Кто хочет еще ближе видеть, как и ныне мир ненавидит тех, которые истинно суть или желают быть Христовы, тот может испытать сие над самим собою тем скорее, чем совершеннее облечется в ум Христов и дела Христовы и чем более приметен будет миру в сем образе. Пусть предстанет кто премудрым и разумным века сего с учением о премудрости Божией в тайне сокровенной (1Кор.2:7), о коренном повреждении человеческого естества, о самоотвержении, о возрождении, о внутреннем человеке, о жизни созерцательной, о действиях Св. Духа, Которым, по изречению Святого Дамаскина, всяка душа живится и чистотою возвышается и наконец светлеется Тройческим единством священнотайне.

Или пусть отважится кто из людей, не скрытых от мира низостию своего состояния, с полною Христианскою решимостию отвергнуть пышность и роскошь, оставить забавы и зрелища, расточить имение на нищих, прилепиться исключительно к храму Божию и духовным упражнениям; какими уязвляющими взорами преследовать будут сего беглеца люди так называемого хорошего общества и изящного вкуса! Сколько стрел остроумия, или, справедливее, острого безумия на него посыплется! Нет сомнения, что найдутся люди, которые усомнятся в его здравомыслии потому только, что он решился мыслить и поступать по-христиански, не применяясь к миру и его ложным понятиям и неправильным правилам.

Итак, нельзя не признать, что не только в первые времена Христианства была, но есть и во дни наши ненависть мира против истинных Христиан, и если хотим быть беспристрастны, нельзя, думаю, не признаться многим из нас, что есть и страх, производимый сею ненавистию, и малодушное угождение миру именно для того, чтобы не подвергнуться сей ненависти. Для сего благоразумными и основательными кажущиеся люди позволяют себе дела легкомысленные и суетные, для сего желающие быть честными людьми допускают себя впадать в дела бесчестные.

Благородный служитель правосудия желал бы сохранить руки свои чистыми от мздоимства, но боится, чтобы другие не уничижили его благородной бедности, чтобы корыстолюбивый начальник не изгнал его, не получая от него дани, и, начав дарами благодарности, оканчивает мздою неправды.

Вот случаи, которые показывают, как в самом обыкновенном течении жизни в мире Христианин искушается опасением ненависти от мира и как удобно чрез сие опасение делается он или по некоторой неволе рабом мира, или охотно становится его другом. И что же? Страх быть отверженным миром доводит его до того, что он действительно бывает отвержен Богом. Ибо никтоже может двема господинома работати (Мф.6:24). Иже восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак.4:4).

Научись же подлинно, Христианин, не страшиться ненависти мира, восстающей против тебя за то, что ты последуешь Христу, что стараешься мыслить благочестиво и жить добродетельно.

Что страшиться? Утешая, глаголет тебе Иисус Христос. Твое состояние не есть необыкновенное, опасность твоя не есть нечаянная. Воззри на жизнь Учителя и Господа твоего и познай, что с Ним произошло все, что происходит или еще может произойти с тобою. Аще мир вас ненавидит: ведите, яко Мене прежде вас возненавиде.

Но, Господи Иисусе! Какое в том утешение для нас, ненавидимых миром, что и Ты был им возненавиден прежде нас? Не сугубая ли в том для нас скорбь, что и Ты, самая Любовь, был ненавидим? Не сугубая ли в том для нас опасность, что и Ты, самая Жизнь, убиен был ненавидящими?

Не усомнимся, Христиане, во утешении Господнем. Если вся, елика преднаписана быша, в наше наставление преднаписашася, да терпением и утешением писаний упование имамы (Рим.15:4), возможно ли, чтобы слово Господа, особенно для утешения сказанное, не было для нас источником утешения? Если сей источник глубок, углубим наше внимание; чем более углубим, тем обильнее почерпнем.

Ведите, глаголет, яко Мене прежде вас возненавиде. Ведать, что и Христос был ненавидим, утешительно для нас, Христиане, во-первых потому, что сие может послужить к разрешению сомнения, на правом ли пути мы находимся. Ибо мир, ненавидящий нас за Христа, старается дать ненависти своей такой вид, что не он против Христа враждует, но мы Христа недостойны. Образ мыслей и жизни, не такой чувственный и рассеянный, какой любят в мире, мир называет безрассудной и бесполезной строгостию, упрямством, странностию; стремление к духовному - мечтательством; понятия о жизни созерцательной, о искреннем соединении человека с Богом - крайним безумием и даже хулою на Бога. Но когда слышим, что и о Христе, называвшем Себя хлебом животным, сшедшим с небес, и Сыном Божиим, или возвещавшем смерть Свою, говорили: Жестоко слово сие (Ин.6:60); беса имать: неистов есть (Ин.10:20); хулу глаголет (Лк.5:21), - тогда познаем, что и мы на пути Христовом, когда с нами подобное встречается. Тогда терние, по которому ступаем, не столько уязвляет нас, сколько утешает, как ощутительный признак истинного пути. Тогда горькая чаша, которую подают нам, услаждается уверенностью, что мы пием чашу, юже Господь пил, и что, следственно, это не чаша гнева, но чаша спасения.

Во-вторых, ведать, что и Господь наш был ненавидим, утешительно нам потому, что чрез сие можем усматривать последствия ненависти, которую претерпеваем от мира, и конец нашего бедствия. Если бы ненависть мира против Господа не окончилась победою и славою Господа, то не мог бы Он указывать на оную во утешение ненавидимых миром учеников Своих. Но когда, видя себя на Его терновом пути, видим конец сего пути для Него, нет сомнения, что и для нас конец того же пути видим. Итак, пусть клевещут на истину, пусть ненавидят любовь, пусть убивают жизнь, истина оправдается, любовь победит; жизнь воскреснет.

В-третьих, без всяких дальнейших соображений, ненавидимым от мира ведать, что и Господь был ненавидим, утешительно по тому самому, что в сем открывается их сообразность Его возлюбленному и вожделенному образу. Неужели приятнее было бы Христианину быть любимым миром, который Христа ненавидит? Нет! Пусть ненавидит меня сей мир, пусть презирает, пусть отверзает, любезна мне сия ненависть, славно для меня сие презрение, приятно сие отвержение, которые приближают меня к Христу и Ему уподобляют.

Сподоби нас, Господи, уподобиться Тебе если не делами, Твоим подобными, то по крайней мере терпением скорбей и бед, Твоему терпению подобным. Но сохрани от беды малодушия, чтобы из страха скорбей не покориться врагу Твоему, не уподобиться миру прелюбодейному и грешному. Сотвори сие с нами благодатию Твоею, Милосердный к грешным, Дивный во Святых, Препрославленный во веки! Аминь.