Индийские письма
Каждый монастырь здесь имеет свою ризницу и костницу. В ризницах хранятся драгоценности, святыни и рукописи святогорских мудрецов. В костницах — кости умершей братии. Завтра день поминовения усопших. Каждую субботу в костницах совершаются Божественные службы. Хотя это лишь мертвые кости, но хранятся они с почетом, ведь наступит день, когда вострубит труба Архангела и все кости оживут, как было возвещено и предречено{181}.
Последний день нашего пребывания в этой пречудной земле стал для нас и самым радостным. Это был день, когда монах Христодул вышел из своей келии после сорока дней добровольного заточения. Он в тот день принимал монахов, которые, как пчелы, слетелись со всей Святой Горы, чтобы его увидеть и услышать. Каллистрат упросил его, и он принял и нас.
Мы не говорили долго. Этого нам не нужно было. Слаще было глядеть на лик этого человека–агнца. Я в жизни своей не встречал человека столь кроткого и благостного и в то же время преисполненного достоинства. «Вот человек!» — подумал я в себе. Мои друзья перешептывались:
— Аватара!
Его грустные глаза смотрели вдаль. Он и есть человек из дали, человек с небес, а не от мира сего.
При расставании он пал ниц и трижды поклонился нам.
Мы втроем воскликнули, будто сговорясь:
— Приходи к нам в Индию. Нам нужен такой человек.
На его грустные глаза навернулись слезы, и он ответил:
— Я покойник. Один лишь Христос живет во мне. Что Христос благоизволит, то и будет…
До скорого свидания.
Преданный вам Феодосий Мангала
59
Пандава из Бенареса пишет Раме Сисодии
Желаю мира, блаженный мокша, душе твоей и света ногам твоим.
Вот новость, которая поразит тебя, как поразила и меня.
Пришел в Бенарес Кумара Рам, бхикшу. Этот многолюдный город встречал его, как царя. Ведь вся Индия узнала об его подвиге: как он вошел в тюрьму и дал возможность твоему Арджуне выйти, а сам остался в ней. Мы все с величайшим нетерпением ждали, что сделает суд: что с Арджуной и что с Кумаром. Боялись мы вынесения сурового приговора и одному и другому. Между тем, после того как Махмуд Омар прочитал суду исповедное письмо Арджуны, суд Арджуну освободил, а от подвига Кумары судьи пришли в умиление, посмеялись и распорядились выпустить славного бхикшу из тюрьмы.
— Такое мог выдать только Кумара Рам, — говорили в суде. — Это как раз в его духе.
Это финал одного действия драмы, но начало другого, как мне кажется, еще более драматичного. Пришли они ко мне все трое: старый Сундарар Даш, Кумара и Арджуна Сисодия. Сундарар и Кумара были радостны, а Арджуна оставался серьезным и задумчивым. А если бы ты знал, что они у меня рассказали! Нечто такое, что скоро раскатится по всей Индии, как гром Индры.
Когда Кумара был выпущен из темницы, он пошел в Малабар. Написал Сундарару и Арджуне, чтобы поспешили к нему. Когда они сошлись, то пошли втроем к христианскому митрополиту и заявили о своем желании стать христианами. Митрополит Фома, который питает великое почтение к светлому махарадже, оставил гостей в своем доме и направился в Траванкор. Явился он к махарадже и сообщил ему о намерении своих гостей.
— Светлый махараджа, эти трое — известные и авторитетные люди во всей Индии, и я не хочу ничего предпринимать, не известив тебя. Ведь ты высоко ценишь всех людей веры и судишь одинаково и брахманистов, и буддистов, и нас, христиан.