По окончании всей Херувимской диакон выходит северными дверями на амвон и произносит Просительную ектению, начинающуюся словами: Исполним молитву нашу Господеви. Эта просительная ектения имеет ту особенность, что в самом начале дополняется тремя вставными прошениями: О предложенных честных дарех… О святем храме сем… и О избавитися нам… Если литургия служится после вечерни, как напр., в дни навечерий Рождества Христова и Богоявления, в праздник Благовещения, когда он приходится в будничные дни Великого Поста, в Вел. Четверг и Вел. Субботу, то начинать ектению эту надо словами: Исполним вечернюю молитву нашу Господеви, и дальше говорит: Вечера всего совершенна… Во время просительной ектении священник читает в алтаре тайную «Молитву проскомидии, по поставлении божественных даров на святей трапезе». Эта молитва служит как бы продолжением той молитвы, которую читал священник при окончании проскомидии перед жертвенником. В ней священник просит Господа, чтобы удовлил (сделать способным) его приносить ему дары и жертвы духовные о грехах всех людей и вторично после проскомидии призывает благодать Святого Духа на «предлежащие дары сия». Конец этой молитвы: Щедротами Единороднаго Сына твоего, с нимже благословен еси, со пресвятым и благим и животворящим твоим Духом, ныне, и присно, и во веки веков, священник произносит возгласно по окончании ектении и затем обратившись лицом к народу преподает: Мир всем, на что певцы от лица всего предстоящего народа ответствуют ему, как обычно: И духови твоему. Этим возвещается общее примирение перед наступлением момента совершения великого таинства, в знак чего бывает потом целование.

Целование мира

Диакон, стоя на своем обычном месте на амвоне, возглашает: Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы. Лик, продолжая слова диакона, как бы отвечая, кого исповемы, поет: Отца, и Сына, и Святаго Духа, Троицу Единосущную и нераздельную. Священник в это время поклоняется трижды перед св. трапезою и на каждый поклон говорит трижды о своей любви к Господу словами 17–го псалма, ст. 2: Возлюблю тя, Господи, крепосте моя, Господь утверждение мое и прибежище мое, после чего прикладывается к покровенным сосудам, сначала к дискосу, потом к чаше и, наконец, к краю св. трапезы перед собой. Если литургию совершают два или больше священников, то все они делают то же самое, подходя спереди к престолу, а затем отходят на правую сторону и, выстраиваясь там в ряд, взаимно лобызаются, выражая тем свою братскую любовь к друг другу. Старший говорит при этом: «Христос посреде нас», а младший отвечает: «И есть, и будет», и целуют друг друга в оба плеча и рука в руку. Если это пасхальный период, то говорят: «Христос воскресе» и «Воистину воскресе». То же должны делать и диаконы, если их несколько: они целуют крест на своих орарях, а потом и друг друга в плечо и произносят те же слова.

Этот обычай взаимного целования очень древнего происхождения. О нем вспоминают самые ранние христианские писатели, как, например, св. муч. Иустин Философ, св. Климент Александрийский и др. В древности в этот момент лобызали друг друга и мiряне: мужчины мужчин и женщины женщин. Это лобызание должно было обозначать полное внутреннее примирение всех присутствующих в храме перед наступлением страшного момента принесения великой Бескровной Жертвы, по заповеди Христовой: «Аще убо принесеши дар твой ко олтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя, остави ту дар твой пред олтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед, принеси дар твой» (Матф. 5, 23—24). Это целование знаменует собой не только одно примирение, но и полное внутреннее единение и единомыслие, почему непосредственно вслед за этим и возглашается Символ веры. Тут и причина, почему невозможно совместное совершение Евхаристии с еретиками, с которыми нет такого единения и единомыслия. Целование друг друга в рамена означает, что все равно подлежат игу Христову и одинаково носят ярем Его на своих раменах. Неизвестно точно, когда именно вышел из употребления этот умилительный обряд взаимного целования между всеми верующими, но и теперь, слыша возглас: «Возлюбим друг друга…», все присутствующие в храме должны мысленно примириться со всеми, простив друг другу все обиды. После этого лобзания мира и исповедания своего полного единомыслия и единодушия логически следует исповедание своей веры.

Символ веры

Диакон, преклонив мало главу, на немже стоит месте, целует орарий свой, идеже есть образ креста, и воздвиг мало десную руку, держа тремя персты орарий, возглашает: Двери, двери, премудростию вонмем. При этом отдергивается завеса на царских вратах, людие глаголют вне алтаря мерным гласом исповедание веры: Верую во Единаго Бога Отца… Возглашением: «Двери, двери» диакон в древности давал знать иподиаконам и вообще привратникам, чтобы они стерегли двери храма, дабы не вошел кто‑либо недостойный присутствовать при начинающемся совершении величайшего христианского таинства. В настоящее время этот возглас имеет лишь символическое значение, но притом весьма важное. Св. патриарх Герман объясняет это так, что мы должны в этот момент закрыть двери своего ума, чтобы в них не вошло ничто дурное, ничто греховное, и внимали бы только той премудрости, которая слышится в словах возглашаемого вслед за тем Символа веры. Отверзающаяся в это время завеса символизирует собою отваление камня от гроба и бегство стражи, приставленной ко гробу, а также и то, что таинство спасения нашего, от века утаенное, по воскресении Христовом открывается и делается известным всему миру. Словами: «Премудростию вонмем», диакон приглашает молящихся быть особенно внимательными ко всему дальнейшему священнодействию, в котором сказалась Божественная премудрость. Чтение Символа веры введено было не сразу. В древности его читали за литургией только раз в год, в Великую пятницу, а также и при крещении оглашенных. С конца V века в Антиохийской Церкви Символ начинает читаться на каждой литургии, а с 511 года патр. Тимофей ввел чтение его и в Константинопольской области. У нас в русских церквах Символ веры обычно поется, кое–где всенародно, но на Востоке он читается, обычно кем‑либо из старших клириков или особо заслуженных мiрян.

При начале пения или чтения Символа веры священник снимает воздух со Св. Даров, чтобы они при совершении Евхаристии не оставались покрытыми, причем, взяв воздух, воздвизает его над Св. Дарами и держит его, медленно колебля на протянутых вперед руках. Если служат несколько священников, они все держат воздух за края и колеблют им вместе с предстоятелем. Если служит архиерей, то он, сняв митру, склоняет главу к Св. Дарам, а священники веют воздухом над Св. Дарами и над его склоненной главой вместе. Это веяние воздухом символизирует собою осенение Духа Божия, а вместе с тем напоминает то землетрясение, которое произошло при Воскресении Христовом. Практически это имело значение на Востоке, как предохранение Св. Даров от насекомых, которых там особенно много, почему и потом во все время, пока Св. Дары оставались открытыми, диакон веял над ними покровцем или рипидою. Посему, по указанию Служебника, священник перестает потрясать воздухом тогда, когда диакон, по окончании Символа и возгласе — Станем добре… входит в алтарь, и сменяет священника тем, что «приим рипиду, веет святая благоговейно». Священник же, прочитав про себя тайно Символ веры, благоговейно целует воздух, складывает его и полагает слева на св. трапезе, глаголя: Благодать Господа.

Евхаристический канон, или анафора (Возношение)

После Символа веры и нескольких приготовительных возгласов начинается самая важная часть божественной литургии, называемая «Евхаристическим каноном», или «анафорой», по–гречески, αναφερω что значит — «возношу», так как в этой части литургии и происходит самое таинство Евхаристии, или пресуществления Св. Даров в тело и кровь Христову через возношение их и освящение при чтении особой евхаристической молитвы. Эта евхаристическая молитва собственно одна, но она читается тайно и прерывается несколько раз произносимыми вслух возгласами. В центральной части этой молитвы совершается «возношение Св. Даров», почему и вся эта важнейшая часть литургии называется еще «анафорой».

После Символа веры диакон, стоя еще на амвоне, возглашает: Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приносити, и тотчас же входит в алтарь, причем не южными дверями, как обычно, а северными теми, какими обыкновенно выходит. Эти слова, по объяснению св. Иакова, брата Господня, и св. Иоанна Златоуста, означают, что мы должны стоять, как должно пред Богом, со страхом, смирением и любовью, чтобы в мирном расположении духа принести Богу «святое возношение», то есть Св. Дары. На эти слова диакона лик от лица всех верующих отвечает: Милость мира, жертву хваления, то есть мы изъявляем готовность совершить жертвоприношение Господу не только в мире и единодушии с ближними, но и в чувстве милости или милосердия к ним: по объяснению Николая Кавасилы, мы приносим «милосердие Тому, Кто сказал: «Милости хощу, а не жертвы». Милость же есть плод чистейшего и крепчайшего мира, когда душу не возбуждают никакие страсти и когда ничто не мешает, чтобы она наполнилась милости и жертвой хваления». Иначе говоря, призыв — «Станем добре»:, указывает нам, что мы должны расположить себя к миру со всеми, с Богом, и с ближними, и в мире будем приносить Святую жертву, ибо «Милость мира, жертва хваления» — есть та самая жертва, которая даровала нам Божию милость вечного мира с Богом, с самими собою и со всеми ближними. Мы приносим Богу вместе с тем в Евхаристии и жертву хваления — выражение благодарности и священного восторга за Его великий подвиг искупления человеческого рода.

Затем священник обращается к народу, чтобы приготовить его к предстоящему великому и страшному Таинству, со словами апостольского приветствия: Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами (2 Коринф. 13, 13). Архиерей при этих словах, вышед из алтаря на амвон, осеняет предстоящих дикирием и трикирием, а священник благословляет рукой, повернувшись на запад. В этих словах молящимся испрашивается от каждого лица Пресвятой Троицы особый дар: от Сына — благодать, от Отца — любовь, от Духа Святого — общение или причастие Его. На это благожелание священника или архиерея, лик от лица народа отвечает: И со духом твоим, в чем выражается братское единение клира и народа. Священник возглашает затем: Горе имеем сердца, призывая этим всех молящихся оставить все земное и вознестись мыслью и сердцем «горе», то есть к Богу, целиком отдавшись только мысли о предстоящем великом таинстве. Лик за всех верующих отвечает согласием на этот призыв: Имамы ко Господу, то есть мы уже обратились сердцем к Богу, не в духе гордости, конечно, а в смысле желания осуществить это, действительно отрешиться от всего земного. (Некоторые священники воздевают руки при произнесении этого возгласа. Архимандрит Киприан Керн так пишет: «Эти слова по предписанию иерусалимского Служебника, надо произносить с воздетыми руками. Наш Служебник этого не указывает, но почти повсеместная практика узаконила это» («Евхаристия» Париж, 1947 г. стр. 212). «Горе имеем сердца» — это один из древнейших литургических возгласов; о нем упоминает еще св. Киприан Карфагенский, который так объясняет его смысл: «не иное что тогда помышлять они (то есть молящиеся) должны, как только о Господе. Да заключатся противному перси, и единому Богу отверсты да будут. Да не попустим внити внутрь себя врагу во время молитвы».

Вслед за этим священник возглашает: Благодарим Господа. Этими словами начинается самая Евхаристическая молитва, или Канон евхаристии то самое основное ядро Божественной литургии, которое ведет свое начало от апостольских времен. Слово «Евхаристия» — ευχαριστια, в переводе с греческого значит «Благодарение». Сам Господь Иисус Христос устанавливая на Тайной Вечери это великое таинство, как повествуют об этом все три первые Евангелиста, начал его с благодарения Бога и Отца (Луки 22, 17—19; Матф. 26, 27 и Марка 14, 23). Все без исключения древние литургии, начиная с «Учения 12 Апостолов» и литургии, описанной у св. муч. Иустина Философа, начинает анафору именно этими словами: Благодарим Господа. И все, дошедшие до нас евхаристические молитвы, имеют своим содержанием благодарение Господа за все Его благодеяния человеческому роду. В ответ на этот возглас священника, лик поет: Достойно и праведно есть покланятися Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Троице Единосущней и нераздельней, а священник в этот момент начинает чтение евхаристической молитвы, произнося слова ее тайно, про себя. Эта молитва прерывается затем возгласами, произносимыми вслух, и заканчивается призванием Святого Духа, пресуществлением хлеба и вина в Тело и Кровь Христову, и молитвой за живых и умерших — «за всех и за вся», за кого приносится эта Великая Бескровная Жертва.

В литургии св. Иоанна Златоустого эта тайная молитва начинается словами: «Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя благодарити…» В этой молитве (Praefatio) священник благодарит Бога за все Его благодеяния, как ведомые нам, так и неведомые, а в особенности за творение мiра, за промышление о нем, за милосердие к роду человеческому, и как венец всех благодеяний Божиих, — за искупительный подвиг Единородного Сына Божия. В конце первой части этой молитвы священник благодарит Господа за принятие сей службы от рук наших, несмотря на то, что ангельские силы, непрестанно предстоящие Богу и воссылающие Ему хвалу, прославляют Его. И далее священник возглашает уже вслух: Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще, а лик продолжает этот возглас священника торжественным пением: Свят, свят, свят, Господь Саваоф, исполн небо и земля славы твоея, осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних. Таким образом, этот возглас в его отрывочном виде кажущийся непонятным для незнающих текста евхаристической молитвы, является придаточным предложением, которое заканчивает первую часть евхаристической молитвы и начинает собой пение: «Свят, свят…» При этом возгласе, диакон, вошедший перед этим с амвона в алтарь северными дверьми (единственный случай, когда диакон входит северными дверьми) и стоящий с левой стороны престола, взяв звездицу от дискоса, творит ею «образ креста верху его и, целовав (то есть звездицу), полагает, идеже и покровцы». Этот возглас напоминает нам шестокрылых серафимов, которые, воссылая непрестанную хвалу Господу, являлись, как это описывает Тайнозритель св. апостол Иоанн в Апокалипсисе, а в Ветхом Завете св. пр. Иезекиил в виде таинственных существ («животных»), из которых одно было подобно льву, другое подобно тельцу, третье человеку и четвертое орлу. Сообразно различному способу славословия этих таинственных существ, употребляются выражения: «поюще», которое относится к орлу, «вопиюще», относящееся к тельцу, «взывающе» — ко льву, и «глаголюще» — к человеку. (См. Апокалипсис гл. 4, 6—8; пр. Иезекииля 1, 5—10; Исаии 6, 2—3).

Эта первая часть евхаристической молитвы, заканчивающаяся ангельским славословием, говорит преимущественно о творческой деятельности Бога Отца и носит название «Префацио», вторая часть евхаристической молитвы, называемая «Санктус», прославляет искупительный подвиг воплотившегося Сына Божия, а третья часть, содержащая в себе призывание Св. Духа, носит название «Эпиклезис», или Эпиклезы.