Спасение совершается в освящении себя Духом Святым. К этому через Свое Евангелие нас и призывает Бог (ср. 2 Сол. 2:13). Спасение – это мучительный и долгий подвиг благодатного самоосвящения совершением евангельских заповедей, при этом подвиг личный, интимный, непрерывный. Цель жизни человеческой на земле – стяжание Духа Святого, о чем боговдохновенно учит святой Серафим Саровский. Поэтому Дух Святой и называется Духом святыни, Духом освящения (ср. Рим. 1:4).

Освящение проявляется как просвещенность Духом Святым. Следовательно, Духов день – день просвещения Истиной, светом, огнем. Святость и свет суть одно и то же в Святом Духе, как в Нем, так и в  духоносных Апостолах и святых Отцах. Поэтому святители, как духоносцы, - единственные просветители. Они святы светом и в свете. (ср. Кол 1: 12). Своею святостью они изгоняют грех из всех глубин души и тела человеческого, а светом освещают всякому человеку путь из логова смерти в лазоревую синеву бессмертия.

Духоносцу ясно все: и жизнь, и смерть, и радость, и печаль, и смысл человека и мира, ведь Духом Святым он видит логос всего, смысл всего, как святые Апостолы в день Пятидесятницы. Крещение Духом Святым и огнем есть одновременно и освящение, и просвещение, почему и крещение Спасителя называется Просвещением (ср. Мк. 1:8). Рожденные Духом Святым в святость и в свет, христиане становятся и остаются христианами только Духом Святым, из-за чего и называются святыми (Деян 26: 10; Рим 1:7; 8: 27; 15: 31; 16: 2, 15; 1 Кор 1:2; 6: 1,2; 14: 33; 16: 1, 15; 2 Кор 1:1; Еф 1:1, 18, 19; 6:18; Флп 1: 1; 4: 22; Кол 1: 2, 4).

В крещении и миропомазании человек принимает от Духа Святого закваску святости, которой должны вскиснуть вся душа и тело, подвизаясь в евангельских добродетелях. Богочеловеческое тело Христово через воплощение стало нашим, человеческим, но транссубъективно нашим, а через Святое Причастие оно становится действительно и лично нашим, ведь в Святом Причастии – совершенство освящения, просвещения, просветления. Далее в близости и единении с Богом идти невозможно и некуда, невозможно для человеческой природы (ср. Евр. 10: 10, 14)

Святость всегда проявляется как свет. Этой истиной живет Евангелие Христово и в этом, и в ангельском мире. В преображении Спасителя нам подается образец всякого преображения святости в свет (ср. Мф 17: 2; Лк 9: 29). Преображенные святостью, святые всегда сияют благодатным светом, который иногда, по дару Божиему, начинает из них сиять, как солнце. Бесчисленны примеры этому в среде святых подвижников. Скажем только о двух-трех.

«Был Авва, именем Памво, о котором рассказывают, что он три года молился Богу и говорил: «Не дай мне славы на земле!» Но Бог так прославил его, что никто не мог смотреть на лицо его по причине блеска, который он имел на лице своем». «Рассказывали об Авве Памво что, как Моисей получил образ славы Адамовой, когда просияло лицо его (Исх. 34: 29), так и Аввы Памво лицо сияло, как молния, и он был, как царь, сидящий на престоле своем. Таков же был и Авва Силуан и авва Сисой».

«Рассказывали об Авве Сисое: перед смертью его, когда сидели около него отцы, лицо его просияло, как солнце. И он говорит отцам: «Вот пришел Авва Антоний». Немного после опять говорит: «Вот пришел лик пророков». И лицо его заблистало еще светлее. Потом он сказал: «Вот, вижу Апостолов». Свет лица его удвоился, и он с кем-то разговаривал. Тогда старцы стали спрашивать его: «С кем ты, отец, беседуешь?» Он же отвечал: «Вот пришли Ангелы взять меня, а я прошу, чтобы на несколько времени оставили меня для покаяния». Старцы сказали ему: «Ты, отец, не имеешь нужды в покаянии». Он отвечал им: «Нет, я уверен, что еще и не начинал покаяния». А все знали, что он совершен. Вдруг опять лицо его заблистало, подобно солнцу. Все пришли в ужас, а он говорит им: «Смотрите, вот, Господь… Он говорит: «Несите ко Мне избранный сосуд пустыни»», - и тотчас предал дух и был светел, как молния. Вся храмина исполнилась благоухания».

Преображая себя благодатными подвигами, человек постепенно становится светлее и светлее. Жить по-евангельски, по сути, значит, светлеть логосным, божественным светом, претворяться в свет, быть светом, ведь в Боге и Богочеловеке жизнь и свет единосущны (ср. Ин 1: 4), а потому и во всех настоящих христианах. Это сияние благодатным светом на святых иконах святителей изображается в виде нимба вокруг головы. Личность святительская тем и отличается, что сияет светом вечной Истины и правды, доброты и красоты. И свет во тьме (греха и смерти – И.П.)светится, и тьма Его не объят. (Ин 1:5).

Царство смерти ширится до тех же пор, что и человек; расширяя свое влияние, он распространяет смерть – трагичен удел человеческий в мире. Обрати внимание, ничто во вселенной не смертно, кроме человека и того, что около него и ему принадлежит. Гуманизм! Это наивная детская возня на оглушительной мельнице смерти. Грехом, смертью тьмою человек претворил этот мир в страшилище из страшилищ и в ужас из ужасов. Среди этих земных монстров людям с хоть немного пробужденной душою не дает сойти с ума логосный, божественный свет, даруемый всякому человеку, грядущему через ядовитую тьму греха и смерти (ср. Ин 1:9).

Свет – это Христос, пришедший в мир, но людям более мила тьма (то есть грех, смерть, зло), чем свет. Почему? Потому что их дела злы; потому что всяк бо делаяй зло, ненавидит света (и всякий: и я, и ты, когда совершаем зло)и не приходит к свету, да не обичатся дела его, яко лукава суть (Ин 3: 20). Некая таинственная тождественность существует между светом и вечным божественным добром, равно как существует  и роковое единство между тьмою и сатанинским злом, отсюда происходит и ненависть тьмы и зла ко всему, что божественно светло и добро. Творяй же истину грядет к свету, да явятся дела его, яко о Бозе суть соделана. (Ин 3: 21).

Весь мир погряз во тьме греха. И в этой страшной тьме только дивный Господь Христос мог сказать о Себе: Аз есмь свет миру: ходяй по Мне не имать ходити во тьме, но имать свет животный (Ин. 8: 12). Без чудесного Господа Иисуса мир – это тьма, полная привидений. Разве вам не покажутся вещи похожими на фантастические призраки, из которых на вас косится чудовище смерти? Если в вас есть смелость заглянуть в этот ужас, то вы ощутите это, и тогда, тогда, что останется вам, если не мольба ко Христу? Ведь человек не знает, куда идти, бродя без Христа по этой выставке призраков, что зовется миром (ср. Ин 12: 35). Чтобы знать куда идти, каким образом идет путь из этого мира в тот, человек должен стать сыном света. Как? Верою во Христа как в свет, ведь такой верой человек рождается из света, становится чадом света, сыном света. (ср. Ин 12: 36).

Вера в Господа Христа не только извлекает человека из тьмы, но и претворяет его в свет, в сына света. Поэтому Спаситель и говорит о Себе: Аз Свет в мир приидох, да всяк веруяй в Мя во тме не пребудет (Ин 12: 46). И действительно, кто истинно поверил в Господа Христа, тот не останется во тьме смертной, и никто подобный никогда не останется. Следовательно, верующие – это просветленные,  и божественным светом своей души они освещают все тайны неба и земли. Имея это в виду, апостол Павел пишет христианам: Бесте бо иногда тма, ныне же свет о Господе: якоже чада света ходите (Еф. 5:8). Тьма была образована грехом, порочностью, смертностью, свет образовался в Господе, с Господом, который есть сущая святость и свет. О том, что это так, апостол свидетельствует христианам: Вси бо вы сынове света есте и сынове дне несмы нощи, ниже тмы [Ибо все вы — сыны света и сыны дня: мы — не сыны ночи, ни тьмы](1 Сол. 5:6), ведь Господь Бог наш – Отец светов, всех светов (Иак. 1:17).

Богоносные святители суть свет мира, светила мира (ср. Мф. 5: 14; Ин 8: 12; Флп. 2: 15), потому их и не может объять тьма греховная. Но святые светлы не сами по себе, а через Христа в себе; они только верные обладатели и распространители Христова света. Святители и после смерти – просветители, ведь они светят не только святым словом, но и своими святыми мощами. Самый очевидный пример – мощи святого Саввы. Поэтому они и были сожжены турками. Но разве можно огнем сжечь свет? Свет этим лишь еще более разжигается… Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? (Пс. 26:1).

Бог – совершенная святость и совершенный свет, поэтому и тьмы в Нем несть ни единыя [Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы](1 Ин. 1:5). Аще же во свете ходим, якоже Он Сам Той есть во свете [если же ходим во свете, подобно как Он во свете]. (1Ин 1:7), то мы общники с Ним, общники со светом, так как святость хранится светом. Это закон евангельской жизни в Боге: Божественная святость и свет открывают очи нашей души на вечные реальности этого и иного мира, а тьма греха их ослепляет, дабы мы не видели ничего Божиего и ничего вечного ни в мире, ни над миром (Еф. 1: 18).