Человеческая масса, даже казалось бы углебающая яко пчела в вещественных приобретениях, живет ожиданием мессии, ради которого она бросит свои богатства. Настоящее, пускай и грозное и губительное. Броситься в восторге под колеса Джаггернаута. Что чувствовала тройка, расправившаяся с контрреволюцией, когда на ее место присылали другую тройку? Люди томятся ожиданием настоящего, ради которого не пожалеют ничего. Христос посмел встать на пути этого тоскливого и мощного стремления, назвав себя мессией, но дорогу показав при этом назад, к человеческой самости, а не вперед, к огню. Каждая человеческая жизнь стала всей историей, с абсолютным концом в виде суда надо мной лично после всего.

19.6.1983

Больной и страдающий еще может что‑то увидеть. Почему Россия такая неуютная, требовательная страна? Потому что стоит на безмолвном терпении и слезах, они требуют отмщения, вот почему даже обленившаяся и сонная масса втайне готова к каре. И требовательность к миру тоже держится этим таинством страдания. Здесь другая антропология.

3.7.1983

Ты устраиваешься всегда в мире «на пока», зная что ты проезжий. На чемоданах. Устроить других? Тебе это не важно. А важно? Сохранить и развернуть как можно больше того, что не кончится. Почему ты тут можешь что‑то? Потому что физически вытесняешь место. Там, где физически ты, не должно быть неправильного. Вечные вещи как вечные, а ты уже есть, этого не отменишь. Это твое присутствие здесь и есть собственно ты, ты продолжение (прямое) этого не тобой придуманного способа присутствия меня в мире. Поэтому нельзя говорить что Бог слабее милиционера, как Бердяев. Бог присутствует в этом твоем и всего присутствии, а сильнее этого ничего нет. Бог не в дереве например, а в том что оно использует момент своего присутствия для скачка дальнейшего роста.

24.7.1983

Люди во множественном числе это всегда прежде всего наши внутренние «множества» и потому уже только случайно, неточно и несправедливо к людям относят тех или этих, конкретных. Но нам свойственно воспринимать этих и тех в образе наших людей! Страшно трудно разлепить их на то, из чего они состоят, — на индивидов. Это работа, мелочная, малоблагодарная. А необходимая, если не ради индивидов, то хоть ради нас, потому что и das Man и πολλοί засели прежде всего в нас и их там надо разбирать. Проверка их действительного разбора то, что как в зеркальном отражении мы начинаем разбирать и людей и разбираться в них.

Но как разобраться в целом городе?

30.8.1983