18. Перейдем теперь к остальному. Церере и Либеру имя богов дала передача [ими] даров. Божественными Писаниями я могу доказать, что вино и зерна были в употреблении людей до поколения Неба и Сатурна, но мы воображаем, что это их дары [людям]. 19. Разве можно считать, что собирать зерна и перемалывать их в муку или выжимать из виноградных гроздей превосходный сок и изготавливать вино научились прежде, чем были рождены и произведены от земли сами зерна или виноградные лозы? 20. Конечно, это Бог наделил людей способностью использовать все это: не может же быть так, чтобы все это было [произведено] не Тем, Кто и мудрость дал человеку, для того чтобы тот [сам] обрел [остальное], и Кто создал все то, что может быть [человеком] постигнуто.

21. Рассказывают, что искусства обеспечили бессмертие своим изобретателям: Эскулапу — медицина, Вулкану — [кузнечное] ремесло. Стало быть, мы почитаем и тех, кто научил нас сукноделию и сапожному ремеслу. Почему же нет уважения к гончарному ремеслу? Оттого, что презираются знаменитые самосские вазы? 22. Есть и другие искусства, изобретатели которых оказали пользу для человеческой жизни. Почему же и им не были возведены храмы? 23. Да, безусловно, есть Минерва, которая изобрела все, потому‑то мастера ей и поклоняются. И вот благодаря тем низким людям Минерва и поднялась на небо. 24. Почему же всякий пренебрегает Тем, Кто создал землю со всеми живущими [на ней], небо со звездами и светилами, с тем, чтобы почитать ту, которая научила ткачеству? 25. Что же тот, кто раны на теле лечит? Неужели он превосходнее Того, Кто сами тела эти создал? Того, Кто дал понимание и разум? И, наконец, Того, Кто сами травы и все прочее, на чем стоит искусство исцеления, придумал и произвел?

19.1. Но кто‑нибудь скажет, что следует оказывать почтение и тому Высшему Богу, Который все сотворил, и тем, которые принесли некоторую пользу. 2. Никогда не было того, чтобы те, кто почитают богов, почитали бы также Бога. И быть этого не может, поскольку если бы тем богам оказывался тот же почет, что и Богу, Бог бы никогда нисколько не почитался, ибо Его религия стоит на том, что Бог — один и только Он один и почитается. 3. Указывает же величайший из поэтов, что все те, кто улучшали жизнь, изобретая искусства, находятся в преисподней, и что тот самый изобретатель столь важного искусства медицины был низвергнут молнией в воды Стикса,[172] чтобы мы поняли, какова власть всемогущего Отца, что Он даже поражает молниями богов. 4. Но мыслящие люди, возможно, скажут: поскольку Бог не может быть поражен молнией, ясно, что этого не было. Напротив, поскольку'это было, то ясно, что он [Эскулап] был человеком, а не Богом. 5. Конечно, поэты лгали не о факте, но об имени [Бога]. Они ведь боялись говорить вопреки народному мнению то, что истинно. 6. Если же самими поэтами признается, что боги были сделаны из людей, почему же не верят поэтам, когда те описывают их скитания, ранения, смерти, войны, измены?[173] 7. Из этого следует признать, что никоим образом они не могли быть богами. А поскольку они были людьми недостойными, то в жизни своей они совершали то, чем стяжали вечную смерть.

20.1. Приступаю теперь к собственной религии римлян, поскольку об остальных я уже сказал. Божественными почестями наделяется у них Волчица [Lupa], вскормившая Ромула. Я бы еще снёс, если бы она была животным, чье имя она носит. 2. Но Ливий сообщает, что «волчица» — прозвище Ларенции, и притом [оно относится] не к телу, но к духовному складу и нравам ее. Была же она женой Фаустула и из‑за легкости обретения ее телом получила среди пастухов прозвище «волчицы» [Lupae], т. е. блудницы;[174] отсюда же происходит название публичного дома [lupanar].

3. Конечно, римляне в подобном представлении следуют примеру афинян, у которых была некая блудница по имени Львица [Leaena], избавившая их от тирана, а поскольку статую блудницы нельзя было помещать в храме, там установили изваяние животного, чье имя она носила. 4. Итак, как одни соорудили памятник, основываясь на имени [женщины], так другие — на ее занятии. Именем последней был назван также праздник и учреждены Ларенциналии. 5. Но римляне почитали не только эту блудницу, но и Фаулу, которая, как писал Вер–рий,[175] была любовницей Геркулеса. Сколь же велико, надо полагать, то бессмертие, которое даже блудницы обрели! 6. Флора, нажив распутным занятием великие богатства, назначила своим наследником народ и оставила ему все свое имущество, на годовую прибыль от которого празднуется с организацией зрелищ ее день рождения, который называют Флоралии. 7. А поскольку это показалось сенату постыдным, он решил взять от имени его смысл, чтобы придать непристойному празднику некое достоинство. Вообразили, что она богиня, которая правит цветами [floribus], и ее следует задабривать, чтобы плоды смоковниц и винограда наливались зрелостью. 8. Исследуя это обстоятельство, поэт в Фастах сообщил, что Флора была небезызвестной нимфой, которая именовалась Хлорой, приходилась женой Зефиру, и как бы в качестве приданого получила от мужа власть над всеми цветами.[176] 9. Описывается это достойным уважения образом, но верить этому постыдно и нечестиво: мы не должны впадать в заблуждение подобного рода, когда открылась истина.

10. И вот устраивают те празднества со всей разнузданностью, сообразно памяти о той блуднице. Ведь кроме срамных слов, которыми обнажается вся непристойность, те блудницы, которые исполняют во время празднеств пантомиму, освобождаются также, по требованию народа, от одежд и перед народом исполняют полные непристойностей пляски. 11. Статую [Венеры] Очистительницы [Cloacinae], найденную в большой сточной канаве [cloaca], Таций причислил к божественным, а поскольку неведомо было, чье это изображение, то дал ей имя того места, [где нашел ее]. Тулл Гостилий придумал Страх [Pavorem] и Смятение [Pallorem] и почитал их.[177]12. Что же мне сказать об этом, кроме того, что он удостоился, как обычно хотят, постоянно иметь своих богов рядом с собой? От этого поступок М. Марцелла с обожествлением Чести [Honoris] и Доблести [Virtutis] различается именами почитаемых богов, но не отличается по смыслу.[178] 13. С той же бессмысленностью сенат поместил среди богов Ум [Mentem], каковым если бы сенат действительно обладал, никогда бы не установил богопочита–ние такого рода. 14. Цицерон говорит, что Греция последовала великому и смелому совету установить в гимнасиях статуи Похоти [Cupidinum] и Любви [Ашогиш]. Он, очевидно, льстил Аттику или же посмеивался над близким ему человеком. 15. Конечно, это следовало называть не великим советом, но несчастной и горькой извращенностью распутных людей, которые у детей своих, которых должны были обучать высокой нравственности, пробуждали сладострастие юношества. Они хотели, чтобы почитались боги бесчестий, причем в тех местах, где нагие тела открыты растлевающим взорам, и в том возрасте, когда чистый и наивный юноша скорее может быть пленен и попасть в сети [сладострастного обмана], чем проявить осторожность. 16. Что удивительного, если все бесчестия пошли от этого народа, у которого сами пороки освящены религией, и от них не только не уклоняются, но и почитают их? И потому к этому сказанному Цицерон, будто бы рассудительностью желал превзойти греков, прибавил: «Ведь обожествляться должны добродетели, а не пороки».[179] 17. Если ты признаешь это, о Марк Туллий, видишь ли ты, что злодеяния граничат с благами, и в душах человеческих они более сильны? Если ты противишься тому, чтобы обожествлялись пороки, пусть ответит тебе та самая Греция, что она почитает одних богов, чтобы те помогали, а других—чтобы они не вредили. Это вечное оправдание, конечно, удобно тем, кто несчастия свои представляют в качестве богов, как римляне — Ржу [Rubiginem] и Лихорадку [Febrem].18. Если, стало быть, не следует обожествлять пороки, в чем я соглашусь с тобой, не следует также обожествлять и добродетели. Ибо люди не понимают сами и не ощущают, что не внутри стен или в молельнях, слепленных из глины, но внутри сердец те добродетели должны находиться, и они должны быть глубоко сокрыты, чтобы не быть ложными, как всякий раз, когда почитаются вне человека. 19. Итак, я смеюсь над твоим замечательным законом, который ты выразил в следующих словах: «Пусть почитаются те [достоинства], благодаря которым человек получает доступ на небо: ум, доблесть, милосердие, верность — и пусть воздвигаются ради прославления их храмы».[180] Однако эти [достоинства] не могут быть отделены от человека. 20. Если уж и следует их почитать, то в самом человеке. Если же они вне человека, зачем нужно почитать то, чего ты не имеешь? Конечно, следует почитать доблесть, а не изображение доблести. И следует почитать не с помощью каких‑то жертвоприношений или воскурения, или торжественных молитв, но с помощью одного лишь стремления к ней и сохранения ее. 21. Ведь зачем еще нужно почитать доблесть, кроме как для того, чтобы она поселилась в душе и пребывала там? Ибо каждый, как только начинает желать этого, достигает [желаемого]. Только таков культ доблести, ибо никакой другой религии и другого почитания не следует иметь, кроме религии одного Бога. 22. Так зачем нужно, о мудрейший муж, занимать места излишними сооружениями, которые могли бы послужить на пользу людям? Зачем назначать жрецов, которые будут почитать пустое и бесчувственное? Зачем приносить жертвы? Зачем идти на столь великие траты для изготовления статуй и почитания их? 23. Более прочным и более безупречным храмом является душа человеческая: она лучше украшена и скорее наполнена теми достоинствами. 24. Так нужно ли следовать этим ложным богам? Ведь кто таким образом почитает добродетели, т. е. кто следует за тенью и образом добродетелей, не может обладать теми истинными добродетелями. 25.

26. И все же не перестают почитать то, что отвергают и ненавидят. Почитают же с благовониями и с показным трепетом то, что должны уважать в глубине души. Все это заблуждение произошло от пренебрежения первейшим и высшим Благом.

27. Однажды, когда Город был захвачен галлами, римляне, осажденные в Капитолии, [ради спасения своего] свили канаты из волос женщин и по той причине стали поклоняться Венере Лысой. 28. И не видят, насколько пусты их верования; настолько, что содержащийся в них вздор делает их предметом насмешек. 29. Вероятно, римляне научились измышлять себе богов, основываясь на происшедшем, у лакедемонян. Однажды те [лакедемоняне] осаждали мессенцев, а те, обхитрив осаждавших их и тайком выйдя из города, устремились на опустошение Лакедемона, но были рассеяны и обращены в бегство спартанскими женщинами. 30. Когда лакедемоняне узнали об уловке врагов, они отступили. Вдали же, по направлению к ним, шли вооруженные женщины; когда они увидели, что мужья их готовятся к битве, вероятно сочтя, что перед ними [не их мужья, а] мессенцы, [спартанки] обнажили свои тела. 31. Те же узнали своих жен и пришли от увиденных [обнаженных женских тел], как это обычно бывает, в возбуждение, и армии перемешались между собой. Мужчины и женщины совокупились друг с другом, 32. так что нельзя их было разделить, словно юноши, прежде отверженные, соединились наконец с [желанными] девушками; от этого [совокупления] были рождены парфении.[181]И в память об этом событии спартанцы установили статую Венере Вооруженной. Хотя это поклонение и появилось из случая безнравственного, все же нам представляется более достойным почитать Венеру Вооруженную, нежели Лысую.

33. В то же время [римлянами] был установлен жертвенник Юпитера Пекаря, который увещевал их во сне, чтобы они испекли из всей муки, какая только у них есть, хлеб и перебросили его в лагерь врагов. Когда они это сделали, [с города] была снята осада, поскольку галлы потеряли надежду на то, что нужда заставит римлян покориться. Какая насмешка над религией! 34. Если бы я был ее защитником, о чем бы я столь тяжело сожалел, как не о том, что божества дошли до такого презрения, что в издевку называются позорнейшими именами?

35. Кто не посмеется над богиней Форнакс?[182] Или над тем, что ученые мужи, празднуя Форнакалии, выпекают хлеб? Кто сможет сдержать улыбку, когда услышит о богине Муте?[183] Говорят, что она та, от которой были рождены лары, и потому называют ее Ларой или Ларундой. Что она может дать своему почитателю, если не может говорить?

36. Почитается и Кака, которая сообщила Геркулесу об украденных быках и которая обрела божественность, предав брата.[184]

Почитаются и Кунина,[185] которая оберегает младенцев в колыбелях и снимает порчу, и Стеркулий,[186] который первым ввел способ удобрять землю навозом, и Мутун,[187] под постыдным покровительством которого находятся [девушки], вступающие в брак, чтобы казалось, будто целомудрие их первым познает бог, и множество других вымышленных [богов]. Так что мы утверждаем, что те, кто воздает подобный почет, еще более гонится за тщетой, чем египтяне, которые поклоняются неким безобразным и достойным осмеяния статуям. 37. Они хотя бы имеют некий образ. А что за [глупцы] люди, почитающие грубый, бесформенный камень, имя которому Термин? Он, говорят, тот, кого проглотил

Сатурн вместо Юпитера, и не зря ему воздается уважение. 38. Ведь когда Тарквиний захотел соорудить Капитолий, он, поскольку на том месте, [где он задумал воздвигнуть храм Юпитеру], находились святилища многих богов, вопросил их через авгуров, уступят ли они [место] Юпитеру; когда же все уступили, [непреклонным] остался только Термин. 39. По этой причине поэт назвал его неколебимой скалой Капитолия Уже из этого самого открывается, насколько велик Юпитер, которому не уступил [места] камень, вероятно от того, что он [Термин] спас Юпитера от отеческих зубов. 40. И вот когда Капитолий был сооружен, вверху, в кровле, было оставлено отверстие для Термина, чтобы он, поскольку уж не удалился, наслаждался чистым небом; коль уж люди сами наслаждаются им, то сочли, что и камень будет наслаждаться. 41. И вот народ молится ему как богу–стражу рубежей, который не только камнем, но иногда и пнем является. 42. Что же я скажу о тех, кто поклоняется таким [богам], как не то, что сами они камни и пни!

21.1. Мы сказали о богах, которым поклоняются, теперь же следует несколько рассказать о творимых в отношении их священнодействиях и таинствах. После того как Тевкр на Кипре принес Юпитеру человеческую жертву, это священнодействие перешло к последующим [поколениям], пока недавно, во время правления Адриана,[188] это не было отменено. 2. У тавров, бесчеловечного идикого народа, был закон, по которому для Дианы закапались чужеземцы, и подобное жертвоприношение существовало долгие годы. 3. Галлы также задабривали Езуса и Тевтата[189]человеческой кровью. Латинянам также была ведома подобная жестокость, о чем свидетельствует то, что Юпитер Латинский до сих пор освящается человеческой кровью. Какое благо можно вымолить у таких [богов], которые принимают подобные жертвы? 4. Или что могут дать людям такие боги, милость которых обретается через мучения? Но это не столь удивительно для варваров, у которых религия соответствует их нравам. Наши же [соотечественники], постоянно приписывающие себе в заслугу мягкость и человечность, не оказываются ли еще ужаснее благодаря этим нечестивым священнодействиям? 5. Ибо те скорее должны считаться преступниками, кто, будучи облагорожены изучением свободных наук, удаляются от человеколюбия, а не те, кто, будучи невежественными и грубыми, совершают злодеяния, не ведая дел добрых. 6. Очевидно, что этот обычай приносить в жертву людей — обычай древний, ибо еще Сатурну в Лации поклонялись, используя тот же способ приносить жертвы, но человек не закалался на жертвеннике, а его сбрасывали с Муль–вийского моста в Тибр. 7. То, что это было обычным делом, подтверждает Варрон, приводя некий ответ, последняя строка которого таковая: