Мы видим, что имена воспринимаются митрополитом Филаретом как посредствующие звенья между их носителями и другими людьми. Через имена людям подается сила их носителей. Получая имя того или иного лица, человек приобщается свойствам этого лица, передаваемым ему через имя. Само наречение имени, таким образом, получает значение сакраментального акта: это не просто выбор тех или иных звуков, долженствующих служить опознавательным знаком для человека, но приобщение человека свойствам того, чье имя он получает.

Особое значение придается святителем Филаретом имени Бо–жию. Рассуждая о храме Соломоновом как жилище имени Божия, святитель проводит четкое различие между «невместимым» существом Божиим и «познаваемым» именем Божиим, через которое Бог действует:

Богу посвящается храм, не потому, чтобы в сем жилище имел нужду Бог, Который живет во свете неприступном, но потому, что для человека нужно средство приближения и доступа к неприступному Богу. Бог снисходит к ограниченности его Своею беспре–дельностию, повелевает или позволяет создать малыми мерами ограниченный дом Имени Своему, познаваемому, прославляемому, призываемому, поклоняемому, богомощному, богодейственному, а по существу невместимому, и дает Своему храму благословение и обетование: «будут очи Мои ту, и сердце Мое во вся дни», — очи, чтобы здесь особенно человек сознавал, что Бог видит его, — сердце, чтобы здесь особенно человек испытывал и чувствовал, что Бог его милует [764].

Слава Божия, присутствовавшая в храме Соломоновом, наполняет собою и христианские храмы, которые, так же как и ветхозаветный храм, посвящены имени Божию:

«Хвалите Господа — юноши и девы, старцы с юнотами. Да восхвалят имя Господне: яко вознесеся имя Того Единаго, исповедание Его на земли и на небеси» [765].

Когда придет наконец сие блаженное время, в которое не только «вознесется имя Господне», но и «вознесется имя Того Единаго», и благоговейное «исповедание Его» будет едино «на земли и на небеси»? Когда единое имя «Единаго истиннаго Бога и Егоже послал есть Иисуса Христа» [766] повсюду соделается и немотствовани–ем детей, и поучением старцев, и песнию дев, и воскликновением юношей? Когда все кумиры деревянные и каменные, наипаче же все идолы сердечные и мысленные, идолы страстей и грехов, сокрушатся от лица Бога Живаго, «и исполнится славы Его вся земля»  [767], подобно как все небо ее исполнено?

Доколе полнота сего блаженства, и на земли небесного, еще сокрыта в судьбах Вечного, благо нам, христиане, что хотя отчасти можем предварять сии блаженные события; что есть времена, в которые мы торжественно призываемся «величить Господа» со всею Его Церковью и «возносить имя Его вкупе» [768]. Есть места, которые не только посвящаются единому Его имени, но и освящаются Им, исполняются силою и славою сего великого имени и таинственно соединяют в себе исповедание Его земное с исповеданием Его небесным.

«Се наречеся имя» Господне и на сем храме. «Господь воцарился»  [769] здесь благодатным Своим присутствием; Он облекся невидимо в сию видимую лепоту. Кто, прошед область телесных чувств<…>вземлется духом веры и вводится во двор внутренний, — в духовное созерцание тайн, здесь совершающихся, — тот видит и здесь, что видел негде некто из древних созерцателей, — видит «полн славы дом Господень»; видит «место престола» Божия и «место стопы ног» Его, «идеже вселится имя» Его, не токмо на краткие дни рукотворенной храмины, но и «в век»  [770].

<…>Какой же путь укажем мы?<…>Тот самый путь, по которому ныне здесь «вознесеся имя Единаго», — путь молитвенного славословия Господу. «Хвалите Господа! Вознесем имя Его вкупе!»[771]

Святитель Филарет называет имя Божие «страшным и поклоняемым»  [772], «святым и страшным», «великим и страшным»; оно «не есть только произносимый звук, но призываемая сила Божия, проницающая души, испытующая сердца, благословляющая верных и карающая неверных» [773]. Заповедь «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно»  [774], согласно Филарету, «предостерегает от невнимательного употребления имени Божия без нужды в случаях маловажных, дабы такой неблагоговейною привычкою не ослаблялось ощущение силы имени Божия в молитве и в клятве»  [775].

В имени Божием проявляется сила Божия. Однако эта сила действует на людей при определенных условиях, а именно: для того, чтобы человек ощутил силу Божию, он должен быть верующим и благочестивым. Это не значит, что само действие силы Божией зависит от веры человека, но что человек не почувствует этого действия, если не будет верить, если не будет относиться к имени Божию с благоговением, если имя Божие не будет «святиться» в нем:

Божие имя есть вещь священнейшая в мире. Им совершаются наши спасительные таинства, им печатлеется верность наших клятв и обещаний; его полагаем мы в основание начинаний наших. Было время, когда оно, исходя из уст рабов Божиих, владычественно потрясало природу и низлагало их врагов видимых и невидимых. Сия непостижимая сила есть собственно Божия, но ее действие в нас зависит от нашей веры и благочестия. Посему заповедано нам хранить имя Божие с благоговением и употреблять с бережливос–тию: «Да не приимеши имене Господа Бога твоего всуе»  [776]. Посему, признавая себя недостойными хранителями сего небесного сокровища, мы молим Отца небесного, да вечное святое в самом себе имя Его святится и в нас; да с благодатною силою произносим его устами; да с верностию изрекаем его делами; да свет наш просветится пред человеки, и они в нас и с нами прославят Отца нашего, иже на небесех [777].

Мысль о том, что именем Божиим совершаются таинства Церкви, играет важную роль в богословии святителя Филарета. Эту мысль он поясняет на примере таинства крещения, которое совершается «силою имени Отца и Сына и Святаго Духа» и в котором действует это имя:

Крещение, которого мы сподобились, есть ли только крещение водою? — Нет, без сомнения, если бы оно было только крещение водою, то почти не разнилось бы от простых очистительных омовений, употреблявшихся во времена Ветхого Завета; оно было бы обряд, и не заслуживало бы наименования таинства, которое отличительно дает оному Церковь; величественное имя Отца и Сына и Святого Духа представлялось бы в крещении странно бездейственным<…>Если же крещение наше есть более, нежели крещение только водою, то нельзя не признать, что оно есть крещение водою и духом и, по выражению апостола, баня пакибытия  [778], одним словом, возрождение. Итак, подлинно в св. крещении мы сподобились возрождения, «порождени, — как поясняет апостол, — не от семени нетленна, но неистленна, словом живаго Бога и пребывающа во веки» [779], силою имени Отца и Сына и Святаго Духа [780].