–  133  –

«движущую причину». Примером бегства второго рода служит тот же Иаков, бегущий от страха перед Исавом, – лучшая часть души, спасающаяся из боязни нападения на нее худшей части (4); советницей такого бегства, внушительницей спасительного страха является Ревекка, олицетворяющая «правомыслящее постоянство» и произносящая длинную, витиеватую хрию о пользе бегства от зла и порока (4–6). При этом Филон не смущается тем обстоятельством, что Ревекка посылает Иакова к брату своему Лавану, только что очерченному столь черными красками: как «брат Ревекки», или добродетельного постоянства, Лаван меняет свою физиономию и оказывается «любителем воспитания»; а если он и живет в Харране – символе чувственности, то это в знак того, что истинное воспитание начинает с чувственного мира, восходя к его духовной причине. Лаван – сын Бетуила, отца Ревекки, а Бетуил есть дочь Божия, или сама премудрость, по поводу чего Филон задается вопросом, каким образом дочь может быть отцом: он находит, что мудрость, как и прочие добродетели, дщери Божии, обладает мужеской природой и способностью оплодотворять души человеческие (9). Здесь, по–видимому, большой пропуск, ибо бегство третьего рода, бегство Агари перед Саррой, низшей перед высшей и господствующей частью души, – вовсе не рассматривается Филоном. Вместо этого Филон обращается без всякого перехода к бегству невольных убийц (Исх. XXI). Указав, что истинная смерть, которою умирает человек, есть нравственная смерть духа в чувственной жизни, он приводит слова Платона, призывавшего к бегству из такой жизни (10–12), и рассматривает, чту есть невольный грех и где надо искать его причину; он припоминает по этому поводу самое сотворение человека при участии ангелов и показывает, что Бог не есть и не может быть виновником никакого зла (15–16). Затем он останавливается на городах убежища. Он исследует, во–первых, почему эти города принадлежат одному колену Левия (17), во–вторых, почему их шесть (18); в–третьих, почему три из них находятся по сю сторону Иордана, а три по ту сторону (19); в–четвертых, почему невольный убийца должен оставаться в таких убежищах до смерти первосвященника (20). Истинное бегство есть бегство от мира к Богу; истинные убежища суть силы Божества;

–  134  –

таких сил Филон насчитывает шесть с Логосом во главе, причем три из них – высшие и три – ближайшие к нам. В этих‑то убежищах человек должен пребывать вечно вместе с истинным первосвященником – божественным Логосом: пока он живет в душе, она не может вернуться туда, где царствует вольныйгрех (21). «Сказавши таким образом то, что следовало, о беглецах», Филон возвращается к тексту об Агари: «…и нашел ее ангел Господень у источника воды в пустыне». Следует по поводу слова нашел длинный комментарий на «философствования» Моисея об искании и нахождении. Рассматриваются безумные, которые не ищут и не находят, и мудрые, которые ищут и находят, как Авраам и Исаак, нашедшие агнца – слово (24), или евреи, нашедшие манну, небесную пищу – тоже слово (приводятся и другие примеры[163]). Потом рассматриваются различные классы тех, которые ищут и не находят: Лаван, искавший идолов; «ослепленные разумом» содомиты, искавшие входа в дом Лота; Фараон, искавший убить Моисея за то, что он отвергал учения Эпикура и Аристотеля (26); Иуда, пославший искать Фамарь–блудницу (27), и, наконец, сам Моисей (27–28). Но если совершенное богопознание не дается в удел и тем, кто его ищет, то существуют избранные, которые в божественном исступлении (ἔνϑεος μανία), озаренные свыше, находят то, чего они не искали: есть души, которые, подобно бабам еврейским, рожают без повитух – без науки и метода и пожинают то, что сам Бог в них посеял. Он вводит их в землю обетованную, где они находят то, чего они не строили, не сажали и не собирали (30–31). «Сказавши это о нахождении, перейдем по порядку к следующему, – продолжает Филон, – нашел ее ангел при источнике воды». Мы ожидали бы, что Филон займется ангелом и сообщит нам свою ангелологию. Но он пропускает ангела и останавливается на источнике, хотя мы еще не знаем ни того, что означает бегство Агари, ни самое нахождение ее ангелом. Зато мы узнаем, что источник означает: 1) наш дух, который, подобно источнику,

–  135  –

to the one who irrigated the face of the earth (B. II, 6), he gives water to the senses placed in our face; 2) sources of education – first of all, secondary education with its various useful disciplines; 3) the sources of foolishness are sensations that are likened to the monthly purifications of a woman (Lev. XX, 18), then "the fountains of the abyss" (B. VII, II), which open and drown our soul; 4) the sources of reason, virtue – good character, constancy, wisdom, and 5) the highest source and Father of all, God, the source of life (32-36). The angel found Hagar at the fountain (37): she did not draw from it, because the soul, which is in the process of development, is not yet able to draw from the pure source of wisdom. He refers Hagar to her mistress, a teacher of perfect wisdom, free from sensuality, in whom "the ordinary feminine has ceased", and he predicts to Hagar, who personifies secondary education, that she will give birth to Ishmael, a sophist who is different from the true sage who sees God. We omit many interesting details of more episodic importance, although, strictly speaking, everything in the treatise we are examining consists of episodes. The reader sees what a strange mixture of mysticism and eclecticism, theosophy and rhetoric, Philo gives us in his commentary. The interpreted text connects in a purely external way variegated, diverse thoughts that do not logically follow from each other, but are connected by accidental psychological associations. The work of thought is replaced by capricious play, and propositions are substantiated not by logic, but by external authority, which gives them the seal of infallibility. This is a symptom of a serious illness that has fettered human thought for a long time. But behind the apparent variegation of Philo's images, notions, and concepts, however, there is one idea, one world outlook, integral and complete; he did not give it a logical, systematically scientific form, but it is undoubtedly the form in which he clothed it that corresponds most to it. Man's life is a dream; his reason and feelings are powerless in the knowledge of the truth; The only source of unconditionally reliable knowledge is revelation, the only reliable word is the Divine Word, which is clothed in images, adapting itself to the weakness of man. This is the divine Word, in which

–  136  –

contains the meaning of Scripture, and contains the meaning of all that exists. In him and through him everything is created, in him and through him everything is known. The world itself is an allegory of the Godhead, His allegorical revelation. But blessed is he who rises above allegories, parables, and images of the word, who is directly illumined by the eternal light of the Eternal!

IV. Philo's Doctrine of God and His Powers