Подчеркну, что под таким же названием, «Евангелие Фомы», была другая книга, где содержались древние изречения Христа. Это произведение совсем иного типа.

Далее. Появляются и другие книги, в которых мы находим сборники изречений Христа. Но это не совсем беллетристика. Это уже серьезные притязания дополнить Евангелия. И дополнить не воображением, не художественными, в кавычках, подробностями, а какими–то серьезными, этическими, доктринальными моментами. Так появляются «Евангелие Фомы», «Евангелие Филиппа», «Истины» и множество других Евангелий.

Вероятно, некоторые из вас сейчас хотят спросить, а существует ли все это в русском переводе? — Существует. Эта литература изучалась не только за рубежом, где ее изучали знаменитые специалисты по апокрифам, но и в России тоже были специалисты по апокрифам. Ветхозаветные апокрифы изучал протоиерей Александр Васильевич Смирнов из Казани; новозаветные апокрифы выходили в переводах некоего человека, укрывавшегося под псевдонимом или эмблемой «Вега» (это примерно период Первой мировой войны); известный специалист по древнерусской литературе Порфирьев собирал и издавал древние апокрифы, которые находил в библиотеках монастырей. Сейчас, в настоящее время, апокрифы переводит Сергей Сергеевич Аверинцев, наш известный замечательный историк культуры; новозаветные апокрифы готовит к изданию Ирина Сергеевна Свенцицкая, доктор исторических наук. Пока отдельные из них напечатаны в «Науке и религии», в журнале, который в значительной степени изменил свой прежний залихватский и разоблачительный характер и стал печатать более объективную информацию о культуре и религиозной жизни. Там уже напечатано несколько апокрифов. К тому же Свенцицкая написала книгу «Тайные писания древних христиан», где есть очерк о новозаветных апокрифах. Эта книга вошла в ее труд «Раннее христианство», который вышел в 1987 году. Так что любой из вас, кто пожелает, может ознакомиться с апокрифами в русском переводе.

Должен подчеркнуть, что, когда ученые стали сравнивать изречения Христа в Евангелии с теми, что находятся в этих сборниках изречений (их называют «Логии», «Слова»), то оказалось, что в них нет ничего качественно нового: в большинстве случаев это явно вторичная литература, перепевы того, что уже есть в Евангелиях. Встречаются только отдельные яркие изречения, например, Христос в одном из таких Евангелий говорит: «Мир — это мост», то есть через него надо пройти. Или Он говорил: «Кто близ Меня — близ огня, но кто далек от Меня, — далек и от Царства». Слова хорошие.

История с богатым юношей (я надеюсь, она знакома вам всем), дополняет евангельский текст: когда богатый юноша говорит, что «я соблюдаю все правила закона», а Иисус ему отвечает, что «ты в своем дворце живешь, а бедные люди, дети Авраама, живут в нищете, и ты считаешь, что соблюдаешь все заповеди? Иди, раздай все нищим и следуй за Мной как праведник». Это поворот, действительно, может быть, взятый из древнего устного предания. Вот эти «Евангелия изречений», они важны, потому что в них мы можем найти отголоски древних преданий.

Известный русский писатель Дмитрий Сергеевич Мережковский, автор нашумевшей трилогии «Христос и Антихрист», знаменитой работы «Лев Толстой и Достоевский», человек, сочинения которого перед революцией уже насчитывали свыше двадцати томов, к сожалению, на долгое время спрятанный от нашего читателя, а сейчас, я надеюсь, он снова вернется в нашу литературу, в начале 30–х годов написал книгу «Иисус неизвестный», большую книгу о жизни Христа. И он тщательнейшим образом (а это был человек огромной культуры и знаний!) исследовал вот эти изречения Христа не канонических, а апокрифических Евангелий. И пытался сделать что–то такое неведомое. «Иисус неизвестный» — это как бы новое лицо Христа через апокрифы. Попытка не удалась. Надеюсь, мы с вами еще доживем до того времени, что многие из вас смогут прочесть эту книгу. Она издана в Белграде в 32–м году очень небольшим тиражом и больше не переиздавалась.

Не удалась она потому, что наши четыре канонических Евангелия бесконечно, я бы сказал, абсолютно превосходят всю апокрифическую литературу вместе взятую. Какой литературный вкус! Какое поэтическое чутье! Какие научные данные могли руководить церковным сознанием того времени? Ничего этого не было! А было действие Духа, который безошибочно подсказал им, что является бессмертным.

Один из крупнейших ученых, который исследовал апокрифы, писал с удивлением: непонятно, как такие литературные плевелы могли расти почти одновременно с нашими Евангелиями? Уникальность новозаветной литературы, подлинной, канонической, уникальность Евангелий еще более ясно предстает перед нами, когда мы сравниваем их вот с этой, околоевангельской литературой, парабиблейской литературой тех времен.

Конечно, многое создавалось не просто от графоманского зуда или от желания беллетризировать ситуацию, как–то представить ее более конкретно. Были и глубокие идейные мотивы. В то время, в конце I–го — начале II–го века, в христианстве и вокруг христианства появились многочисленные гностические теософские учения. Их обобщала, так сказать, соединяла, при всей их разнообразности, одна идея: что материя, плоть, природа, мир, — это все от дьявола. Что от Бога только Дух. И вот они–то, гностики, и начали (они называли себя гностиками, знающими), они–то и начали перекраивать и переписывать Евангелия заново, на свой лад. В древнейших апокрифических «Евангелиях Страстей» мы читаем, что Он страдал на кресте, но это только казалось, потому что Он не страдал. И вообще у Него не было плоти, это только казалось! И вообще, говорил один из гностиков II века, Он не рождался, как рождаются все дети: Он просто сошел с неба в город Капернаум в 15–й год правления Тиберия. И чтобы это доказать, автор просто отрезал первые две главы Евангелия от Луки и начал с третьей, вот с этих слов: «В 15–й год правления Тиберия вышел Иисус…» Значит, не надо плоти, не надо жизни, не надо истории, не надо предыстории, не надо Ветхого Завета, а только проповедь Духа — Духа, Который себя потерял, блуждая в материи, и надо вернуть его обратно. И вот этот гностический Христос с призрачной плотью, с призрачным страданием, который пришел в мир только открыть людям, что в этом мире вообще не стоит жить, а лучше как можно скорее его покинуть через духовное созерцание, — Он–то является главным героем большинства апокрифических Евангелий.

Некоторые из них звучат красиво. Некоторые из них очень напоминают нам Евангелия. Но они не соперники им, потому что гностические Евангелия все главное берут из наших канонических и легким поворотом (талантливым, я скажу, поворотом) пера они эти изречения настраивают на другую волну. Вместо Богочеловеческого святого явления в этом обычном мире, призыв к бегству… призыв к развоплощению! Христианство и Евангелие, утверждающее инкарнацию, воплощение божественного в природе, здесь подменяется развоплощением, уходом. И тот факт, что эта тенденция продолжала играть огромную роль в европейской истории литературы, этот факт объясняет нам, почему эта литература не только сохранилась, а была столь популярна. Ибо, когда гностики исчезли как организованные группировки, им на смену пришли организации другого типа — это были альбигойцы в Европе, манихеи в Персии, павликиане в Болгарии, это были волхвы древней Руси.

Не думайте, что волхвы — это были просто древние маги и язычники. Нет, они были дуалистами, они усвоили манихейское учение, взятое из Болгарии, там оно называлось «богомильство». Ведь вы знаете, что в христианство на Руси очень многое занесено из Болгарии. Не только из Греции, но из Болгарии. Но оттуда же пришло и дуалистическое миросозерцание, отрицающее плоть и мир. И вместе с этим отрицанием шли вот эти тексты. Шли, находили своих переводчиков, внимательных трудолюбивых переписчиков и многочисленных читателей.

Сегодня мы можем сказать, что апокрифическая литература является ярким и интересным, волнующим эпизодом в истории духа. От тех древних битв, когда за 170 лет до нашей эры люди Ветхого Завета стремились сохранить свою святыню перед лицом наступающей цивилизации эллинизма, до того периода, когда соблазны дуализма, спиритуализма пытались проникнуть в недра христианства и увести его со столбовой дороги, — все эти духовные столкновения, духовные поиски, духовные проблемы так или иначе были отображены в апокрифической литературе.

Я еще раз подчеркиваю, что апокрифы, созданные уже сознательно, в новое время, я не упоминаю. Я буду говорить о них тогда, когда мы будем касаться ХIХ и ХХ веков. Я говорю сегодня о древних апокрифах. Они есть создание культуры. Они отражают только сознание людей, поиски людей, фантазию людей. И когда мы ставим их рядом с каноническими Евангелиями, мы видим, что в этих Евангелиях есть и история, и авторские особенности, и элементы авторского воображения, язык. Но они — несравнимы. Ибо в отличие от апокрифов, которые отразили историю человечества, настоящие четыре Евангелия отразили Христа, отразили Богочеловека, отразили тот свет, который идет от Него. И поэтому они оказались настолько непохожими, настолько превосходили всю ту литературу, которая как бы копошилась вокруг них. Они подлинны. Еще Гете говорил, что для него Евангелие подлинно потому, что в нем, как в солнце, светит образ Христа. В апокрифах он так не светит, он очень приглушен, очень затемнен.

Вот почему, дорогие мои, когда мы с вами из любопытства или в поисках каких–то действительно сокровенных знаний, какого–то тайного христианства (сейчас часто говорят об эзотерическом христианстве) начинаем обращаться к этой литературе, мы должны помнить, что эта литература есть только памятник, только свидетельство о человеческих поисках. Она содержит в себе блуждания и заблуждения, вопрошания и ошибки человека. А Евангелие содержит в себе ответ. Ответ ясный. Не предназначенный для узкой аудитории избранных, ответ, который предполагает избранным любого человека, у которого есть искреннее желание постичь истину, у которого сердце открыто к ней.