Ибо и в таком случае шествие едва проходит без падений, представляя много затруднений, по причине узкого пути по стремнинам. И если, по Господню слову, узок и тесен путь, «вводяй в живот» (Мф.7:14), то шествующему оным, без сомнения, надлежит быть осторожным и бодрственным, не обременять себя тяжестию, не изнемогать во время шествия и не озираться небоязненно туда и сюда, потому что с обеих сторон великая и крайне страшная опасность и малейшее уклонение может на погибель низринуть в зияющую пропасть.

Глава 10. Посему и Господь, и Павел то предписывают нестяжательность, говоря: «Не стяжите злата, ни сребра, ни меди при поясех ваших» (Мф.10:9); и: «Не пецытеся убо на утрей» (Мф.6:34); и: «Имеюще же пищу и одеяние, сими доволни будем» (1 Тим.6:8); и: «Никтоже (бо) воин бывая обязуется куплями житейскими» (2 Тим.2:4), — то советуют не предаваться славолюбию, говоря: «Егда же поститеся, не будите якоже лицемери сетующе: помрачают бо лица своя, яко да явятся человеком постящеся» (Мф.6:16); и: «Егда молитеся, ие будите якоже лицемери, яко любят в стогнах путий стояще молитися, яко да явятся человеком» (Мф.6:5); и: «Задняя убо забывая, в предняя же простираяся» (Флп.3:13).

Посему и Господь, восшедших на высоту добродетели предохраняя от поползновения к самомнению, говорит: «Егда сотворите вся повеленная вам», тогда «глаголите, яко раби неключими есмы: яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк.17:10). Хотя не препятствует радоваться, что долг исполнен, однако же не дозволяет думать о себе высоко. Ибо говорит, что отдан долг, а не произвольный дар и заплатившему, что принадлежит Христу, неприлично превозноситься как благодетелю, величаясь тем, что с признательностию отдал, что от непризнательного потребовалось бы с истязанием.

Глава 11. Апостол не только повелевает предавать забвению «задняя», зная, что памятование о сем легкомысленных вовлекает в высокомерие, но велит тщательно оберегаться нападений с той и с другой стороны, когда говорит: «Оружии правды десными и шуими, славою и безчестием, гаждением и благохвалением: яко лестцы, и истинни» (2 Кор.6:7–8). Ибо поспешающему к совершенству не менее надмевающих похвал вредят и порицания, уничижая его образ мыслей и расслабляя усердие унылостию и печалию. Почему надлежит, согласно с намерением, поспешать «к почести вышняго звания» (Флп.3:14), и поспешать с достоинством а вместе без парения мыслей.

Ибо если поступать по словам сказавшего: «Тако тецыте, да постигнете» (1 Кор.9:24), то сие приуготовляет хотя к позднему достижению конца в том, о чем прилагается старание, потому что пространство велико и, чтобы достигнуть конца, нужны скорее крылья, нежели ноги. Так сказал убедившийся в этом: «Кто даст ми криле яко голубине? и полещу, и почию» (Пс.54:7). Советуется же трезвенно здесь и там избегать сетей, потому что враги протягивают «ужы ногам» (ср.: Пс.139:5), стараясь хорошо текущих уловить справа и слева распростертыми силками, поставив в одном месте славу и доброе имя, а в другом — бесчестие, бесславие и презрение света, чтобы по уготовлении с той и другой стороны каких бы то ни было козней, если возьмет силу одна, — или заставить человека совершенно пасть, или хотя задержать его ненадолго в течении и тем воспрепятствовать на время преуспеянию в добре и не допустить до совершенства, о каком он старался.

Но почему и ложные клеветы столько опечаливают помышление? Или почему возвышающее до чуда веселит его и надмевает до истощения сил?

Глава 12. Если бы утвержденное по здешнему приговору подтверждалось и нелицеприятным Судиею, то хорошо было бы нравиться людям; иной, здешнюю славу приводя во свидетельство к удостоверению в будущем, постарался бы доказать о себе, что не подлежит он ответственности, так как доказано это у здешних судей.

Если же недействительными останутся видимость, одобрение, слава по произносимому о них приговору в настоящей жизни, предстанут обнаженные образы того, что нами сделано и помышлено, соделаются ясными обличениями худых и одобрительных мыслей и поступков и будут судимы не по тому, какими казались многим, но по тому, каковы в самой действительности, то подлинно напрасное и суетное предприятие — желать о том, каковы наши дела, уверить тех, чье удостоверение нимало не поможет нам на Горнем Суде, который взирает на действительное, не поддерживает мнимого, знает происходящее, не согласен на защиту пытающихся убедительно доказать, что ложь есть истина, и силою ухищренных слов мнению слушателей дающих такое направление, какое им угодно, между тем как разны дела сами в себе, и какой–либо иной обманчивый призрак имеет видимость, причем представляемое ныне взору преобразуется так, что представлявшееся вчера явственным ныне делается скрытным и не таким уже оглашается, по новым в похвалу или порицание отзывам толпы, для которой, без сомнения, составляет удовольствие и наслаждение с любопытством доведываться о чужих делах, при удобном случае толковать о сем друг с другом и которая всегда неполезное сие занятие вменяет себе в дело, потому что праздное время не всеми употребляется на должное.

Глава 13. Но как троякое есть поведение жизни — нестяжательность высшая, средняя и овеществившаяся, многостяжательная (сначала было оно одно, и Создателем узаконенное, и всеми равно принятое, не обремененное заботами и совершенно не привязанное к вещественному; и оное–то впоследствии рассекла на сии различные поведения человеческая воля, разно разделившаяся, смотря по тому, к чему возымела наклонность), то необходимо описать отличительное свойство каждого из сих поведений, показать, какая польза или какой вред последуют от сего избравшим для себя то или другое поведение и какие преимущества им принадлежат и даются узаконившим вначале одно поведение в жизни. Ибо оно, без сомнения, предпочтительнейшим других будет признано и крайне неблагодарными, потому что истина принудит их со стыдом признать достоинство, хотя делами своими выражают они противное, будучи уловлены обольстительностию приятного и не по рассудку делая выбор полезного.

Посему какая жизнь предписана была первозданному? Сказано: «Снеси траву сельную (см.: Быт.1:29)». Да не представит кто–либо против сего убедительными кажущихся ныне рассуждений, спрашивая: «Животному разумному прилично ли было пропитание по видимому скотское?» Ибо входить в пытливое о сем исследование препятствует достоинство Повелевшего. Но может быть, пропитание сие было более полезно для человека и гораздо пригоднее к сохранению в созданных по образу Божию желаемой утонченности, при крайней изнеженности обременяющей мыслительную силу, омрачающей прозорливость и трезвенность рассудка. А что так было прежде, если взойдем в рассмотрение, основательно ли представляющееся нам, то доказательством служит и попечительность Сотворшего, Который имеет в виду всегда пользу сотворенного и самые уклонения наши к худшему по снисхождению направляет к полезному.

Ибо по преступлении и преслушании гордеца, как отверженного, не оставить без попечения о нем, но новым способом исправить первую погрешность, а потомкам, с неистовством впоследствии устремившимся к идолослужению, дозволить жертвоприношения, и по временам для каждого делать те и другие постановления, и неблаговременные их стремления обращать к должному, подобно тому, кто пагубные пожелания своевольных больных умудряется направлять к их спасению, — есть дело высочайшего Промысла, снисходящего к немощи находящихся под Его смотрением и дозволяющего все то, что настоящая сила в состоянии сделать пока на пользу.

Глава 14. Посему в самом начале, когда человеку невыносимо было пресыщение чрезвычайною честию и восторгался он непрекращающимся оным веселием, Сам Бог, по Своему благоизволению, приходил к нему для ежедневного собеседования, как к имевшему нужду в занятии при недостатке того, что могло бы наполнить для него праздное время. Дозволил же ему Бог свободное наслаждение всяким плодом райских растений, повелев воздерживаться только от одного не потому, что вкушение было ненавистно, но чтобы приобучить человека к благопокорности, между тем как не было другого вещества, пригодного для сего законоположения. Приобучить же к сему требовалось, чтобы имеющий власть над всеми прочими животными знал, что и сам он подлежит Закону и имеет заповедь как очевидный знак подчинения своего Давшему оную. Да и изринув его из первоначального состояния наслаждения, не соответственного утратившим в нем вкус, не оставил Бог без Своего о нем попечения, как непокорного, и преступившего заповедь не лишил вовсе Своей помощи, но снова узаконяет для него другой образ жизни, сообразный с его состоянием, не воспользовавшемуся покоем, как было бы должно, повелев добывать пищу работою и трудом, потому что не умел постоянно пребывать в служении Богу и в собеседовании с Ним, имея свободное время и оставаясь праздным от телесных трудов.

Бог облекает его и в «кожаные ризы» (ср.: Быт.3:21), как прикрывая наготу, которая тогда только (а не прежде, когда человек был хранителем заповеди) оказалась исполненною стыда, так научая делом, хотя умолчал словом, какие должно употреблять одежды, а чрез сие удовлетворяющею нужде ризою сокращая нововведенную впоследствии роскошь одежд и не требующим нужды приготовлением сего одеяния предварительно осуждая водворяющуюся ныне суетность.

Глава 15. Посему какой же образ жизни приличен или полезен был человеку? Тот ли, который предписан ему в Законоположении? Или тот, на который осужден, когда презрел заповедь? Тот ли, когда мог пользоваться и наслаждаться созерцанием в раю и употреблением различных растений? Или тот, когда, обременяемый трудами земледелания, в поте лица вкушал пищу? Тот ли, когда человек беззаботно брал плоды, какие хотел, и всюду пожинал рукою приятное, для потребного только в снедь утруждая себя, лишь протянув ее, не стоившее труда угощение предлагая пожеланию, удовлетворяя его, по мере хотения, теми яствами, какие возбуждали вожделение, и утоляя пищею, какую приготовила сама природа? Или тот, когда взял он в руки лопату, заступ, серп и плугом бороздит ту землю, которая незадолго до того сама собою произращала нужное, сеет, поливает, жнет, переносит снопы, молотит, растирает, веянием очищает уродившееся и после того, приготовляя из сего пищу, посредством жерновов приводит в движение зерно, мелет, смешивает муку с водою, печет на огне и таким образом добывает многотрудный хлеб?