Это казалось немыслимым, казалось невместимым: как может человек — смертный человек, ограниченный человек познать бессмертное и безграничное? И такое познание происходит в опыте пророков.

Опыт пророков заключался не только в том, что через них Бог говорил миру, и не только в том, что Он открывал им Свою волю и открывал им нравственный закон как форму служения Всевышнему, а также и в том, что этот опыт давал им возможность увидеть грядущее, увидеть впереди приближающееся явление Сущего. В книге пророка Исайи мы читаем: «О, если б Ты разверз небеса и сошел!»

И вот это напряженное ожидание, что Бог придет в мир, что Он откроется миру, что Он принесет миру Свое величайшее Откровение, когда все народы притекут к Нему, оно либо не осуществилось никогда и было иллюзией, было обманом, либо осуществилось. Но если осуществилось, то мы знаем, где и когда.

Сколько бы ни просматривали историю, совершившуюся на земле с тех времен, когда жили пророки, сколько бы ни было тогда великих мудрецов, подвижников и святых, мы находим только одну единственную личность, в которой это откровение действительно реально осуществилось.

Он — Единый, так учит нас Символ Веры. Единый Господь Иисус Христос. Он — Сын Божий. Что это означает? Разумеется, когда мы говорим о непостижимом, о Божественном, мы употребляем земные термины, человеческие термины. На человеческом языке сын это тот, кто рожден от отца. Мир, вселенная, человек не рождены от Бога — они Им созданы, из небытия. Бог дал им бытие, не из Себя, а как бы из ничего.

На небытии построил Он бытие. Это очень важный момент.

В нашей литургии, в литургии Василия Великого и в литургии Иоанна Златоуста, повторяются великие слова: «Ты из небытия в бытие всех привел». Из небытия в бытие. Логическая пропасть, духовная пропасть, реальная пропасть лежит между созданным, тварным, и абсолютным — Божественным. И для того, чтобы эта пропасть была преодолена, необходимо откровение Божие, шаг какой–то.

Так вот, если мир — это творение Божие, то явившийся в мир Иисус Христос — это не Божие творение, а Он родился от Бога, родился в глубинном, мистическом, таинственном, Божественном смысле.

В Библии, как вообще в восточных языках, слово «сын» обозначает «причастный», непосредственно причастный. Человек, который внушал надежду, назывался сыном надежды;. человек, исполненный греха и зла, назывался сыном погибели; гости на брачном пире назывались сынами брачного чертога; ученик пророка, сам пророк, назывался сыном пророческим. То есть понятие «сын» обозначало не просто рождение по плоти, а духовную, внутреннюю причастность.

И когда Евангелие от Марка, самое древнее, как полагают историки, говорит о Иисусе Христе Сыне Божием — оно говорит нам тайну великую, что этот земной человек, который разделил с нами рождение и смерть, страдание и усталость, голод и сострадание, радость и печаль. Он одновременно принадлежит миру Божественному, Он не сотворен, а Он рожден от Высшего. «Я и Отец одно», — говорит Он, и это не просто как бы одно из излияний от Бога, а это нечто уникальное в своем роде. Поэтому — «Иисуса Христа Сына Божия Единородного», «Единородного, иже от Отца рожденного прежде всех век».

Это означает, что Его рождение не есть событие во времени, что вот когда–то Его не было, и когда–то Он возник. «Прежде всех век», то есть тогда, когда не было времени, тогда, когда вот эти слова «до» и «после» не имели смысла, — рождение происходит вечно, вне времени.

Конечно, это величайшая тайна, но тайна, связанная с тем, как я уже говорил, что Бог есть любовь. Но не просто любовь к кому–то — хотя бы к своему творению, — а Он есть сама любовь, реализующая себя внутри. Для того, чтобы почувствовать тайну Божественной любви, вспомните икону Андрея Рублева «Троица»: Трое сидят за столом и ведут молчаливую беседу, единство связывает их — Они трое, но Они одновременно одно.

Как сокровенный, как непостижимый, как безусловный и абсолютный, Бог не может быть назван ничем: ни творцом, ни создателем, ни разумом — ничем, потому что все в Нем в глубине скрыто и превосходит нашу мысль. Но в тот момент, когда Творец создает мир. Он выходит из своего тайного для нас бытия, Он становится Богом–действием, Богом–Словом. «В молчании произносит Бог Свое Слово», — говорит один из средневековых мистиков.

Слово Божие в Библии обозначает одновременно действие Божие. «Логос» означает и разум, и смысл, и деяние одновременно. Когда Бог действует, действует Его слово, Его второе «Я», второе Божественное «Я». И оно уже постижимо для нас в большей степени, потому что второе «Я» Бога — это и Творец, это и Любовь, это и многое другое. Поэтому, когда творит Сущий, Он творит через Свое Слово, поэтому сказано: «В начале было Слово». Это начало не во времени — и «Слово было у Бога, и Бог был Словом, и все через Него создано», — говорит апостол Иоанн, и Символ Веры повторяет: «Им же вся быша», то есть через Него все стало существовать. Когда Логос в мировом сверхбытии рождается вечно, через Него все остальное возможно в мире.