Эдуард Коллинз прошел посмотреть, что случилось, и, когда увидел висящие на воздухе рельсы, так поразился, что не мог выговорить слова. Мы все благодарили от всей души невидимое влияние или силу, спасшую жизнь двумстам людям». («Light», № 512, сн. «Ребус». 1984 г., № 31.)