6. See here, beloved, how virtuous is the soul of this blessed one. He had already called what he had done insolent and foolish, — although he was made necessary, yet he was not satisfied with what he said. But when he made up his mind to declare that he was very much greater than those, lest anyone should think that he was saying this out of selfishness, he again called his words madness, as if to say: "Do I not know that I am doing a deed that is disagreeable to many, and unseemly to me?" But I am compelled to do so by urgent necessity; therefore forgive me for speaking foolish words. Let us imitate at least his shadow we, burdened with such a burden of sins, we, who, even if we sometimes do something good, cannot keep it in the treasuries of the heart, but divulge and discover it out of love for human glory, and by such inappropriate talkativeness deprive ourselves of the reward of God. Nothing of the kind happened to Blessed Paul. And what happened? "Servants of Christ?" he says, "in madness I say, I am greater." Then he already reveals those of his feats, which the false apostles did not perform. And how could they be done by people who were hostile to the truth, tried in every way to hinder the preaching of piety and disturbed the minds of ordinary people? Thus, having said: "I am greater," he already enumerates the feats of his courage and says: "I was more in labor, immeasurably in wounds, and many times near death." What do you say? Your words are strange and extraordinary. Is it possible to die more than once? Yes, he says, perhaps, if not by the deed itself, then by the intention. By this he teaches us that he was constantly exposed to such dangers for preaching that threatened him with death, but the grace of God preserved the ascetic in the midst of the most dangers, so that the disciples would receive great benefit from him. "At death," he says, "repeatedly. From the Jews five times I was given forty stripes without one; three times I was beaten with sticks, once I was stoned, three times I was shipwrecked, I spent night and day in the depths of the sea; many times he was on journeys, in dangers on the rivers, in dangers from robbers, in dangers from fellow countrymen, in dangers from pagans, in dangers in the city, in dangers in the wilderness, in dangers at sea, in dangers among false brethren (2 Corinthians 11:24-26). Let us not pass these words, beloved, without heeding: each of them separately presents us with a sea of trials. He did not speak of one journey, but "in journeys," he says, "many times," he did not suffer trouble in the rivers, but many and different troubles, and all (endured) with great firmness. And after all this, he also says: "In toil and in weariness, often in vigilance, in hunger and thirst, often in fasting, in cold and nakedness, except for extraneous adventures" (2 Corinthians 11:27-28).

7. Here is another sea of trials opening up before us. By saying, "Except for extraneous adventures," he made it clear that he omitted much more than he said. And he did not stop there, but points out to us the anxieties he experienced from the multitude of people who flocked to him, saying thus: "A gathering of people daily, care for all the churches" (2 Cor. 11:28). Here again, and this podvig, even if it be alone, is enough to raise him to the very summit of virtue. "Care," he says, "for all the churches"—not one, not two, and three, but all that were in the world. As vast as the earth, which the sun illuminates with its rays, so great was the care and solicitude of this blessed one. Such is the breadth of the heart! Such is the greatness of the spirit! But what follows covers, so to speak, everything that has been said. "Who is weary," he says, "with whom I also am not weary? Whoever is offended, for whom I am not inflamed" (2 Cor. 11:29). Such is the tender love of this husband! That's how vigilant! Such is the solicitude! What mother is so tormented inwardly for her child, who is burning with fever and lying on his bed, how this blessed one was helpless for the weak, wherever they were, and worried about those who were offended? Look how strongly he expressed himself. He did not say, "Whosoever is offended, for whom I grieve"; but "he was inflamed," he says, showing us the great power of sorrow, and letting us know that he was as if inflamed and burned inwardly for those who were subjected to temptations. I know that I have greatly extended my teaching, although I intended to be brief today, so that you could take a little break from the work of fasting. But I do not know how, having touched upon the richness of the virtues of this saint, I am carried away by this kind of strong stream of waters. Therefore, having stopped the word here, I beseech your love to keep it constantly in mind and to constantly reflect on the fact that he who was of the same nature as us, subject to the same passions, who was engaged in a simple and unimportant craft – sewing leather and who was in the workshop, when he wanted and decided to devote himself to the feats of virtue and make himself worthy of receiving the Holy Spirit, received from above the most abundant bounties. In the same way, if we wish to do what is necessary on our part, nothing will prevent us from receiving the same bounties, because the Lord is generous and "wills that all men should be saved, and come to the knowledge of the truth" (1 Tim. 2:4). Let us make ourselves worthy, and with ardent zeal, though late, let us turn to virtue, and, suppressing our passions, let us make ourselves capable of receiving the Spirit, which may we all be worthy of, through the grace and love of mankind of our Lord Jesus Christ, with Whom to the Father, with the Holy Spirit, be glory, dominion, and honor, now and ever, and unto the ages of ages. Amen.

CONVERSATION 12

To the words that follow the story of creation: "This is the origin of the heavens and the earth, when they were created, at the time when the Lord God created the heavens and the earth" (Gen. 2:4).

Chrysostom's return to the explanation of the words of the Book of Chrysostom, interrupted for a while. Genesis about the creation that followed six days. — What is the meaning of the book of Genesis of heaven and earth? Divine omnipotence in the productivity of the primitive earth and its foundation on the waters. The obedience of the earthly elements to the Lord and the need for a person to obey the will of God, if he does not want to become like senseless cattle. — The creation of the human body from the dust of the earth and the breath of life in his face. The superiority of the soul over the body and the lesson that follows from it.

1. Today let us fulfill our promise, offer the usual teaching, and add to what has been said before what we must now speak. You know that once and again we tried and wanted to do this, but concern for our brethren led our tongue to exhort them.

Those who came here, but were not yet enlightened, we exhorted them to follow the spiritual calling, and, shaking off sleep and sloth, with ardent disposition and strenuous zeal, to make themselves ready to receive the royal gift, and to hasten to Him who gives remission of sins and generously bestows innumerable blessings. For those who err about the feast of Pascha and the observance of this apparently unimportant custom [here, of course, we mean those of the Antiochian Christians who celebrated Pascha with the Jews and whom St. Chrysostom denounced in his Discourses Against the Jews], who cause great harm to themselves, properly applying to their wounds proper healing, and to the unenlightened [i.e., catechumens, Those who during the Holy Forty Days were preparing for enlightenment by the sacrament of baptism] have given proper instruction, then, having arranged what is necessary for (the cure of) illnesses and having fulfilled their work, it is necessary at last to offer all of you a spiritual feast today. As if, before taking care of our brethren, we had left the admonition to them, and had continued (the explanation of the Book of Genesis) in order, and these weak (brethren) had been despised, we should justly be reproached by someone for having neglected the time required, so now, when we have left nothing that depends on us, but have made instruction, distributed good, and sown seeds in this spiritual earth,  — now we must again offer a reading from the blessed Moses, so that we, having received edification from here, may return home with him. Let us listen to what has been read. "This is the book," says (Moses), "the origin of the heavens and the earth, when they were created, at the time when the Lord God made the earth and the heavens, and every bush of the field that was not yet on the earth, and every herb of the field that did not yet grow: for the Lord God sent no rain on the earth, and there was no man to till the earth, but steam rose up from the earth, and watered the whole face of the earth" (Gen. 2:4-6). Pay attention here to the wisdom of this wonderful prophet, or rather, to the teaching of the Holy Spirit. Having told us about each creature separately, having set forth the deeds of the six days, and the creation of man, and the power given to him over all visible things, now he again presents everything as a whole, and says: "This is the origin of heaven and earth, when they were created." Here it is worth considering why Moses calls this book the book of "heaven and earth," when it contains many other things, teaches us about many other things, about the virtue of the righteous, about the love of God, about the condescension that the Lord showed both to the primordial and to the entire human race, and about many other things that do not need to be counted at the present time. Do not be surprised at this, beloved: such is the custom of the Holy Scriptures, not always to tell us everything in detail, but, having begun with what is most important in content, leave the rest to the consideration of those who have a good disposition to receive what is proclaimed. And in order that you may be convinced that this is so, I will explain it to you from what I have now read. Having shown in the preceding words the creation of all things separately, the Divine Scripture no longer mentions all creatures, but says: "This is the origin of the heavens and the earth, at their creation, at the time when the Lord God created the heavens and the earth," and so on.

2. Do you see how (the Scriptures) turn entirely to heaven and earth, leaving it to us to understand everything else? When it speaks of heaven and earth, it means everything in the aggregate that is on earth and in heaven. Therefore, just as in the narration of creatures it does not speak of all of them in order, but, having mentioned the most important, then does not tell us about each one separately, so the whole book, although it contains many other things, is called the book of "the genesis of heaven and earth," leaving us to conclude from the mention of them that this book must contain everything visible, That there are only in heaven and on earth. "At that time," he says, "when the Lord God made the earth and the heavens, and every bush of the field that was not yet on the earth, and every herb of the field that did not yet grow, for the Lord God did not send rain upon the earth, and there was no man to till the land, but steam rose up from the earth and watered the whole face of the earth." The great treasure is contained in these few words. Therefore, it is necessary for us, under the guidance of the grace of God, to reveal these words with due intelligibility and to make you partakers of this spiritual riches. The Holy Spirit, forerunner of the future, so that no one could later argue and contrary to the Divine Scriptures introduce his own considerations into the dogmas of the Church, and now, having shown in what order things were created, what happened before, what happened later, as well as that the earth brought forth its seeds according to the word and command of the Lord, and began to bring forth, having no need of the assistance of the sun (and could it be? when was it not yet created?), neither in the rain water, nor in cultivation on the part of man, who was not yet created, again reminds us of everything in detail, precisely in order to curb the intemperate language of insolent superstitions. What does (the Scripture) say? "At the time when the Lord God made the earth and the heavens, and every bush of the field that was not yet on the earth, and every herb of the field that did not yet grow, for the Lord God did not send rain on the earth, and there was no man to till the earth, but steam rose up from the earth and watered the whole face of the earth" (Gen. 2:4-6). This means that what did not exist before received existence, and that which did not exist suddenly appeared at His word and command. Grass grows from the ground; but when (the Scriptures) speak of grass, he means all seeds. And teaching us about the rains, the Divine Scripture remarked: "For the Lord God did not send rain on the earth," that is: the rains had not yet fallen from above. After this, finally, it shows us that (the earth) did not need cultivation on the part of man: "man," he says, "did not cultivate the earth." It is as if it cries out and says to all that follow (generations): Hearing this, know how in the beginning everything that grows the earth was produced, and do not attribute everything to the care of the farmers, do not attribute its fertility to them, but to the word and command given to it in the beginning by its Creator. And all this so that we may know that the earth, in order to produce its seeds, did not need the assistance of other elements, but the command of the Creator was sufficient for it. And here is what is especially wondrous and wondrous: He Who now by His word stirred up the earth to bring forth so many seeds, and in this showed His power, surpassing the human mind, this very earth, heavy and bearing such peace on its back, founded on the waters, as the prophet says: "He established the earth upon the waters" (Psalm 135:6). What human mind is able to comprehend this? When people build houses and want to lay a foundation, they first dig the ground, and if, descending into the depths, they see even a little water, they try to draw it all out, and only then they lay the foundation; but the Creator of all things creates everything differently from men, so that you may know from this His ineffable power and that, if it pleases Him, then the elements themselves, in obedience to the command of the Creator, produce contrary to their natural action.

3. И чтобы слова мои были для вас яснее, побеседуем еще несколько об этом предмете, а потом уже перейдем и к другому. В самом деле, природе воды противно носить на себе столь тяжелое тело, равно и земле неестественно лежать на таком основании. Однако же, земля лежит на водах. И чему дивиться! Если захочешь рассмотреть каждое из созданий, откроешь в нем беспредельную силу Создателя и то, что всем видимым Он управляет по Своей воле. Это можно видеть и на огне. Он имеет разрушительную силу, все превозмогает и легко истребляет всякое вещество — и камни, и дерева, и тела, и железо; но когда повелел Творец, то не коснулся и нежных и тленных тел, а сохранил отроков невредимыми посреди печи (Дан. 3 гл.). И не дивись, что огонь не коснулся тел их: неразумная стихия показала такую покорность, что и сказать невозможно; она не повредила и волос их. Огонь окружал их и проникал внутрь; однако, оказывая послушание и повинуясь велению Господа, сохранил целыми и невредимыми этих чудных отроков и они в печи чувствовали себя столь же безопасными, как будто ходили по лугу и в саду. И чтобы кто не подумал, что в этом явлении не было действия огня, человеколюбивый Бог не связал его деятельности; оставив при нем его сожигательную силу, Он только рабов Своих избавил от вредного его влияния. Чтобы ввергнувшие (отроков в печь) познали, как велико могущество Бога всяческих, огонь над ними–то и показал свое действие: тот самый огонь, который покрывал собой отроков, сжег и истребил стоявших вне. Видишь, как Господь, когда захочет, каждую стихию заставляет действовать и против своей природы? Он — Творец и Владыка, и все устраивает по Своей воле. Желаете ли видеть тоже и по отношению к воде? Как здесь огонь не коснулся вверженных в него и не оказал над ними своего действия, а над стоявшими вне обнаружил свою силу, — так и вода, увидим, одних потопляет, а перед другими отступает так, что они проходят безопасно. Вспомните теперь о фараоне и египтянах, и о народе еврейском: евреи, по повелению Господа, предводимые Моисеем, прошли по Чермному морю, как посуху, а египтяне с фараоном, решившиеся идти тем же путем, покрыты были водой и потонули. Так и стихии покорствуют служащим Господу и задерживают внутри себя свою стремительность. Послушаем этого мы, которые губим свое спасение, увлекаясь, по небрежению, раздражительностью, гневом, и другими страстями, и будем подражать такой покорности этих неразумных стихий — мы, одаренные разумом.

Потому и божественное Писание людям, одаренным разумом, за столь возмутительные страсти их, дает имена бессловесных, часто даже и зверей. Так оно называет их — иногда псами, за бесстыдство и наглость: «псы немые, не могущие лаять» (Ис. 56:10); иногда конями за похоть: «откормленные кони: каждый из них ржет на жену другого» (Иер. 5:8); иногда ослами за безумие и глупость: уподобится животным, которые погибают (Пс. 48:13); иногда львами и рысями за хищничество и жадность; иногда аспидами за коварство: «яд», говорит, «аспидов под устами их» (Пс. 139:4); иногда змеями и ехиднами за ядовитость и злобу, как и блаженный Иоанн вопиял, говоря: «змеи», «порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева» (Мф. 3:7)? Дает оно людям и другие еще, соответственные страстям их, имена, чтобы, устыдившись хотя этого, обратились когда–либо к свойственному (людям) благородству, примирились со своими братьями, и законы Божии предпочли страстям, которым предались по беспечности.

4. Не знаю, как мы течением слова увлеклись сюда. Возвратимся же, наконец, к предмету, и посмотрим, чему и еще хочет научить нас сегодня этот блаженный пророк. Сказав: «сия книга происхождения неба и земли», он далее опять повествует нам, с большей обстоятельностью, о создании человека. Выше он сказал кратко: «и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божиему сотворил его» (Быт. 1:27); а теперь говорит: «и создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душой живой (Быт. 2:7). Многозначительны эти слова; много содержат они поразительного и превышающего ум человеческий. «И создал», сказано, «Бог человека, из праха земного». Как относительно всех видимых тварей я показал, что Творец всяческих все делает не так, как люди, дабы и в этом открылась Его неизреченная сила, так теперь и в создании человека оказывается то же. Смотри: Он землю основал на водах, чего ум человеческий понять не в состоянии без веры; Он, показали мы, когда захочет, заставляет все существа делать противное их свойствам. То же самое, как показывает нам теперь божественное Писание, было и при создании человека. «Создал», говорит оно, «Бог человека, из праха земного». Что говоришь: взяв персть от земли, создал Он человека? Так точно, говорит. И сказано не просто: взял «землю», но — «прах», то, что, так сказать, в самой земле всего легче и ничтожнее. Это кажется тебе необычайным и странным? Но если помыслишь, кто — Творец, то уже не будешь не верить событию, а подивишься и преклонишься перед могуществом Создателя. Если же вздумаешь судить об этом по соображениям слабого ума твоего, то, верно, придешь к такой мысли, что из земли никогда не может быть тела (человеческого), но будет или кирпич или черепица, только не такое тело. Видишь ли, что если мы не примем во внимание могущество Создателя и не умерим своих, столь слабых, умозаключений, то не сможем постигнуть высоты сказанного. Слова эти требуют очей веры и сказаны так по великому снисхождению к нашей немощи, потому что и самое выражение: «создал Бог человека и вдунул», недостойно Бога, но божественное Писание так повествует об этом ради нас и нашей немощи, снисходя к нам, чтобы мы, удостоившись такого снисхождения, могли взойти на высоту (истинного понятия). «И создал», говорит, «Бог человека, из праха земного». Отсюда вытекает, если будем внимательны, немаловажный урок смирения. Когда подумаем, из чего первоначально образовано наше тело, то, сколько бы мы ни насупливали бровей — должны принизиться, смириться; размышляя о Природе своей, мы научаемся скромности. Поэтому–то Бог, пекущийся о нашем спасении, так и направил язык пророка к нашему вразумлению. Так как божественное Писание прежде сказало: «сотворил Бог человека, по образу Божиему сотворил его, и» дал «ему» всю «власть» над видимым, то, чтобы человек, не зная состава своей природы, не возмечтал о себе высоко и не преступил за свои пределы, — оно, начав опять говорить (о создании человека), показывает и способ его образования и начало бытия, — из чего, т. е., и как создан первый человек. Если и после этого наставления, показавшего (человеку), что он первоначально составлен из той же земли, из которой (произошли) растения и бессловесные животные (хотя образ создания и бестелесное существо души дали ему, по человеколюбию Божьему, великое преимущество, потому что вследствие этого он получил разумность и владычество над всем), — так если, узнав это, человек, по обольщению змея, возмечтал о равенстве с Богом, — он, созданный из земли, — то до какого бы не дошли мы безумия, если бы блаженный пророк удовольствовался первым сказанием [т. е. о сотворении человека по образу Божиему, Быт. 1:27], и в новом повествовании не изложил нам все в подробности?

5. Таким образом, весьма полезным вразумлением служит познание о том, из чего первоначально мы получили состав нашего существа. «И сотворил», сказано, «Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни». Такой грубый образ речи употребил (Моисей) потому, что говорил людям, которые не могли слышать его иначе, как это возможно нам; и для того еще, чтобы показать нам, что человеколюбию Божиему угодно было — этого, созданного из земли, сделать причастным разумного существа души, через что животное это явилось превосходным и совершенным. «И вдунул», говорит, «в лицо его дыхание жизни». То есть, вдуновение сообщило созданному из земли жизненную силу и так образовалось существо души. Потому (Моисей) и прибавил: «и стал человек душой живой»; созданный из перста, приняв вдуновение, дыхание жизни, «стал душой живой». Что значит: «душой живой»? В душу действующую, которая имеет члены тела, как орудия своих действий, покорные ее воле. Не знаю, как мы извратили порядок и зло усилилось до того, что мы заставляем душу следовать пожеланиям плоти, и ту, которая, как госпожа, должна и председательствовать и повелевать, низведши с престола, принуждаем повиноваться прихотям плоти, забывая ее благородство и преимущество (перед плотью). В самом деле, подумай о порядке создания (человека), и размысли, что такое был он прежде вдуновения Господня, которое стало для него дыханием жизни, — «и стал душой живой»? Он был просто истуканом бездушным, бездейственным и ни к чему негодным, так что все столько возвышающее его преимущество состоит в том Божьем в него дуновении. И чтобы ты уразумел это не из того, что совершилось тогда, а из того, что и ныне происходит каждый день, подумай, каким некрасивым и неприятным является это тело по исходе из него души. И что говорю: некрасивым и неприятным? Как оно страшно, зловонно и безобразно, между тем как прежде, когда управляла им душа, было светло, приятно, весьма благообразно, проникнуто было разумом и обладало большой способностью к деланию добрых дел. Размышляя обо всем этом и представляя благородство нашей души, не будем делать ничего, недостойного ее, не будем осквернять ее непристойными делами, порабощая ее плоти и оказываясь столь бесчувственными и несправедливыми в отношении к той, которая имеет такое благородство и удостоена такого преимущества. Через ее существо мы, облеченные плотью, если захотим, можем при содействии Божией благодати, соревновать бестелесным силам и, находясь на земле, жить и действовать как бы на небе, и достигнуть не меньшего сравнительно с ними, а, может быть, в чем–либо и большего. Как же это? Скажу. Если найдется кто такой, что, будучи облечен плотью, поступает так же, как и вышние силы, то как ему не сподобиться большей милости от Бога за то, что подлежа и телесным нуждам, сохранил благородство души неповрежденным? Можно ли, скажет кто–либо, найти такого человека? Конечно, это признается делом невозможным для нас по причине великой скудости в добродетели. Но если хочешь знать, что это не невозможно, подумай о тех, которые от начала и до настоящего времени угождали Господу, — о великом Иоанне, сыне неплодной, обитателе пустыни, о Павле, учителе вселенной, и о всем сонме святых, которые имели общую с нами природу, подлежали таким же телесным нуждам, — и не считай более этого дела невозможным, не будь более нерачителен к добродетели, получив от Господа столько средств, чтобы легко к ней прилепиться.

Аминь.