В наше время многие люди (включая и присутствующих здесь) пребывают в поиске каких-то форм приобщения к духовной жизни. Эти люди внутренне не готовы к принятию церковности, обрядовых форм вероисповедания, да и с внешней стороны к этому много препятствий. И в то же время их не может удовлетворить та псевдодуховность, которая идет по различным официальным каналам.

Конкретные проявления этого поиска духовной приобщенности и духовной общности достаточно разнообразны: это и всевозможные стихийные сборища по домам, и группы, собирающиеся с целью взаимной психотерапии, как, например, группа доктора Л-ва, состоящая из людей, совершивших ранее попытки самоубийства. Психотерапия в этой группе проводится на христианской основе, но не в открытую, а вынужденно завуалированно. Можно ли, и как именно вести духовную работу с такими «промежуточными» людьми? Можно ли и нужно ли создавать, условно говоря, «предхристианские» ячейки?

О. АЛЕКСАНДР: Я думаю, что эта проблема технически разрешима… А разрешима она таким образом… Ну, опять-таки я вас не знаю, но для христиан, которые достигли первых ступеней, общение, совместное изучение Библии, совместные молитвы дома, общение свободное, нерегламентированное, является очень важной вещью, потому что здесь присутствует элемент Церкви, но и элемент психодрамы, психотерапии. И потом, дух общения с христианской точки зрения необходим, потому что слово «Церковь» не случайно переводится как «собрание».

Когда в Афинах собиралась вся публика на голосование, это называлось эккле%сия. То есть Церковь есть собрание, совместный путь, путь общины, несмотря на трудности, которые возникают при общении людей. Это сейчас распространилось по всему миру. Например, со времен войны вся Италия стала покрываться маленькими христианскими группами. Называются они «фоколары», это значит очаги. Это не храм, не приход, не клуб. Просто небольшие группки людей, которые встречаются, молятся вместе, помогают друг другу. Они возродили подлинное общение, потерянное сегодня в массовой цивилизации. Человек, который находится в метро или в переполненном храме, всегда одинок. А здесь люди встречают друг друга…

Очень интересно, что когда несколько лет тому назад был съезд христианской молодежи под Парижем, туда приехали тысячи и тысячи молодых людей и девушек с разных концов света, и мне писал один представитель из России (единственный, который туда попал), что они собрались в церкви на службу, слушали проповеди, выступали, а после общего богослужения некоторые ребята просто жили там, даже спали. Правда, «левиты» — так называли поддерживающих порядок — следили, чтобы там все было как надо… а потом расходились по палаткам, и работали секции, группы, посвященные диалогу, медитациям.

Они сидели вместе, медитировали над каким-нибудь текстом. Были дискуссионные клубы, туда приехало немало неверующих ребят, которые интересовались, чем живут христиане. Некоторые собирались, просто шли вместе. Брали — знаете, как теперь, — какую-нибудь одну фразу из молитвы и повторяли на всех языках хором с одной мелодией, плясали вокруг и пели.

А потом мой знакомый заявил, что он из России, и предложил им петь по-русски, и они быстро выучили и тоже стали петь по-русски. Из массового это переходит в интимное общение. Рассказывали мне, что такие встречи происходят и в Латинской Америке. Об этом много написано, движение широко распространяется.

У нас нечто подобное вполне возможно, это реальная вещь. В этом нет ничего противозаконного, политического… Люди все равно же общаются, сидят вместе, говорят о чем угодно, пьют или не пьют — все равно общаются. Могут общаться и люди, ищущие вместе свой духовный путь.

Эти маленькие общины в Италии возникли после войны?

О. АЛЕКСАНДР: Во время войны. Сейчас они очень активно действуют.

Можно ли считать, что первична в этом уже появившаяся у человека вера и чисто христианское убеждение, что путь к Богу лежит именно через общение между людьми?