Рассевая на все стороны пользу, как солнце лучи, был он и мне 6 3aaavo<; [1134] к распознанию некоторых людей, которых бы мне никогда не узнать, каковы они, если б не его с ними дружба; ouotov тгро^ ojaoiov a^ei 6  [1135].

О философских его субтильностях, даже до четвертого неба проницающих, нет чего уже и говорить.

Но кто‑то еще дерзнет в достойное привести окончание господина Барбая? Должен такой быть неотменного того же склада.

Итак, остается Вам молиться, дабы Аполлис, зачавший образ Венеры, сам и дописал.

Впрочем, что надлежит до персоны, у которой веселую речь я мою распростер, то есть до Вас, всегда был и есть почитатель, а доброжелатель и всяким лицам.

Вашего высокопреподобия почитатель и слуга, студент Григорий Сковорода

Апреля 18, 1766, из Должка.

Его высокопреподобию господину отцу архимандриту и ректору Иову, в Харькове, всепочтенно

99[1136]

[К В. С. Томаре]

Не поеду к Вам, потому что меня любите: луна издали светлее, музыка вкуснее, а приятель приятнее. Все то, что вблизи, не столько мило, милее младость, когда миновала, а приблизившаяся старость менее желательна. Что, если есть в нас самих подлая часть, заключаемая теснотою места и времени, разделяемая реками и веками, то, напротив того, есть тут же часть и стихия, нам же подвержена, но владеющая ими. Катон [1137] в Цицероновой старости говорит, что тело трудом делается костнее и ленивее, а дух быстропарнее, чем более и далее движимый; для чего ж нельзя по сей же форме вылить, что, чем и по бренному телишку удаленнее от друга, тем ближе сердцем? Сердце его вижу и соединяюся теснее: а Иеремия учит, что точный в человеке человек есть сердце, а не тело стихийное (гл. 17, с. 9). И совершенно человека видит тот, кто видит, и сердце его любит, кто любит мысли его; любить, и вместе быть, и в единстве жить — все то одно. Сие есть истинное собрание и дружество, а не то, чтоб в одних стенах собраться по телесным чучелам, сердцами же разбрестись, желаниями и советами поразишься, как небо от земли; единство ни в телесном подобии, ни в той же статье, ни в сообществе покрова, ни в количестве лет или в ровесничестве, ни в землячестве или одноземстве, ни на небесах, ни на земле, но в сердцах, союзом Христовой философии связанных: «Была в них одна душа» (Деяния). И из‑за гор, и из‑за рек Вас вижу, люблю и почитаю, но вижу душою и люблю ею же. Если любите евангелие — а, конечно, любите, — если любите духа божия, среди сокровеннейших сердца вашего тайностей живущего, сему Вас и Вам подобных поручая, пребываю.

100[1138]

[К Я. И. Долганскому]

[Из Харькова в г. Острогожск, 1772 г.]