Здесь берет свое начало и хождение по монастырям, и розыски старцев, и священный трепет перед "юродивыми", и припадание к Св. мощам, словом все то, что признается теперь отжившими формами архаического богопонимания...

Но это не пережиток той эпохи, когда люди думали, что Бога можно умолить, задобрить, укланять так же, как это делают в отношении своенравного и сердитого человека; что к Богу полезно найти протекцию в лице Угодника, забежать с черного хода через приближенных; здесь не отражение Средних веков, когда торговали Св. мощами, амулетами, индульгенциями, истекавшее, в свою очередь, из обрядов и обихода времен язычества и первобытных религий, с их фетишами и тотемами.

Нет. Здесь – тоска по идеалу, инстинктивное тяготение к чему-то лучшему и совершенному, рождаемое сознанием своей скверны; здесь одно из выражений сознания своей виновности перед Богом.

"Хотя я и грешен и мерзок в очах Божиих, но я сам это сознаю и страдаю от этого сознания, силюсь вырваться из грязи и не могу. Но ты лучше, чище меня, ближе к Богу, ты знаешь, как сделаться лучше: так научи же меня", – вот психология хождения русского по старцам, по святыням. Найдет русская душа такого старца – и перед нами картины, известные каждому, знакомому с жизнеописанием подвижников благочестия, и какие видели все, кто знал Амвросия Оптинского, о. Иоанна Кронштадтского и многих других. Не найдет живого старца – потянется к Угоднику Божьему, и к новопрославленному побежит еще скорее, чем к прежним, и по вере своей получает просимое, возрождается духовно, набирается новых сил для борьбы с житейскими невзгодами, встречается с подлинными чудесами. Какое же значение имеет случайная встреча с обманщиками и мистификаторами, злоупотреблявшими такою верою? Как бы часты ни были примеры таких злоупотреблений и эксплуатации религиозного чувства верующих, они все же не сделают такую веру – суеверием. Нет, здесь не суеверие, с каким нужно бороться, а самая подлинная вера, выражение самой подлинной живой связи с Богом, какую нужно всемерно возгревать и всемерно поддерживать.

И вот эту-то связь образованная интеллигенция в своем большинстве и утратила, и не только утратила, но и разорвала ее у народа, уча его новому богопониманию, над чем так усердно трудилась литература 40-х и 60-х годов, воспитавшая ряд нигилистических поколений, и в результате – одни перестали верить в Бога по гордости своего ума, другие – по лености, третьи потому, что было некогда верить, некогда выполнять свои обязательства к Богу. Жизнь была загнана в такое русло, где она протекала вне какой-либо связи с Богом, где люди обходились без Бога, где каждый шаг этой жизни отражал глумление над Божескими законами, попрание заповедей Божиих, дерзкие вызовы Богу.

Куда девалась самая идея спасения души? Каким стало действительное содержание человеческой жизни нашего времени? Грубый материализм, удовлетворение низменных страстей, безмерное лицемерие и лукавство, поражающая нечистота во взаимных отношениях – взаимное надувательство, безграничная злоба, ненависть и презрение друг к другу и... ложь, как единственный регулятор этих отношений...

Какие люди стали выплывать на поверхность жизни, кого стали окружать ореолом славы, за кем шла толпа?..

Это все были восставшие против Бога, сознательные и бессознательные служители сатаны. Уделом же прочих людей были гонения и клевета.

Люди разделились на два враждебных лагеря, ожесточенно враждующих друг с другом... Не так просты причины, их разделившие: дело вовсе не в отдельных "вопросах", в несходстве точек зрения, в расовой ненависти, а в том, что люди стали расти и развиваться на разных фундаментах, на подмененных ложью нравственных понятиях и началах.

С точки зрения мечтателей-революционеров, нередко искренних и добросовестных людей, преследовавшие их представители законной правительственной власти казались такими же преступниками, как этим последним – революционеры. Каждая сторона действовала в полном убеждении, что защищает правду и борется с неправдой.

Недавно появились воспоминания В.Н. Фигнер, с крикливым заглавием: "Когда часы жизни остановились". Об этой книге издатель газеты "Руль" Й.Гессен дал, не помню в каком номере, восторженный отзыв, вырезки которого у меня случайно сохранились... Приведя несколько выдержек из книги, г. Гессен закончил свою рецензию такими словами:

"Рассказ об этой потрясающей борьбе духа и воли захватывает своим эпическим спокойствием, благородною простотой и чарующей искренностью и подымает читателя на те горные высоты, на которых душа очищается от житейской грязи и пошлости... Эта книга должна получить самое широкое распространение"...

Где же эти горные высоты, и в чем усмотрел их г. Гессен?

Вот одна из них: "... Когда наступила расплата, – пишет В.Н. Фигнер, – то искренность моих убеждений и могла доказать только твердым приятием, перенесением всей возложенной на меня кары"...