37. Еще иной из старцев говорил, что часто, когда диакон говорил: возлюбим друг друга (облобызаем), — видел он Духа Святого на устах братии.

38. Некогда старец был просвещен так, чтобы видеть, что происходит, и говорил: я видел, что некогда в киновии брат размышлял в своей келье, и вот, демон, пришедши, стал вне кельи. И пока брат размышлял, не мог демон взойти; когда же перестал размышлять, тогда вошел в келью.

39. Говорили об одном старце, что он просил Бога, чтобы видеть ему демонов. И открыто было ему: нет нужды тебе видеть их. Старец взывал, говоря: Ты, Господи, силен защитить меня Твоею благодатью. И отверз Господь глаза его, и увидел тот, что они как пчелы кружатся около человека, скрежеща на него зубами, но ангелы Божии отгоняют их.

40. Сказал один старец: были у него в соседстве два брата, один — чужеземец, другой — туземный; чужеземец был весьма нерадив, а туземный очень ревностен. Случилось, что почил чужеземец. И старец, будучи прозорлив, видел множество ангелов, отводящих душу его; и когда достигли неба, чтобы войти туда, было изыскание о нем. И пришел свыше голос, говорящий: известно, что он был несколько нерадив, но ради странничества его отворите ему. После сего умер и оный туземец и пришли к нему все родные его. И старец, видя, что ангелов совсем нет, удивился и, павши на лицо свое пред Богом, говорил: как чужеземец, бывши нерадивым, имел такую славу, а сей, будучи ревностен, не получил ничего? И пришел к нему голос, говорящий: этот ревностный, когда приблизился к смерти, открыл глаза свои и увидел родителей своих плачущими, и утешена была душа его. А чужеземец, хотя и нерадив был, не видал никого из своих, и, стеная, плакал, и Бог утешил его.

41. Некто из отцев рассказывал, что в пустыне Никополя жил пустынник и прислуживал ему один мирянин. Был же в городе человек богатый и нечестивый, и вот, богатый умер, и провожал его город и епископ со светильниками. Вышел же и тот, который прислуживал пустыннику, неся ему по обычаю хлебы, и нашел его умерщвленного гиеной, и пал на лицо свое пред Господом, говоря: не встану, пока не откроешь мне, что это значит: почему оный нечестивец получил такую почесть, а сей, служивший Тебе день и ночь, потерпел сие? И пришел ангел и сказал ему: оный нечестивец имел небольшое доброе дело и получил награду здесь, чтобы там не иметь уже никакого облегчения; а сей пустынник, хотя праведен был и украшен всякой добродетелью, но имел и он, как человек, небольшое падение, и получил здесь наказание, чтобы там оказаться чистым пред Богом. Получив откровение, пошел он, прославляя Бога за суды Его, потому что они истинны.

42. Рассказывал некто из отцев, что три дела досточестны у монахов. Приступать к ним должно со страхом и духовной радостью — это приобщение святых Таин, и трапеза братская, и сосуд омовения. Предложил же и притчу сию, говоря: был некто великий старец прозорливый, и случилось ему вкушать со многими братиями, и когда ели они, молился духом старец, сидя за трапезою, и увидел, что одни едят медь, а другие — хлеб, а иные — сено, и удивился сам в себе, и молил Бога, говоря: Господи, открой мне сие таинство: как одна и та же пища, всем предложенная на трапезе для вкушения, представляется так разнообразной, и одни едят медь, другие — хлеб, а иные — сено? И пришел голос свыше, говоря: вкушающие медь — это те, которые со страхом и трепетом и духовной радостью сидят за трапезой и непрерывно молятся, и молитва их, как фимиам, восходит к Богу, потому они и вкушают медь. А вкушающие хлеб — это те, которые при вкушении благодарят за дарованное от Бога. Едящие же сено — это те, которые ропщут и говорят: это хорошо, а это худо. Не так должно рассуждать, а паче славословить Бога и песнопения воссылать Всевышнему, чтобы и в нас исполнилось сказанное: Аще ясте, аще пиете, или ино что творите, вся во славу Божию творите.

43. Некоторые монахи, вышедши из своих келий, собрались вместе и вели речь о подвижничестве и о благочестии и о том, как должно угождать Богу. Когда говорили они, некоторым старцам из них явились два ангела, держащие мантию, похваляющие каждого из тех, которые говорили о полезном. Умолчали же те, коим было видение, и вот, в другой раз, когда собрались опять вместе, речь шла об одном брате, как о согрешившем, и начали наговаривать на него. Тогда увидели оные старцы свинью, испускающую зловоние и всю нечистую. Узнавши же о падении, те, которым открылось видение, рассказали братиям и о похвалении ангелов и о зловонии свиньи.

44. Рассказал некоторый старец об одном епископе, чтобы, получив от сего большое дерзновение, были мы прилежны к своему спасению: рассказывали об одном из бывших у нас епископе (думаю, что это был тот самый, который видел сие и рассказал нам), что о двух мирских благородных женщинах из верующих слышал он, будто они живут нецеломудренно. Епископ же, сострадая о тех, о которых сказано ему было, подозревая то же и о других, обратился с молитвой к Богу, от Него желая узнать истину, что и получил. Ибо после страшной и божественной Литургии и Приношения оного, когда приходили к приобщению Божественных Таин, сквозь лица он увидел души и каким каждый подвержен грехам: у одних, видел, лица были, как сажа, некоторые из них имели лицо наподобие пламени, глаза же кровяные и огненные; иных же из них видел светлыми лицом, белыми по одежде; иных же, когда преподавал Тело Христово, оно опаляло и сожигало, а у других делалось как бы светом, чрез уста их входящим и все тело их просвещающим. Были же в числе их и избравшие жизнь иноческую, и жившие в супружестве, которые подвергались сему. Потом, — говорил он, — начал я преподавать и женщинам, чтобы узнать мне, каковы они по душе, и видит, что и с ними было тоже, — лица черные, и кровавые, и огненные, и белые. В числе их подошли и те две женщины, о которых наговорили епископу и ради которых преимущественно и предпринимал епископ таковую молитву. И видит, что и они, приступая к святым Таинам, имеют лицо светлое и досточестное и облечены в белую одежду. Потом когда приняли и они святые Христовы Таины, как бы от света воссияли они. Опять обратился он на обычную к Богу молитву, чтобы узнать образ показанных ему откровений. Предстал же ему ангел Господень и повелел спрашивать о каждом. Епископ же тотчас спросил о двух женщинах, справедлив ли прежний донос на них или несправедлив. Ангел сказал ему, что справедливо все, что сказано о них. И епископ сказал ангелу: и как же в приобщении святых Таин они были светлы лицом, имели белое одеяние и светом светились не мало? Ангел же сказал: это потому, что пришли в чувство о соделанном ими и обещались отстать от сего, а за слезы, и воздыхания, и милостыни нищим, и исповедь, и обещание впредь никогда уже не впадать в таковое зло они причтены к лику божественному, и прощены им грехи, и остальное время поживут целомудренно, и праведно, и благочестиво. Он же (епископ) сказал, что удивляется не таковой перемене женщин, ибо сие случается часто, но дарованию Бога, Который не только освободил их от наказания, но и удостоил таковой благодати. И ангел сказал: ты удивляешься сему? И справедливо, ты — человек, а Владыка наш и ваш есть Бог, благий по естеству и человеколюбец. Отстающих от своих грехов и с исповеданием припадающих к Нему не только не посылает в муку, но и гнев Свой на них отлагает и почестей их удостаивает. Ибо так возлюбил Бог мир, что и Сына Своего Единородного предал за него. Посему Изволивший умереть за врагов не более ли всего тем, кои соделались Его собственными и раскаиваются в том, что соделали, подает разрешение грехов и дарует наслаждение тем, что уготовано им. Сие верно знай, что ни один человеческий грех не победит Божия человеколюбия, если только кто покаянием загладит зло, каким согрешил прежде. Ибо будучи человеколюбив, Бог знает немощь вашего рода, и силу страстей, и диавольскую хитрость, и когда падают люди в грех, прощает им, как детям Своим, и ожидает исправления, долготерпя на них. К кающимся же и просящим Его благости состраждет как к немощным, и тотчас освобождает от наказания и дарует им уготованные праведным блага. Сказал же епископ ангелу: скажи мне, молю тебя, и о других с различными лицами, каким грехам подвержен каждый из них, чтобы, узнав о них, освободиться мне от всякого недоумения. Ангел же сказал: светоносные и светлые лицом — те, которые живут в целомудрии и чистоте и в праведности, добры, и сострадательны, и милостивы. Имеющие же черные лица суть любители блуда и нечистоты, и иных скверных услаждений. Показавшиеся кровавыми и огненными живут в злобе и неправде, любят обиды и хуления, коварные и убийцы. И, прибавив, сказал ему ангел: итак, помоги им, желая спасения их, ибо для того получил ты исполнение твоих молитв, чтобы по лицу узнав грехи поучаемых тобою, наставлениями и увещаниями сделать их лучшими чрез покаяние, приводя к умершему за них и воскресшему Христу Богу нашему. Итак, сколько есть у тебя силы, ревности и любви к твоему Господу Христу, всякое тщание употреби, чтобы обратить их от грехов их к Богу; скажи им, каким грехам повинны они, чтобы они не были нерадивы о своем спасении. Бывает же от сего для кающихся и обращающихся к Богу спасение их души, тебе же велика будет награда, как подражателю Самого Владыки, Который, сошедши с небес, проводил жизнь на земле для спасения людей.

45. Брат спросил старца: имя спасает или дело? Говорит же ему старец: дело. Знаю я, — продолжал старец, — что однажды молился брат, и пришел ему такой помысл, что пожелал он видеть душу грешника и праведника, разлучающуюся от тела. Бог же не восхотел его огорчить в его желании. Когда сидел он в келье, вошел к нему волк и, схвативши ртом за одежду его, тащил его вон, и тот, вставши, последовал за ним, пока волк довел его до некоторого города и, оставив его там, ушел. Когда же он сидел вне города у монастыря, был болен в сем монастыре некоторый великий по имени отшельник и ожидал своего часа. И видит брат великий запас свечей и лампад, приготовляемых для него; и весь город плачет о нем как бы потому, что Бог ради его только молитв давал всем хлеб и воду и весь город спасал Бог ради его. Если же случится с ним что-нибудь, все мы, — говорили граждане, — умрем. Когда же настал час смерти, вот наблюдает брат и видит тартар адский с трезубцем огненным и слышит голос: так как душа его не утешила меня ни одного часа, и ты ее не милуй, владей душой его, ибо не получит покоя во веки. И тот, к кому относилось сие повеление, опустив огненный трезубец в сердце подвижника, многое время мучил его и исхитил душу его. После сего вошел брат в город и сидел плача, и видит странника брата на площади, лежащего больным и не имеющего, кто бы позаботился о нем, и пробыл у него один день, и во время успения его брат видит Михаила и Гавриила, пришедших за душой его. И, севши один с правой стороны его, другой же — с левой, звали душу его, желая взять ее. Когда же она не хотела оставить тело, сказал Михаил Гавриилу: восхить ее и пойдем. Говорит ему Гавриил: повелено нам от Владыки нашего безболезненно взять ее, потому не можем насильно принуждать ее. Возгласил же Михаил голосом великим: Господи, что изволишь о душе сей, поелику не хочет она выходить? Пришел к нему голос, говорящий: вот посылаю Давида с гуслями и всех поющих, дабы она, услышавши сладкопение голоса их, вышла с радостью, дабы не принуждать ее. И когда сошли все и окружили душу и воспели песни, выскочивши, пришла на руки Михаила и вознесена была с радостью.

46. Сказал еще он же о некотором старце: пошел сей старец однажды в город продать кошницы, и в свободное время сел у ворот некоего богача, который умирал. Когда сидел он, взглянул и видит черных лошадей, и всадники на них черны и страшны, держа огненные жезлы в руках своих. Подъехавши к дверям, остановили коней снаружи, и вошел каждый из них, и, увидав их, больной закричал громким голосом: Господи, помилуй меня и помоги мне! Говорят ему посланные: теперь ли, когда зашло для тебя солнце, начал ты вспоминать о Боге? Почему при свете дня не взыскал ты Его? Теперь уже нет места ни надежде, ни молитве. И так взявши бедную душу его, удалились.

47. Сказал старец: слышали мы от некоторых святых, имеющих Христа в себе, о том, что четыре старца святых уговорились и дали друг другу руки в том, чтобы единодушно и единонравно жить в веке сем и вместе опять обрестись на небесах, веруя Владычнему слову: аще два от вас совещается вкупе на земли о всякой вещи, еяже аще просите, будет вам от Отца Моего, Иже на небесех. Трое из них безмолвствовали в пустыне, прилежа к подвижничеству, другой же служил им в необходимом. Случилось же двум из них скончаться во Христе, и перенесены были они в одно место покоя, а двое остались на земле, прислуживающий и безмолвствующий. По навету же лукавого демона прислуживающий впал в блуд. И открыто было одному из прозорливых, что два отшельника скончавшиеся умоляют Бога о прислужнике, говоря: предай брата на съедение льву или другому зверю, чтобы, очистившись от греха, пришел в то же место, где мы, и не разрушилось соглашение наше. Случилось, что когда брат возвращался с службы к безмолвствующему, встретил его лев и хотел его умертвить. Узнал же безмолвствующий о случившемся (ибо открыто ему было) и стал на молитву, прося Бога за брата, и тотчас остановился лев. Два же брата, уже скончавшиеся, умоляли Бога, говоря: просим Тебя, Владыко, допусти ему быть пожранным, дабы пришел вместе с нами в сие блаженство, и не слушай, о Святый, молящегося за него на земле. Старец же в келье усиленной молитвою со слезами умолял Бога, чтобы помилован был брат и избавлен от льва. Услышал же Бог вопль старца и сказал старцам, сущим на небе: праведно его услышать: вы здесь в покое, освободившись от трудов и подвигов жизни, он же утружден трудами плоти и борениями духов злобы, и потому справедливее ему даровать благодать, нежели вам. Тотчас же отошел лев от брата, и сей, пришедши в келью, нашел старца плачущим о нем и рассказал ему все, случившееся с ним, и исповедал грех свой. И уразумев, что пощадил его Бог, стал нести покаяние и в немногое время достиг в прежнюю меру. Случилось же, что они оба почили и скончались во Христе. И открыто было святому прозорливцу, что все четверо находятся в одном месте, по неложному обетованию Господа нашего Иисуса Христа.

48. Был еще один апокрисиарий61 в великой киновии. Когда он отправлял дела киновии, случилось ему впасть в грех невоздержания. Известно стало, что он умер, и было лицо его, как сажа котла. Авва монастыря, будучи духовен, как скоро увидел случившееся, собрал все братство, говоря: брат сей отошел от жизни, и вы знаете, что для вашего успокоения и безмолвия от всей души занимался он делами нашими и как человек прельщен был лукавым и потому из-за нас подпал греху; давайте потрудимся прилежно за него и будем молить человеколюбца Бога. Они же, сострадая к нему за все труды его, начали со слезами поститься и молить Бога, чтобы Он помиловал его. И провели три дня и три ночи в посте, ничего не вкушая, но плача и сокрушаясь о погибели брата. И был авва в исступлении и видит Спасителя, умилостивленного трудами братии. Диавол же начал обвинять и говорить: Владыко, он мой; прошу Тебя, он из наших, я содействовал ему во грехе. И будучи, Господи, Судьей праведным, праведно суди. И сказал ему Спаситель: Праведный Я Судия, но и милостивый, и пределом Моей правды и милости служит Мое человеколюбие. И поелику Я милосерд и человеколюбив, то благословно не презреть моления стольких святых мужей, приносимое Мне за одного уязвленного, и притом ради их самих, молящихся за то, что впал он в грех. Ибо мог и он пребывать в безмолвии, как и все в монастыре, и неуязвленным соблюстись от стрел твоих. Но по поводу дел братии как человек погубил себя. Или не видишь, как все на смерть предают себя за него? Пожалуй, убеди их перестать умолять Меня и тогда возьми его. Если же таковые души подвергаются опасности погибнуть от голода, три дня и три ночи призывая Меня и со слезами умоляя за него, не оставляя молитв и воздыханий и коленопреклонений и пеплом посыпав свои главы, и сие за брата побежденного не сознанием, а лукавством, — не есть ли благословно успокоить их в прошении их? Ибо если царей земных, когда весь город за осужденного уже, ведомого на смерть, взывает против царского решения, умилостивляет прошение многих людей и исхищает виновного из рук палача, не тем ли более Я, будучи царем праведным и человеколюбивым, исполню прошение и моление Моих воинов, приносимое Мне за одного? Когда изрек сие Господь, диавол был постыжден и исчез. Когда вышел из исступления авва обители, то рассказал обо всем братиям, и возрадовались они радостью великой весьма. И начало лицо брата понемногу очищаться от черноты и сделалось все чисто; и уверившись, что вчинил Господь душу его в лик спасаемых, опрятали тело и погребли его. И радовались о совершившемся чудесном спасении брата, потому что близ Господь всем призывающим Его во истине.

49. Надлежит нам, возлюбленные, жизнь святых отцов, исполненную добрых дел и назидания, приводить на память, чтобы утвердить мудрование наше. Итак, узнавши многое, что служит к преуспеянию в ангельской жизни, попытаемся рассказать немногое, особенно служащее к вашей пользе. Пришел недавно муж, старый возрастом, седой волосом, в особенной одежде, свидетельствовавшей об ангельском образе, с кротким и благообразным лицом, показывающим чистоту души и его человеколюбие. Его сопровождал другой, молодой по летам, но престарелый разумом и утвержденный помыслом. Когда спрошены они были мною, откуда идут и зачем, кротко и тихо сказал старец: мы, о христиане, монахи одного из фиваидских монастырей. Привлечены же были к сей жизни некоторым святым мужем, у которого была великая некая неизъяснимая добродетель, так что от всех почитался сей святой за великого и богоносного мужа и для спасения душ их имел духовное и богоугодное слово. Он, живя благочестиво и будучи славен по жизни, достиг до управления монастырем сообразно с своим образом жизни. Одного брата, долговременным опытом искушенного в подвигах, послал он за некой нуждой монастырской в Египет. Когда брат замешкал вне монастыря, пострадал болезнью, свойственной рыбам. Они, когда вынуты бывают из воды, тотчас подвергаются смерти. То же случилось и с сим братом. Ибо от долгого пребывания вне монастыря подпал он греху блуда. Имея же совесть свою обвинительницей такого греха, и не надеясь скрыть от других и не перенося стыда ради такого дела, побоялся возвратиться в свой монастырь, ибо таков конец греха: грех не только лишает добродетели, но и делает чуждым Богу, еще же облачает стыдом и бесчестием, когда узнают о нем. Добрый же чина нашего пастырь, узнав о совращении брата, начал вздыхать, и плакать, и стенать о погибели брата, и не столько о грехе его, сколько об отчаянии его. Ибо говорил: блюстись всячески должно от греха, как от многоглавого змия, потому что под разными предлогами старается войти в нашу душу. Когда же случится грех, или по немощи, или по собственному изволению, или от насилия диавольского, не должно дозволять долго держаться ему в душе, но как впадшим в болезнь скорее прибегать к врачеванию и, не отчаиваясь в спасении, исхищать себя у диавола. Ибо не принимать врачевства покаяния значит не верить человеколюбию Божию. Собрав же своих учеников, вошел с ними в рассмотрение, что нужно делать для спасения брата, не потому впрочем, чтобы сам не знал, что нужно делать (ибо не было бы справедливо ему управлять и пасти, если бы не знал, что полезно его овцам), но для того, чтобы дать упражнение другим и испытать, какое друг к другу сохраняют они расположение. Братья же все, как бы одна душа, сказали: кого захочет он послать отыскать его и возвратить, все готовы на сие служение. Сие и сделал добрый оный и благий муж, ученик истинного Пастыря, положившего душу Свою за овец Своих: он послал нас сюда, других же в другие страны, чтобы множество посланных могло как-нибудь найти искомого. — Поелику же я очень удивился их такой любви и попечению о согрешившем, то сказал ему: есть ли, блаженный, какое-нибудь воздаяние добрым и худым в будущем? Сказал мне он: поистине, о христианин, есть воздаяние за то, о чем думаем днем и ночью, и что делаем, за деяния злые и добрые. И в подтверждение сказанного, простерши руки к небу, клялся, что намерен рассказать мне об откровениях, которые случилось некоторым видеть. И сильно плача, начал так рассказывать нам: один пресвитер из наших стран, муж чудный и много времени проведший в подвиге и со многим старанием прилежавший к чтению Священных Писаний, рассказывал мне следующее: была у меня, — говорил он, — сестра девица, молодая летами, но приобретшая старческий разум. Она проводила все время в посте и воздержании. Она сидела однажды около меня и вдруг, отклонившись на спину, легла безгласна и бездыханна целый день и ночь. На следующий день в тот же час, как бы от сна вставши, была она в страхе и ужасе. Когда же я спрашивал, что такое случилось с ней, она просила меня до тех пор оставить ее в молчании, пока не пройдет немного страх душевный и получит она удобство и легкость для рассказа о том, что ей было показано. Ибо, говорила она, превышает зрение и слух то, что видно было ей хорошего и худого. В слезах провела она много дней, и сама не хотела слышать слова от кого-нибудь, и не говорила с самыми близкими, часто же имена некоторых вспоминала со слезами и, стеная, оплакивала их. Я большое имел желание узнать о виденном ею; она же едва уступила просьбе и начала говорить так: в оный час, когда я сидела около тебя, два некие мужа, седые волосами, сановитые по виду, одетые в белую одежду, пришедши и взявши меня за правую руку, приказали следовать за ними. Один же из них, держащий в руке жезл, простер его к небу и отверз его, приготовляя нам доступ внутрь его. Потом, взявши меня, приводят на некое место, где стояло великое множество ангелов, двери же и храмины были выше всякого слова. Когда же я вошла внутрь, вижу престол возвышенный и многих обстоящих там, красотой и величием превосходящих тех, кои стояли вне. На престоле сидел некто, Своим светом всех освещающий, к Которому припадая, все поклонились. Ведшие меня повелели и мне поклониться Ему. Услышала же я, что Он повелел вести меня и показать все, для вразумления еще находящихся в жизни. Они тотчас взяли меня за руку и приказанное им исполнили. И, пришедши в некое место, вижу великое множество творений, красоты несказанной, облеченных в различные одежды, блестящие золотом и драгоценными камнями, и храмины разнообразные, и живущих в них мужей и жен великое множество в чести и славе. Показывая каждую, говорили мне: это суть епископы, праведно и свято начальствовавшие над людьми; это же клирики и миряне, из них одни в своем служении просияли, другие целомудренно и праведно пожили. Там, брат, увидела я пресвитера сего селения и клириков, которых знаем и я, и ты. Увидела множество дев и вдов, жен, в браке честно поживших; из них многие были из знакомых, иные из нашего местечка, другие из различных мест, с которыми случилось быть вместе на праздниках мучеников, о иных же, которых и не знала я, просила я ведших меня сказать что-нибудь. Они же сказали: из различных городов и мест они; одни упражнялись в подвижничестве, иные же пожили каждый в своем состоянии, некоторые во вдовстве провели большую часть жизни и сокрушаемы были скорбями и многими бедствиями. Есть из них некоторые, в девстве и вдовстве сначала павшие и за покаяние и многие слезы опять восстановленные в прежний чин. Взявши меня оттуда, отвели меня в некоторые места, страшные по виду и ужасные для зрения, исполненные всякого плача и рыданий. Намереваясь же начать рассказ о сем, в такой пришла она страх, что слезами омочилась вся одежда и от страха рассказываемого прерывался ее голос, язык же ее невольно запинался, двигался, не издавая звука. Но, принуждаемая мною, так начала она говорить: видела я места столь страшные и ужасные, что ни зрением, ни слухом нельзя понять; о них предстоящие мне говорили, что они приготовлены для всех нечестивых и беззаконных и для тех, которые в мире назывались христианами, но много зла делали. Там видела я печь разжженную и издающую страшное некое клокотание. Увидевши ее и ужаснувшись, спросила я: для каких нечестивых приготовлено сие? Они же сказали: для вчиненных в клир, из сребролюбия же и беспечности Церковь Божию оскорбивших и в постыдной жизни проживших без покаяния, — в числе их ясно сказали и имена некоторых, иных из городских, о которых и сам ты слышал, что они постыдно жили, некоторых же и из моей церкви. Я же, трепеща, возгласила: ужели для находящихся в клире и девстве приготовлены такие бедствия? Один же из бывших вдали, отвечая, сказал мне: бедствия, девица, назначены им соответствующие нечестию их против Бога и неправде их против ближнего. Ибо ни тех, кои страдают там, не презирает Бог, ни тех, кои делают неугодное Ему, не оставляет без наказания. Всем за доброе и злое воздает по достоинству Бог всемогущий. Еще отошедши, остановились на месте, полном глубокой тьмы. Все там наполнено было вопля, и смущения, и скрежета, и жалобного голоса, и страшного стенания. Там, брат, увидела я многих и разных дев и вдов, и некоторых других, о которых сказали, что никогда они не поступали сообразно с своими обетами, переходили же с места на место и своим бродяжничеством порочили жизнь других, вину и наслаждениям прилежали, а на псалмопение и молитвы и пост не обращали никакого внимания, несмотря на то, что своими обещаниями вступили в завет с Христом. Об некоторых же из них говорили, что они человеконенавистно, хотя и правильно, пересказывали о намерениях других, что послужило для некоторых из них к развращению, и сделались они виновными в их погибели. Я же, видя их великое стенание и плач, не меньшим, чем они, объята была страхом. Посмотревши внимательнее, вижу двух самых любезных мне девиц, объятых оным огнем и муками, которым вместе со мною весьма часто ты, брат, предлагал многие советы и увещания, любя их особенно за их дружбу ко мне; увидевши их и восстенавши весьма, по имени позвала я одну из них. Они же взглянули, и лицо их покрылось стыдом по причине наказания, которому подверглись, и еще более мучились стыдом и поникли вниз. Я же со слезами спрашивала их: что сделано ими тайного, что утаилось от многих, и в какие худые дела впали они, за которые получили здесь наказание? Они же сказали: когда наказания обвиняют нас и показывают деяния наши, зачем спрашивать нас? Зачем же, впрочем, и скрывать нам? Ибо девство погубили мы растлением, на убийства же по причине зачатия решались, воздержание и пост в виду других исполняли, втайне же делали противоположное, ибо славы только человеческой желали, а на угрожающее здесь не обращали никакого внимания. Но вот все, сделанное там тайно, обличили здешние бедствия. Вот за тамошнее прельщение достойное принимаем наказание. Вот за тамошнее славолюбие соответственный здесь принимаем стыд. Всячески же за дела наши праведному подверглись мы суду и никакой ни от кого из тамошних друзей не удостаиваемся помощи. Но если есть у тебя теперь какая сила и дерзновение ради твоей доброй жизни, помоги нам в обдержащих нас страшных мучениях. Покажи любовь к нам и хотя немного помилования испроси нам у мучающих нас. Я же отвечала им: и где суть толикие увещания и советы брата моего? Где мольбы, где великое попечение, где постоянные молитвы? Ужели ничто из сего не было достаточно для того, чтобы не быть вам, сестры, отведенными сюда? Так всякий совет, и забота, и молитвы, бывающие о ком-либо, бывают тщетны и бесполезны, если он сам себя не сделает послушным к ним. Они же устыдившись, сначала молчали, потом стали опять говорить: не время теперь обличения и укорения, а утешения и немощи, ибо одержат нас беды. Помилование доставь и помощь, если что можешь, помоги нам, умилостившись над нами. Я же сказала: если могу сделать что доброе, хочу. Они же сказали, чтобы я просила за них начальствующих над муками, если возможно, совсем освободить их от сего мучения; если же невозможно, хотя малое получить облегчение от таких бедствий. Я же, припавши, со слезами и плачем молила их, говоря: подражайте своему Владыке человеколюбивому и благому и облегчите их от сего мучения. Они же со страшным взором без успеха отослали меня, говоря: не время для них теперь покаяния и исповедания, ибо данное им от Бога время для покаяния проведши в блуде, и убийствах, и наслаждениях, и во всяком беззаконии, облегчения здесь получить не могут. За басню почитавши там блага здешние, как ныне ищут получить их? Справедливо для них, какие посеяли там деяния, за такие пожать плоды; какие там презрели блага, тех здесь не получить, а какими пренебрегали муками, те испытать; потому до конца будет их бедствие. Ступай, девица, возвещай там о здешнем — о добром и о злом, — хотя бы многим показалась ты говорящей пустое. Они же узнавши, что бесполезно было мое моление, плача и скрежеща зубами, сказали: все терпели мы сообразно с сделанным нами. Ибо учивших в мире оном жить достойно девства мы не послушались и добрые увещания оказались здесь бесполезными. Но, оставивши нас, уйди опять в мир; просим тебя, расскажи обо всем этом жившей с нами, ибо она с нами делала подобное, смеясь над здешним, баснями считая говоримое, как и мы. Возвести ей о наших мучениях, чтобы, если до конца будет делать подобное, и ей не испытать таких же бед. Уверь ее, что истинно есть здесь все, и убеди покаяться, ибо, может быть, это будет спасением для такой души. Господь же и Бог да удостоит нас освободиться от мук, о которых мы слышали, и получить вечные оные блага в самом Христе Господе нашем, Ему же слава и держава во веки веков. Аминь.Глава 19. О чудотворцах, святых старцах1. Сказал авва Дула, ученик аввы Виссариона: когда мы шли по берегу моря, я возжаждал и сказал авве Виссариону: авва, я жажду. И, сотворивши молитву, авва говорит мне: пей из моря, — и тотчас вода сделалась сладкою и я напился. Потом я зачерпнул воды в сосуд, не захочется ли пить еще. Увидев сие, сказал мне он: зачем ты зачерпнул воды? Я сказал ему: прости мне, авва, может быть, еще захочется пить. И сказал старец: Бог сущий здесь — и везде Бог.

2. В другое время, когда ему (Виссариону) нужно было, сотворил молитву и перешел Хризорою пеший, и вышел на берег. Я же, удивившись, поклонился ему, говоря: как чувствовал ты ноги свои, когда шел по воде? И говорит старец: до пят я ощущал воду, а прочее было твердо.