Письмо четырнадцатое

Видно, что ты не понял вполне, что греш­ник недостоин жить на земле. Я для тебя еще следующее изъяснение прилагаю об этом.

Знаешь ты, что бесчестие земного царя смертной казнью наказывается, и обесчес­тивший по законам предается смерти, если царь по единой своей милости его не простит. Рассуди же, что царь земной пред Божиим ве­личеством? – Как ничто, поскольку человек смертный, как и прочие люди. Теперь возьми в рассуждение грех, которым грешник Бога оскорбляет и бесчестит. Если царю земному досадивший человек повинен смерти, на­сколько более достоин смерти, не только вре­менной, но и вечной, грешник, который Богу бесконечному досаждает, и, что горше того, не перестает досаждать нераскаянной жиз­нью. В тот самый час достоин умереть и по­гибнуть грешник, в который согрешит против совести, а особенно, когда грехи ко грехам прилагает, но благость Божия еще милует его, еще не казнит его Бог человеколюбивый, не казнит достойного казни. Такая благость на покаяние грешника ведет (Рим 2:4).

Видишь, что грешник недостоин жить, и благость Божия есть, что всякий грешник еще не погиб. Если же жизни недостоин, но смер­ти повинен всякий грешник, то достоин ли, чтобы на него сияло солнце, луна и звезды? Достоин ли, чтобы питался и прочими блага­ми Божиими утешался? Воистину недостоин. Но благость Божия и недостойного удостаи­вает, ибо Он повелевает солнцу Своему восхо­дить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. (Мф 5:45). Из этого учись познавать, что никто не благ, как только один Бог (Мф 19:17). Ибо кто из людей так добр, кроток и долготерпелив, чтобы так вра­гам своим благодетельствовать? Скоро челове­ческая кротость изменяется. Такого благого, кроткого, долготерпеливого и человеколюби­вого Бога оскорбляет человек, когда согреша­ет и нарушает Его святой закон.

Видишь, что если бы даже муки вечной и вечной жизни не было, нам все равно должно было бы скорбеть, тосковать, негодовать, гне­ваться на себя, плакать и рыдать, что Бога на­шего, столь благого и человеколюбивого на­шего Отца, грехами нашими прогневляем. Ибо Бог Сам по Себе любви и высочайшего почитания достоин. Если доброго человека, от которого и благодеяния не видим, любим и почитаем только за то, что добр, и крайне бере­жемся, чтобы не оскорбить его, то насколько бо­лее Бога, нашего Создателя, Промыслителя, Хранителя, Питателя, Защитника, Помощника, и, да вкратце скажу, высочайшего Благодетеля и человеколюбивого Отца, любить и почитать должны, – насколько можем в немощной пло­ти, – и крайне беречься Его оскорбить, как единственно благого.

Поверь, возлюбленный, что лучше чело­век изберет умереть, нежели Бога грехом ос­корбить, когда войдет в правильное о Боге рассуждение, ибо благость Его столь велика, сколь велик Он Сам, и столько Его благодея­ний нам оказано, сколько тварей созданных и сколько дел Его преславных, нас ради Им со­творенных, и сколько дней, часов и минут от рождения нашего прошло. Ибо без Него и благ Его и минуты жить не можем. Ибо мы Им живем и движемся и существуем (Деян 17:28).

Видишь, что грешник недостоин жить, а то, что живет, – благости Божией приписать должно, которая его на покаяние ведет (Рим 2:4). Если жить недостоин, то тем более бла­годеяний Божиих недостоин. Ибо большая благость Божия – не только жить грешнику дать, но и благами его, недостойного жизни, снабжать. Как? – Рассмотри из следующего примера. Если бы царь врагу своему не только жизнь даровал, но и благодеяниями своими его награждал, не всякий ли удивился бы такому делу? Воистину все бы тому удивлялись. Так Бог творит, Который не только не казнит смертью беззаконников, достойных смерти, но и блага Свои им подает, ожидая их обраще­ния и покаяния, как выше сказано. Отсюда познаем, сколь благ Бог наш, благости и че­ловеколюбию Которого себя и тебя поручаю.

Спасайся.

Письмо пятнадцатое

Поскольку печаль ради Бога производит неиз­менное покаяние ко спасению (2 Кор 7:10), по апо­стольскому учению, то в ней нужно нам всегда поучаться и иметь ее, дабы принести Господу на­шему жертву живую – дух сокрушенный. По­этому и я еще раз о том же пишу тебе, чтобы вко­ренилась она в сердцах наших, что особенно от рассмотрения Божиих свойств почерпается.

1) Из Святого Писания видим, что Бог наш так велик, что весь свет и все народы пред Ним как ничто. Если же все люди и весь свет как ничто пред Ним, то насколько более – один человек. Но эта бедная тварь, малая горсть земли, прах и пепел, такого великого Бога, когда грешит, раздражает. Кто дерзнет земного царя раздражать? Бога, царя небес и земли, непостижимого в величестве, человек смертный не боится раздражать.

2) Бога нашего слава так страшна, что Его все Ангелы боятся и трепещут, повеления Его с радостью и с усердием исполняют, поклоня­ются Ему, и трисвятую песнь поют Ему: Свят, свят, свят Господь Саваоф, полны небеса и зем­ля славы Его (Ис 6:3). Человек, земля и пепел, не трепещет пред славой Его, но не престает раздражать Его!

3) Бог наш везде и на всяком месте есть, поэтому, когда человек грешит, то пред Богом грешит, а так не воздает Ему должного почи­тания. Кто дерзнет пред царем земным бес­чинствовать? Разве что безумный. Ибо бесчи­нием бесчестие и досаждение царскому лицу делается. Человек согрешающий не стыдится и не ужасается пред Божиим присутствием бесчинствовать и так бесчестие и досаждение Ему оказывает. О, когда бы показалась хотя бы немного человеку Божия слава, непремен­но бы пал бездыханным, как апостолы, услы­шавшие только Божий глас, пали ниц и силь­но испугались (Мф 17:6). Но ослепленный не понимает этого.