Если бы меня лишили хлеба обыкновенного, у меня остался бы Хлеб превосходнейший — Хлеб Животный — Тело и Кровь Господа моего; если бы совлекли с меня одежды, у меня осталась бы драгоценнейшая одежда, в которую одел меня Христос и которой, если я захочу, никто у меня не отнимет.

Мы ясно сознаем в себе грех. Замечаем предыдущие обстоятельства, побуждения к нему, самое его начало, наперед знаем и наказание, какое неминуемо постигнет нас за грех, — и отчего же, при всем этом, мы все–таки грешники? В нас есть прирожденная, наследственная порча, которая с стремительностию увлекает нас ко греху — так, что нужно сильное сопротивление этой злостремительной силе, без чего нельзя отстоять добра. Царствие Небесное нудится, и нуждиицы восхи щают е (Мф. 11, 12).

С согласием (внутренним) человека на ложное слово (внушение) диавола входит в душу сам диавол, который есть ложь (или отрицание истины) и умное зло. Так случилось с первыми людьми, которые, согласившись с ложным словом диавола, приняли в себя, так сказать, его существо, или соединились с его существом. Поэтому, согрешивши в чем–нибудь мысленно и сердечно, то есть принявши в себя стихию диавола, который есть зло и ложь, нужно также внутренно, сердечными усилиями изгнать извнутри себя принятое зло болезнованием, печалию, вздохами о грехе, признанием его лжи, нелепости, а лучше всего — потоками слез, скверны сердечные очищающими, по опыту благочестивых людей, ныне подвизающихся, и многих святых, засвидетельствовавших о том в своих житиях. — Но самое надежнейшее средство искоренить гнездящуюся в нашем сердце стихию диавола есть животворящие Тайны, которые, быв приняты с верою, Боголепно действуют на сердце, гнездилище темной силы, попаляя греховное вещество, и сжигая страстей терние. [375]

В дни моего служения сила моя против страстей — пречистые Тайны, а в дни неслужебные — усердная домашняя молитва. Так и для всех других моих собратов должно быть.

Аще кто своего дому правити не может, како о Церкви Божией прилежати возможет? (1 Тим. 3, 5.) У правь прежде дом свой — то есть душу и тело, а потом уже в состоянии будешь управлять другими. Обуздай свои страсти, исправь дурные привычки — и тогда в состоянии будешь, при помощи Божией, обуздать страсти других.

Дух силен, мощен, оттого он легко носит тяжелое вещество, а плоть косна, бессильна, и потому ее легко подавляет родное ей вещество. Поэтому Бог яко ничтоже весь мир носит сильным словом Своим (Ср.: Евр. 1, 3); потому же и дух человека облагодатствованного легко с Божиею помощию покоряет свою плоть — духу, даже плоть других — их духу (как видим на святых); легко на молитве справляется с буквою слова, претворяя ее всю в дух, а плотской человек — на каждом шагу подчиняется своей плоти и тяготится буквою молитвы, которой он не в силах обратить в дух, будучи сам — плоть, или проникнуть нечистым оплотянившимся духом своим в чистый, святой дух ее.

Спаситель. Человек постоянно погибает от греха, и ему нужен постоянный, ежедневный Спаситель. Этот Спаситель — Иисус Христос, Сын Божий; воззови только к Нему внутренно, с живою, ясновидящею верою о спасении — и Он спасет тебя. Так, Он чудесно спасал меня бесчисленное множество раз: это спасение было так явно, как, например, явно приходит в темницу какой–либо избавитель и изводит из нее заключенного. — Так Он спас меня и сегодня по дороге. — О Друг верный! Если поэтому теснота у тебя на сердце, призови от всего сердца Спасителя — и тя спасет.

Как святые делаются причастниками Божественнаго естества (2 Пет. 1, 4), так люди порочные, страстные делаются причастниками диавольского естества.

Диавол усердно навещает свое произведение — грех — и заботится о его распространении, тщательно раздувая пламя его.

+ Не довольни есмы помыслити что от себе, яко от себе, но доволство наше от Бога (2 Кор. 3, 5) — как истинны слова Апостола! Я испытал это и испытываю постоянно на деле. Все хорошие мысли мои от Бога, потому что они приходят мне в голову только при обращении души моей к Богу, вне этого состояния — мысли плотские, греховные. Так и быть должно: свет — от Света.

В священнике, как при совершении Богослужения, так и при совершении треб и при общении с прихожанами, дорога теплота чувства или нежность сердца. Надобно, чтоб каждое слово вылетало, окруженное, так сказать, теплою, сердечною атмосферою, — для того, чтобы оно удобно дошло до сердец людей, среди которых мы действуем: сердца как средоточие жизни — теплы и любят теплоту, потому холодное слово, не от сердца сказанное, не доходит до сердца, а сказанное от сердца к сердцу и идет. На это должен обратить внимание всякий священник, диакон, причетник, особенно — священник. А что бывает? — Грубость, зачерствелость чувства. Богослужение бывает без жизни, между тем как Богослужение — жизнь. Словно смазанное, не сухое.

Горе погублыиим сердце (Ср.: Ис. 46, 12; Сир. 2, 13–14), говорит Господь. Внемлите, христиане, идущие скорбным путем жизни. — Горе вам, если у вас нет терпения: диавол одолеет вас.

Они — мои благодетели.

Верова, сказано, Аврам Вогови, и вмепися ему в правду (Быт. 15, 6). Так и нам Господь вменяет веру нашу живую — в оправдание наше, например, во время причащения, во время молитвы.