Так совсем недавно астрономия установила факт единства вселенной, т.е. открыла, что между всеми мирами существует связь, что в своей совокупности они составляют одно целое. Эту же истину давно утверждает и Библия, говоря в начальных же строках своих, что "в начале Бог сотворил небо и землю".

Если ещё недавно Вольтер высмеивал истину единства человеческого рода, как совсем ненаучную, то теперь - после Дарвина и благодаря даже ему, она стала почти общепризнанным учением.

С установлением закона о неуничтожимости материи, об изменении ею лишь форм и видов, стало понятным учение христианства о воскресении, а не совершенном уничтожении умершей плоти человеческой.

Не мало способствовало уничтожению розни между наукой и религией и более проникновенное, осмысленное и духовное разъяснение и понимание многих мест Библии.

Стоило только получше вчитаться в текст Библии о сотворении мира, как стало ясно, что Библия не дает оснований считать день творения за двадцатичетырехчасовой период времени, и рушилась стена между библейскими сказаниями и данными науки о неопределённо долгом периоде жизни Земли до появления человека.

Точно также увидали, что и для исчисления времени от сотворения человека до Р.X. в 5508 лет нет в Библии прямых и ясных указаний, что период этот представляет плод вычислений и гаданий, что Библия, следящая за развитием духовной жизни древних людей, не даёт истории с хронологическими датами.

Такое устремление науки и религии навстречу друг другу даёт основание и право утверждать, что "мир между верой и знанием, натурфилософией и религией не только возможен, но и весьма близок - он стучится в дверь, мир этот - не компромисс, но действительный и прочный" (Паульсон Ф. Введение в философию).

Итак, "чем более раздвигается область науки, тем более является доказательство существования Вечного, Творческого и Всемогущего Разума" (астроном Гершель), и тем более становится ясным, что и Библия, и наука - это две книги, раскрывающие одну и ту же Истину.

Религия, её сущность и происхождение

Трудность решения вопроса о религии

Вопрос о религии, о её сущности и происхождении, один из самых труднейших. Трудность эта зависит, во-первых, оттого, что религия для каждого из нас есть не столько внешний факт, по отношению к которому мы могли бы занять положение наблюдателей и изучателей, сколько наше собственное внутреннее переживание, в котором сами мы - главные деятели. Религия - внутри нас; она - наша жизнь; она определительница нашего поведения и наших общественных и социально-экономических интересов. А всё, что составляет наше внутреннее душевное состояние, то по естественному порядку вещёй трудно для нашего наблюдения и изучения; всякое наше переживание, оттягивая к себе наше внимание, не дает места объективному к нему отношению. Во-вторых, религия касается самого интимного в нашей душе, что мы не любим выносить на свет, анализировать и изучать; все интимное мы стараемся таить про себя. В-третьих, религиозные чувствования и переживания так сильно владеют нашей душой и так многообразно переплетаются в ней с другими чувствованиями и состояниями, что положительно невозможно отвлечь из общего душевного переживания религиозные чувствования и в отдельности от других наблюдать их и изучать. Самый опытный в духовной жизни человек и самый наблюдательный не в состоянии заметить, где у него кончаются религиозные чувствования и где начинаются другие, хотя бы, например, нравственные и эстетические. Здесь-то и коренится причина того, почему религию нередко разные мыслители смешивали и отождествляли то с моралью (Кант, Щенкель), то с потребностью в творчестве (Милль) или знании (Гегель), то поставляют её в зависимость от чувства страха природы (Лукреций, Ван-Энде) и т.п.

Но все-таки чтобы понять религиозное чувство и определить, что такое есть религия, необходимо нужно свои религиозные переживания отвлечь от всяких других и поставить их в положение объекта для собственного субъекта. Этому в значительной степени помогает то обстоятельство, что религия есть и исторический факт.

По словам историков и исследователей жизни народов, религия есть общечеловеческое достояние. Не было и нет ни одного народа, у которого не было бы религии.

По словам Пешеля, в его "Народоведении", вопрос "был ли когда-либо открыт на земле народ без религиозных представлений, должен быть решительно оставлен без ответа".