Thus, from the testimony of the entire Apostolic Church and from the authentic words of Christ handed down by the Evangelists, we see that even during His lifetime He was looked upon as a prophet, or pneumatic, a "spiritual man," a bearer of the Spirit. This also explains to us the disputes about His spirit: some, even those "near" to Him, said that He was in a frenzy (ὄτι ἐξέστη), and wanted to "take Him by force" (κρατῆσαι αὐτόν Mk. 3:21); and the scribes said that He had Beelzebub in Him (ib. 22). Here the testimony of the fourth gospel is unappreciated. Other critics have suspected his testimony, among other things, on the grounds that it depicts Christ as a perfect "pneumatic" under the influence and in the light of the "spiritual" life and "spiritual" phenomena of the subsequent epoch: it is not for nothing that Clement of Alexandria calls the Gospel of John "spiritual" or "pneumatic" (τὸ πνευματικὸν εὐαγγέλιον Euseb. h. e. VI, 13, 9).

He tells us individual words of Christ, strange and incomprehensible to those who heard, enthusiastic words, not invented by reason, but coming from the depths of the heart, expressed under the inspiration of immediate inspiration. Jesus does not speak, but shouts, shouts (ἔκραξεν) them. "And Jesus cried out (ἔκραξεν), teaching in the temple, saying, 'And you know me, and you know where I come from; but I have not come from myself, but he who sent me, whom you do not know, is true. I know Him because I am from Him, and He has sent me" – words after which many sought to seize (πιάσαι) Him (7:28). "And on the last day of the feast Jesus stood and cried out (ἔκραξε), saying, 'Whosoever thirst, let him come to me and drink! whoever believes in Me, rivers of living water will flow out of his belly (as the Scripture says)..." Again a word that confuses the listeners and at the same time strikes them, a word that

–  456  –

непонятное, что евангелист считает нужным его объяснить («сие же сказал о Духе, Которого имели принять верующие в Него, ибо еще не было на них Духа Святого…» ib. 37–39)[603]. Или еще слово: «Я есмь хлеб жизни» (6, 35), возбудившее ропот учеников: «какие странные слова, кто может это слушать!» То же следует сказать и о слове Иисуса о Его жизни, из‑за которого «произошла распря между иудеями; многие из них говорили: Он одержим бесом и безумствует (δαιμόνιον ἔχει καὶ μαίνεται, ср. 8, 48–52); что слушаете Его? Другие говорили: это слова не бесноватого; может ли бес отверзать очи слепым?» (10, 19 сл.).

Синоптики также приводят речи подобного же характера и свидетельствуют о подобном же впечатлении недоумения, изумления, страха, а иногда и негодования. Таково слово, которое донесли первосвященнику: «разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его», или слова о Сыне Человеческом, о Его славе и страданиях, о которых ученики «боялись» Его спрашивать (ἔφοβοῦντο γὰρ Мк. 9, 32; Мк. 9, 45; ср. Иоан. 12, 34); столь же непонятны были им и другие слова, например об огне и крещении (Мк. 12, 44) или об огне и соли (Мк. 9, 49).

В этой пророческой речи слышится необычайная сила и власть (ἐξουσία), которая приводит слушателей в смущение: одни видят в Его словах проявление демонической силы, другие – силы Божией, но что в словах Его говорит «дух», в этом сходятся как те, которые видят в них «глаголы жизни», так и те, которые видят в них «речи бесноватого» (ρήματα δαιμονιζομένου 10, 21). Но не в одних словах Христос является «облеченным силою свыше», как «помазанник Духа». «Мой отец доныне действует, и Я действую», – отвечает Он иудеям на упрек в нарушении субботы (Иоан. 5, 17). Если у синоптиков нарушение субботы оправдывается на основании самого закона и пророков, то здесь мы имеем прямую ссылку на действие Отца и на Его непосредственное откровение: Отецпоказывает Сыну дела; Сын ничего не может делать, если не видит Отца делающего, – и опять–таки

–  457  –

ответ, возмущающий иудеев еще более, чем самое нарушение субботы. «Дела», которые Христос творит со властью (κατ ὲξουσίαν) суть не только «силы» (δυνάμεις) и знамения (каковы исцеления и изгнания бесов), а все Его дела, в которых Он уже для внешнего взгляда является как пневматик, следующий во всем Своему духу или вдохновению. Отсюда свобода и власть Его слова и действия. Возьмем, напр., рассказ об очищении храма, когда Он, свивши бич из веревок, выгнал из него скот и купцов, опрокинул столы менял, рассыпал их деньги «и не позволял, чтобы кто пронес через храм какой‑либо сосуд» (Мк. 11, 16). Здесь Иисус является мужем духа и силы, наподобие древних пророков или тех Божьих людей, которые выступали судьями Израиля, когда «рука Господня» была на них. Знаменательна Его ссылка на крещение Иоанново в ответ на вопрос о том, какою властью Он это делает.

Пророки учили не только словом, но символическими действиями: Ахия раздирает одежду свою на 12 частей, из которых он дает 10 Иеровоаму (3 Ц. 11, 30 сл.), Иеремия надевает на себя ярмо в ознаменование халдейского ига (28, 10)[604], Исаия дает детям своим символические имена[605]. Христос также совершает символические и пророческие действия. Подобным действием является, напр., Его мессианический въезд в Иерусалим и священнодействие тайной вечери, начиная с омовения ног, о котором сообщает Иоанн и которое в его изображении представляется именно каким‑то торжественным актом: ученики молчат, подчиняясь непонятному для них действию Учителя, за исключением Петра, которому Он говорит таинственные слова: «что Я делаю теперь, ты не знаешь, а уразумеешь после», и «если не умою тебя, не имеешь части со Мною». Затем, по рассказу Павла (1 Кор. 11) и синоптиков, следует преломление хлеба и чаша евхаристии с вдохновенными таинственными словами, которые возбуждали естественный вопрос: «как может Сей дать нам есть Свою плоть?» (Иоан. 6, 52). Символическое значение, т. е. значение символических действий, получают в евангелиях и отдельные исцеления Христа, причем Сам Он иногда раскрывает их смысл, напр. изгнания бесов, в которых

–  458  –

знаменуется пришествие царства и победа над сатаною. «Духовный» смысл получает обильный улов рыбы Его учеников, миро грешницы, точно так же как и те гробницы, которые фарисеи воздвигают пророкам. Закон и пророки толкуются Им «в духе» (πῶς οὖτος γράμματα οἶδεν μὴ μεμαϑηκώς {50}; Иоан. 7, 15), и точно таким же образом истолковывается Им и все то, что Он слышит и видит вокруг Себя: все события обыденной жизни, повседневные человеческие отношения, все явления природы и предметы домашнего обихода, все твари служат образами Его притч, которые естественно, безыскусственно связываются Им с основною, центральною мыслью Его.