Итак, отчего эта краткая молитва, оправдавшая мытаря при всей его худости и грехоности, не приносит нам чувства оправдания? Не оттого ли, что сердце не участвует в ней? Мы не чувствуем нужды бить себя в грудь, как мытарь, ибо это жест глубокого, сердечного Сокрушения. Мы не держим долу нашего взора, ибо это знак крайнего смирения. У нас нет ни того, ни другого. И это очень, до слез жалко, ибо только сердце сокрушенное и смиренное Бог любит и никогда не уничижит.

Но ведь сердце - не камень! Это камень, как его ни бей, не сделается мягким. А сердце человеческое можно умягчить. Не напрасно священник, приступая к служению литургии, молится: "Отыми, Господи, сердце каменное от плоти нашей и дай сердце плотяное, боящееся Тебя, любящее, почитающее, Тебе последующее и Тобою питающееся!"

В надежде на эту добрую изменчивость человеческого сердца, в надежде, что Господь непрестанно готов переделать наше сердце из злого, холодного, замкнутого, себялюбивого в кроткое, мягкое, любящее, мы и начали нашу сегодняшнюю речь.

"Боже, будь милостив к нам, грешным! Пока я утешаюсь мыслью, что я не хуже других, что грехи мои - самые обыкновенные и, значит, простительные, - я не могу придти в чувство раскаяния, сокрушению не откуда родиться. Надо стать пред Богом и не своими глазами, лукавыми и слишком снисходительными к себе, а Христовыми глазами посмотреть на себя. Какими бы нас хотел видеть Христос-Спаситель в нашей повседневной жизни? В утешение ли Ему, кормильцу нашему, все то, чем полна наша голова, наше сердце, вся наша деятельность? Непременно надо Христа иметь присущим нашей жизни, спутником нашим; все делать, как бы у Него пред глазами. Только тогда и может открыться наше сокровенное в своем настоящем свете. Тогда мы перестанем убаюкивать себя мечтой, что мы не хуже других, тогда откроются глубочайшие движения сердца и только тогда мы сможем со всем сокрушением сердца воскликнуть: "Боже, милостив буди мне, грешному!" Аминь.

Слово к Родителям в Неделю о Блудном Сыне

Сегодня мы хотели бы говорить не о радости при возвращении блудного сына в дом отчий, не о милосердии отца, не о раскаянии сына, а о родительском долге по отношению к детям. И мысли наши мы прикрепим к апостольскому завету: "Отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем!" (Еф. 6:4).

"Не раздражайте детей ваших". Не доводите их до того, чтобы они могли возыметь на вас серчание, досаду, гнев! Гнев вообще греховен, а гнев на родителей еще грешнее. Родители, не вводите их в сей грех излишней строгостью, неразборчивой взыскательностью, несправедливым распределением вашей любви к ним, когда вы к одним из ваших детей мирволите и все им прощаете, а с других взыскиваете за каждую мелочь.

Вы обидели вашего сына или дочь, не скажу тем, что не пустили под праздник в театр, или не дали денег на вино, или взыскали за проступок, - но тем, например, что поднимаете на них руку и бьете их, когда следовало бы их считать взрослыми и щадить их самолюбие. Одно дело - наказать ребенка: чрез минуту-другую ребенок уже не помнит, что ему попало, и тянется к матери за лаской; и совсем другое дело - наказать юношу. Это наказание, пусть даже и заслуженное, ложится тяжестью на душу юноши, жестоко ранит его самолюбие, остается на долгое время горьким осадком в его сердце. После наказания сердце юноши как бы закрывается на некоторое время для родителей и не может больше воспринимать даже самых разумных и доброжелательных родительских советов и увещаний.

Родители, берите пример с отца из сегодняшней притчи! Он на требование своего сына мог бы ответить: "Погоди, сынок, еще рано делить имение - ведь я еще жив!" Или мог бы сказать еще строже: "Не будет тебе ничего, пока я жив; не хочешь жить со мною, - уходи, но тогда не получишь ничего и после моей смерти!" Он отдал без одного слова упрека все, что могло прийтись на долю его младшего сына. И своим великодушием облегчил ему возвращение. Если бы они расстались в неприязни, если бы сын ушел, затаив в сердце обиду на отца, то и в самую горькую и безнадежную минуту своей скитальческой жизни он, если бы и вспомнил про дом отчий, то лишь с озлоблением, с тем озлоблением, какое обычно живет в душе своевольной и нераскаянной. Но блудный сын вспоминает про отца с нежностью, с глубоким чувством своей виновности и раскаяния. Когда увлечения окончились, у корыта с рожками ему рисовалась картина родительского дома, дома - полной чаши. И воспоминания об отце, в особенности о последних часах пребывания с ним, может быть, о слезах, которые он видел на отцовских ланитах при расставании, с неудержимой силой повлекли его домой. Он еще был "на стране далече! но душа его уже лежала распростертой у ног отца.

Но говоря родителям: "Не раздражайте детей ваших", чтобы им легче было вернуться к вам после своих греховных увлечений, мы не хотим научить вас быть к ним снисходительными, даже когда они явно грешат. Нет, други мои! Ведь св. Павел не остановился на фразе: "Отцы, не раздражайте...", а тотчас же добавил: "Но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем!"

Хочешь ли, чтобы твои дети всегда были хорошими, чтобы распутия греха не привлекали их никогда? С детства воспитывай их в учении и наставлении Господнем, т.е. не только учи их тем наукам, которые дадут им кусок хлеба, но воспитывай их характер, внушая заповеди Божии, но учи их смотреть на все христианскими глазами и судить обо всем христианским умом.

Двадцать лет, а то и дольше, дети остаются на попечении родителей. Это для того, несомненно, чтобы родители имели полную возможность не только чему-то научить их, но и создать в них навык к жизни благочестивой. Отцы, и в особенности, матери-христианки! Выполните ваш долг пред детьми: научите их молиться, молитесь сами вместе с ними, ходите в церковь вместе, чтобы живым образцом благочестия для детей вы были сами.

Когда дети станут подростками, пошлите их в нашу школу, следите за их уроками, сами читайте Евангелие, чтобы детям не нужно было далеко ходить, когда у них появятся недоуменные вопросы, чтобы в вопросах веры вы могли быть для них первым авторитетом.