И прежде вступления на патриаршую кафедру, еще будучи монахом Хрисопол ьского монастыря, Пиррбыл на сторонеунии, очем с положительностью можно судить на основании письма Пирра к Максиму: в нем Пирр убеждает Максима признать «Έκθεσις». Правда, письмо Пирра к Максиму не сохранилось, но о содержании его отчасти можно судить на основании ответного письма Максима к Пирру. См. Op. Max., t. И, col. 589 — 597. В Epist. I. Agathonis papae (у Манси — t. XI, p. 275) упоминается о догматическом трактате и об утверждении «Ектесиса» (dogmaticus tomus et confirmatio Ectheseos), составленных Пирром, в которых говорится об одной воле Христа.

Op. Max., t. II, col. 352.

Mansi, t. X, p. 673.

Hefele, p. 158.

Ми га It, р. 290 — 291.

Письмо к сенатору Петру. Op. Max., t. II, col. 143.

Под внешними врагами (φόβος Βαρβάρων αισθητών [страх чувственных варваров]) Комбефи разумеет персов, когда одну из глав жизнеописания Максима (Z', col. 73), трактующую о причинах удаления Максима в Африку, озаглавливает так: ««Alia ex Maximi litteris (очевидно, здесь имеется в виду указанное место из письма к Иоанну) secessus causa in Africam». Persarum timor». Сравни: Not. Combefis. ad s. Maximi vitam, Op. Max., t. I, col. 224. Решительно непонятно, как и чем могли угрожать в 40–х годах Александрии или вообще Византийской империи персы, мир с которыми был заключен Ираклием еще в 628 году.

«Και κάλεσον προς εαυτόν…, έιπερ αληθώς άπεστι πας φόβος Βαρβάρων, αισθητών, δι ους τοσαΰτα διαστήματα θαλάσσης, ώς φιλόζωος, ήλθον» [И позови к себе…, если действительно отступил всякий страх варваров, чувственных, из–за которых я, как жизнелюбивый, перешел по морю толикое расстояние]. Т. II, col. 445.

Сравни: t. II. col. 433, примеч. 36.

Начало войны между сарацинами и Византийской империей Феофан относит к 623 году (Сент. календы), что соответствует 631 году. Theaphanis Chronograph., p. 514 — 515; сравни: Pagi, t. И, p. 793.

Вспоминая о своем пребывании на о. Крите, Максим употребляет такое выражение: «μέμνημαι γαρ κατά την Κρητών νήσον διάγων» [помню, как я жил на острове критян] и т. д. Т. II, col. 49.

Нет ничего несообразного в предположении, что по дороге в Александрию Максим посетил и о. Кипр. Дело в том, что между Максимом и Марином, сначала диаконом, а потом пресвитером Кипрской церкви, существовала довольно оживленная переписка, предполагающая личное их знакомство. Не имея никаких определенных данных относительно этого последнего обстоятельства, не невероятно объяснять его высказанным предположением.