Спас: И жив, и мертв, как посмотреть, господин подполковник.

Первый судья: Как это?

Спас: Просто. Я мертв как ваш раб, но жив как слуга Христа. Скоро я перешагну через смерть, как через кротовый холмик, и перейду в царство, где не знают ни о рабстве, ни о смерти.

Первый судья: Ты бредишь, капитан Спасович?

Спас: Может быть, но мой бред умнее и полезнее для всего вашего народа, чем немецкая философия Фейербаха, Маркса, Гегеля и Ницше.

Первый судья: Что же ты думаешь о нас?

Спас: Поскольку вы придерживаетесь упомянутых философов, я думаю, что вы тоже мертвецы, которых зароют в землю чуть позже меня. Только моя душа перескочит через могильный холм, а ваши души, без крыльев Господних, сорвутся с могильного холма в глубины царства сатаны.

Председатель: Довольно об этом. Разве вы не видите, что Спасович лучше вас разбирается в вопросах философии? Пусть обвинитель зачитает обвинение и свои предложения.

Обвинитель: Господа судьи, обвиняемый Спасович своими словами и действиями показал себя непримиримым врагом немецкого национал–социализма. Об этом свидетельствуют откровенные высказывания в Белграде и здесь, в лагере, и, наконец, его рукопись, которую мы частично заслушали и в которой наш немецкий военный идеал в войне за территории назван Землей Недостижимой. Кроме того, узники барака N99 называют его главным зачинщиком мятежа во время

покушения на Вождя немецкого народа. Поэтому обвиняемый заслуживает смертной казни. Смягчить наказание могло бы только покаяние обвиняемого и его согласие на деле доказать готовность сотрудничать с немецкими военными и полицейскими властями в Сербии.

Первый судья: Ты слышал, Спасович?

Спас: Так же, как и вы, господин подполковник.

Первый судья: Ты все понял?

Спас: Как и мой обвинитель.

Второй судья: Ты понял, Спасович, что будешь неизбежно приговорен к смерти, если не раскаешься и не станешь сотрудничать с нами?

Спас: Все люди приговорены к смерти, и я, да и вы, господин майор. Мы называем смерть естественной, когда человека убивают микробы, и неестественной, когда роль микробов выполняют какие‑то люди.

Гестаповец: Всякая наглость имеет предел! Чего вы ждете, почему не расстреляете его?

Председатель: Да разве вы не видите, что он как раз хочет, чтобы мы, немцы, взяли на себя роль микробов? А я бы не спешил это его желание исполнить.

Второй судья: Спасович, будь реалистом и не фантазируй больше. Пустыми словами ты не сможешь оправдаться и избежать смерти, но только делами можешь спасти свою жизнь. Поэтому…

Спас: Так говорится в Священном Писании, что человек спасет жизнь свою делами. Но каких дел вы ждете от меня?

Второй судья: Мы ждем, что ты покоришься нам и поможешь усмирить Сербию, подобно вашим лидерам в Белграде. Тем самым ты облегчил бы нам дальнейшее осуществление наших мировых целей. А мы достойно наградим тебя.