С тех пор молодой подвижник с еще большей ревностью подъял крест аскезы, особое значение придавая послушанию – этому настоящему фундаменту преуспеяния. Все дела и слова преподобнейшего старца Ефрема, вся его жизнь, его цель и намерение заключались в подчинении и послушании.

Как-то он сказал нам:

– Когда я едва ли не с любопытством пришел к старцу Иосифу и он открыл мне, кем я был, я и не мечтал о том, что соединюсь с ним, и продолжу его предание, и вкушу того, о чем мы читаем у отцов. Признаюсь, что ни одного человека я так не любил и не боялся, как этого Старца, который стал и остался для меня на всю мою жизнь предметом подражания и при жизни его, и после его смерти. Он стал моим спасательным кругом, и одна лишь память о нем ограждала меня от ошибок и подвигала к дальнейшему продвижению на протяжении всей моей жизни.

Однажды, когда отец Ефрем совершил какую-то ошибку и пришел на литургию позже назначенного времени, Старец сделал ему выговор и выгнал из своей келии. Он держал его на расстоянии от себя в продолжение трех дней, несмотря на то что тот со слезами просил прощения. Когда он принял его вновь, то отец Ефрем понял, что это было испытание на практике, чтобы подчеркнуть важность точного хранения заведенного порядка, чего требует духовное преуспеяние – восхождение от делания к созерцанию.

Постоянной заботой и деланием старца Ефрема, как научился он от нашего старца Иосифа, было строгое соблюдение устава. Насколько позволял ему их устав на Катунаках, он старался следовать правилу старца Иосифа во время бдения и молитв. Бдение в ночное время он хранил всеусильно. В летнее время после повечерия он уходил на другой конец их каливы с маленькой скамеечкой и почти до полуночи пребывал в молитве. Время он узнавал по движению звезд, когда они достигали определенной высоты.

Истинное наслаждение он находил также в текстах Священного Писания и святых отцов, особенно отцов-подвижников и тех, чьи писания и поучения вошли в сборник «Добротолюбие». Он выучивал наизусть огромные цитаты, говорившие об обращении внутрь и о таинствах Божественной благодати.

Его благоговение особенно проявлялось во время служения Божественной литургии, которую он совершал до самой старости, пока позволяли его силы. Он непрестанно размышлял о завтрашней литургии и молился, чтобы иметь ощущение благодати. На литургии становился явным весь его внутренний мир, пронизанный Богом. Он был возвышенным служителем литургии и неизменно поминал всех, кого знал и помнил, и тех, кто по временам просил у него духовной помощи. Особенную заботу он проявлял об усопших, потому что они отошли в мир иной и, возможно, были преданы забвению. Он рассказывал нам, что часто получал извещения о состоянии тех, кого поминал. Когда он забывал помянуть кого-нибудь, то чувствовал их укор. Он требовал, чтобы после литургии всегда было коливо для заупокойной литии.

Пению Божественной литургии он научился у старца Иосифа. Наш блаженный Старец так радовался литургиям, которые служил наш брат, что говорил: «Не думаю, что где-нибудь на Святой Горе литургия совершается лучше».

На протяжении всего своего священнического служения отец Ефрем совершал сорокоусты. Но к вознаграждениям за них он относился с большой ответственностью и никогда не брал денег, если не был уверен в том, что сумеет закончить этот сорокоуст. Также он не принимал и подарков, если не мог помолиться за дарителей. Б!ольшую же часть денег он раздавал беднякам, всегда делая это тайно.

Все это естественно для тех, кто вкусил Божественных даров и кого не привлекает и не занимает этот суетный мир. В старце было явным устранение от вещей мира сего, особенно же от денег. У старца Иосифа он научился силе и действию веры, тому, что отцы называют «верой созерцательной». Благодаря этой вере он пребывал беспопечительным, потому что все упование возлагал на Божественную благодать, которую ощущал всегда.

Кончина старца Иосифа

Наш старец Иосиф почил о Господе 15 августа 1959 года в Новом Скиту51. Там он находился последние пять лет своей жизни, переехав из пустыни Малой Анны вместе со своим братством: старцем Арсением52, своим всегдашним сподвижником, своим братом по плоти монахом Афанасием, приснопамятным иеромонахом Харалампием53, впоследствии игуменом монастыря святого Дионисия, иеромонахом Ефремом54, который был игуменом монастырей святого Филофея, Каракал, Ксиропотам и Констамонит, и со мною, ничтожным.

Отец Ефрем по-прежнему часто посещал братство старца Иосифа, но уже не для совершения литургии, потому что в братстве появились свои иеромонахи. В день успения Старца, отслужив на Катунаках, он пошел к ним в гости. Он не спешил, потому что знал, что после литургии они будут отдыхать. По пути он встретил запыхавшегося отца Афанасия, который сказал ему: