И когда эллинистическая цивилизация стала завоевывать берега Средиземноморья, она натолкнулась на Иерусалим. В это время римляне еще не завладели Передней Азией, и там правил Антиох Епифан, сирийский царь, большой грекофил. Сам он был по происхождению грек и считал себя воплощением Зевса. Это был странный человек, очень оригинальная эксцентрическая личность; он, по–видимому, действительно верил в некую свою божественность. Понимая, что необходимо каким–то образом унифицировать верования, как теперь говорят, вверенной ему державы, он повсюду распространял эллинистические религию и обычаи. И пока дело касалось только обычаев, среди иудеев, подчиненных сирийскому монарху, было много грекофилов, любителей всего греческого. Греческие спортивные состязания, греческий дизайн, греческое просвещение, наконец, греческая наука и литература — все это увлекало молодежь и создало целую партию, которая стремилась как–то соединить собственные народные традиции с модными западными веяниями.

Но мирное течение эллинизации было прервано около 170 г. до Р. Х. Антиох пытался укрепить свои позиции на Востоке и двинулся в Египет — через Израиль. Но в Египте его встретил римский консул со своими войсками и сказал, что здесь ему придется остановиться. Когда Антиох, необычайно раздосадованный, понял, что наткнулся на стену, и сказал, что ему нужна неделя на размышление, то римлянин, как всегда немногословный, взял меч, начертил вокруг Антиоха круг и сказал: «Думай здесь» (то есть, не выходя из этого круга). Пришлось думать. И думать было о чем: надо было сниматься и уходить обратно. Весьма раздосадованный, раздраженный и, в общем, опозоренный, Антиох, конечно, не решался вступить в конфликт с Римской державой, которая поставила на колени Карфаген. Он вернулся в Иерусалим. И тут он увидел, что нет его портретов на улицах города, нет изображений богов, которым поклоняются во всей его империи. Он стал выяснять, в чем там дело. Ему ответили, что здесь не признают портретов, даже царских, и не признают никаких богов, кроме Единого Бога, Творца и Создателя неба и земли. Антиох отреагировал на это очень резко, сказав, что он Зевс для всех своих народов и не позволит, чтобы кем–то его правила нарушались.

Я не буду входить в подробности этой религиозно–политической борьбы. Она кончилась репрессиями. Иерусалим был практически захвачен заново, в храме был сооружен алтарь Зевсу, экземпляры Библии отыскивались и немедленно уничтожались; всех, кто соблюдал обычаи древней израильской веры, библейской веры, казнили без разбора, невзирая на возраст и пол, причем, как скупо пишет летописец, матерей вешали вместе с детьми. Начались жесточайшие преследования. В истории цивилизаций это было одно из первых преследований на религиозной почве. Сначала народ был просто в страхе и значительная часть людей бежала из города, рассеявшись в пустыне. Но потом, придя в себя, под руководством священника Маттафии люди собрали отряды и начали вооруженную борьбу. Во главе этих отрядов стал сын Маттафии Иуда Маккавей. Маккавей значит «молот». Он и его братья скоро превратили свои отряды в настоящую армию, и на протяжении нескольких лет, в 60 гг. II в., они оттеснили войска Антиоха по всему Израилю, потом выкинули оставшихся из Иерусалима и в конце концов провозгласили независимость страны. Эта война, которая происходила в середине II в. до Р. Х. (она подробно описана в 1 и 2 Маккавейских книгах Библии) имеет для нас немаловажное значение. потому что в этот момент была поставлена на карту судьба религии Откровения. Тогда появились мученики (о них говорится в этих книгах). В Русской Православной Церкви есть праздник, который называется Первый спас; в этот же день вспоминаются мученики Маккавейские.

К тому времени библейское Откровение содержало уже писания пророков, которые говорили о приходе в мир Избавителя, законодательные книги, носившие имя Моисея. Теперь к ним прибавились назидательные книги Иова, Песни Песней, Экклесиаста — все это создавалось в эллинистическую эпоху или время, близкое к ней. В это время появляется великая книга пророка Даниила — манифест религиозной свободы. В сказаниях этой книги повествуется о людях, которых заставляли поклоняться идолам, но они не поклонились. Очень драматичный момент, когда царь Навуходоносор ставит гигантского идола и все народы падают перед ним, и только Даниил и его друзья отказываются; и их наказывают, бросают в огненную печь, где ангелы спасают их, посылая им воду и воздух. Потом царь приказывает, чтобы никто не молился своему богу, а молился только ему. Это, конечно, намек на Антиоха Епифана. Но Даниил продолжает молиться каждое утро Богу; его бросают в ров со львами, но он остается невредимым. И в конце книги дается апокалиптическая таинственная картина мира. В ней впервые открывается во всей полноте библейская философия истории. Мир не статичен, говорит пророк, мир движется и развивается. Он движется по направлению к полному торжеству Божественных замыслов, к тому, что древние пророки могли бы назвать Малхут Элохим, Царство Божие. Но в то же время, параллельно Царству Божию, раскрывает свою силу и его антипод, его антагонисты — царства демонические, царства мира сего. Они представлены в книге Даниила как чудовищные существа, монстры, драконы, у которых уродливо перемешаны все черты — орлов, барсов, медведей. Они появляются из моря, которое символизирует собой демоническую богоборческую стихию. В любом древнем соборе вы найдете эти четыре царства зверя — всегда на картине Страшного суда. Во Владимире, в Успенском соборе есть такие фрески работы преп. Андрея Рублева.

Но когда эти чудовища начинают царствовать и торжествовать, пророк видит, как по облакам (это символ небесных сил) идет Некто, подобный Сыну Человеческому. Он идет навстречу Царству Божию, создает это новое царство. Что значит Сын Человеческий? Это просто человек. Этим драконам и монстрам, этим, как говорил Даниил Андреев, «уицраорам», демонам великодержавной государственности противостоит человек. Он олицетворяет Царство Бога на земле. Заметьте, что эти два понятия — «Царство Божие» и «Сын Человеческий» — станут краеугольными в Евангелии. Когда Христос начнет свою проповедь, Он скажет о том, что наступило Царство Божие. И Себя Он будет называть Сыном Человеческим. Но как готовиться к этому царству? Как встретить его?

Люди ищут пути… Одни, фарисеи, стараются соблюдать все правила, которые сохранила традиция, они, как наши традиционалисты, старообрядцы, считают, что ничего из того, что дошло до нас от отцов, не должно быть изменено, все скрупулезно сохраняется.

Другие, подобно нашим протестантам, говорят: не надо нам народных преданий, обычаев, надо сохранить, главным образом, то, что написано в наиболее древних частях Писания, в законе Моисеевом; это саддукеи.

Others say: let us draw near the Kingdom of God by our own strength, let us not be mere contemplators; These are zealots, zealots. They raise their sword and are always ready to hurry up the story.

And finally, there was another group that called themselves the Essenes, that is, in Greek, the pious ones. They said just like many of us now: the world will perish anyway; God, when He appears on earth, will destroy all this sinful wicked race. There is only one way out – to leave this world, to hide from it, to curse it, because only "sons of darkness" live in it, and we will be "sons of light". We are the true Israel. Jews and pagans are all scoundrels; all will perish when the Deliverer appears, because He will crush the head of the serpent, and this serpent represents the entire human race. This happened about 120-140 years B.C. They were headed by a man whose name we do not know and whom we learned about only recently, in the middle of our century. His followers called him respectfully: the Teacher of Righteousness, or the Righteous Teacher. They settle near the Dead Sea and try to break all ties with the surrounding life as much as possible. This is a closed semi-monastic order. They say, "We are the ones of whom the prophet foretold," the voice of one crying in the wilderness. And I must tell you that more than five centuries before Christ, one of the biblical prophets foresaw that God would come to earth to help the human race move on. He wrote as follows: "The voice of the herald cries in the wilderness (or, in Church Slavonic, "the voice of one crying in the wilderness"): prepare the way of the Lord, level the hills and raise up the valleys."

The Essenes who lived on the shores of the Dead Sea interpreted the Scriptures and said: "We are the voice of the herald, and we are those chosen ones, we are the true people of God among all, who will be saved." God will make with us the New Covenant (Brit Hadashah) that He promised to the prophets of old.

And now you have a panorama of the whole world in front of you. High science, high art, Euclid, Archimedes, engineering, philosophy, biology, Aristotle, the military art of the Romans, strict Roman law, the Buddhist desire for salvation. At the turn of the new era, a belief arose among Buddhists that a new Buddha would soon appear – Maitreya, the Conqueror, who would reveal something new. In Hinduism, there is a belief that a new incarnation of the god Vishnu will appear - Kalki, who is coming on a white horse. In Iran, among the adherents of the Zoroastrian cult, they also talk about the advent of the Deliverer – Saoshianth. The whole world is in tense anticipation.

This idea can be developed for a long time, I will not dwell on it now. When Christ was to be born, many put their trust in the power of the king-god. At the behest of Augustus, sacred games were arranged in his honor. The people sang the praises of the emperor and glorified the eternal reign of the ruler, who took upon himself what the people could not bear.

In all the diversity of human searches, we must respect and love this openness of man to mystery. Although there were many mistakes and zigzags, each of these stages had its own important element, its own goal, its own find. Because that great mountain, on which the Cross will later be erected, is like any mountain: it has belts with various forms of vegetation, it combines a lot of things. Because when the words of Jesus of Nazareth about repentance and the nearness of the Kingdom of God sounded on the Galilean hills, it was the answer to all the riddles over which philosophers racked their brains, to all the mysteries that the mystics strove for, to all those problems that tormented statesmen, crowds and sages. It was a turning point. For until now, humanity has only asked the question. And then the answer should have come. And this answer was contained in the word, in the short Aramaic word Besora, in Greek Evangelion, the Good News proclaimed by the Son of Man and the Son of God.

FIRST CONVERSATION