Переводы Novum Testamentum, Uusi Testamentii, Новый Завет, не из счастливых; в подлинном ведь не Νέα, а Καινή.

Νέον, новое только хронологически, молодое, которое некогда и состарится;

καινόν, новое качественно, которое не стареет никогда.

Когда на столе в первый раз в данном году появляются огурцы, картофель, деревня зовет эти плоды «новая новинка», νέον. Зимою эти же самые огурцы и картофель будут уже не νέον.

Когда садовник различными удобрениями, поливкою, прививками добился того, что яблоня принесла яблоко или особенно большое, или неизвестного ранее вкуса, это яблоко уже καινόν. Лучи Рентгена — καινόν, пока наука различает их как особый класс, от известных доселе лучей световых, тепловых, химических. Луч Рентгена, по этой стороне, будет καινόν и в 2898 г.

Дух, так сказать, пришпоривает природу, чтобы вырвать у нее что-либо καινόν, тогда как сама по себе она, при правильном круговороте явлений, способна давать, во время свое, только нечто νέον.

Продолжением καινόν являются ξένον и άλλότριον; здесь неестественное граничит уже с противоестественным. Различие ξένον и άλλότριον метко выражено в ирмосе:

Чужде, άλλότριον, матерем девство (β), И странно, ξένον, девам деторождение (а).

Ср. «Мати (а) убо позналася еси паче естества, ύπέρ φύσιν,

пребыла же еси дева (β) п а ч е слова и разума, υπέρ λόγον και έννοια v.

Дева еще не мать: мать уже не дева.

Дева, когда родит, не будет девою; мать уже перестала быть девою.

В «странном», ξένον, известные нам законы природы побеждаются или будут побеждены (а будущее всегда закрыто от нас дымкою, как неизвестное): в «чуждем»; άλλότριον они уже побеждены (на прошедшее мы привыкли смотреть, как на вполне нам известное); и побеждены не только законы природы, но и самый наш разум, наша логика, наша манера — понимать вещи, выработавшая аксиому: «factum infectum fieri nequit»: девство матери отменяет совершившийся факт (при нашем способе понимания мы говорим: «перестала быть», а не «перестанет быть»)».

(Ученые заметки и письма проф. В. В. Болотова, относящиеся к сношениям его с Комиссией по переводу богослужебных книг на финский язык//Христианское чтение. 1906. № 5. С. 681—682).—722.

208

Ср.: 1 Кор. 16, 22: «Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема [да будет отлучен]; маран-афа [Господь наш грядет]».—122.

209

Ср.: «В христианстве нравственность занимает первенствующее место. В полноте своего исторического развития христианство многосторонне: в нем есть метафизика, культ, право, административный строй, как и в других религиях. Но в христианстве нет места отрешенной метафизике, отвлеченному гносису <...> Учение Христа есть единственное из всех религиозных учений потому, что в нем метафизические основы имеют всецело нравственное значение. Нет в христианстве места магическому, отрешенному от нравственных основ, культу, самодовлеющей дисциплине и строго юридическому <...> Христианство в религиозной абсолютности добра, в абсолютной ценности личности <...> Хотя и существует некоторая схема спасения и, возможно, указание относящихся сюда правил, однако основною остается неисследимость духовной жизни, разнообразие путей спасения,— последнею остается мысль об интимности спасения, об одинокости духовной жизни <...> Между сокровенною метафизически-благодатною сферою и лично-сознательною сферою нравственного очищения, личного аскетизма, лежит третья сфера жизни—природно-исторических законов, природно-общественных форм: эта сфера жизни не изменяется в своей видимости метафизически-благодатным действием и не затрагивается в своей сущности личным аскетизмом <...> Но христианской идеи семьи и государства нет, и христианский семейно-государственный быт невозможен» (Тареев Μ. М. Церковность//Основы христианства. Религиозная жизнь. Том дополнительный. Сергиев Посад, 1910. С. 188, 218, 231). См. также: Тареев Μ. Μ. Основы христианства. Т. 1—4. Сергиев Посад, 1908.—123.