В этих безыскусных, но вдохновенных молитвах улавливаются отголоски кумранского мессианизма, однако — не более чем отголоски. Псалмы «чающих» навеяны главным образом классической поэзией Ветхого Завета и представляют собой свободные вариации на библейские темы. Перед нами настоящие гимны «анавитов», смиренных «бедняков Божиих», которые знают о небесном покрове, простертом над униженными и оскорбленными.

Низложил властителей с престолов и вознес смиренных, Алчущих исполнил благ, а богатых отпустил ни с чем, Поддержал Израиля, Служителя Своего, в память о милости — Как сказал Он отцам нашим, — милости к Аврааму и семени его вовек. Лк 1, 52-55 *.

---

* Здесь и далее новозаветные тексты приводятся по новому переводу (Лондон, 1970) с некоторыми изменениями

---

Долго готовился к чуду Богоявления народ Господень, к чуду, обещанному посланниками небес. И вот теперь оно уже близко.

Благословен Господь Бог Израилев, что посетил и сотворил искупление народу Своему, И воздвиг нам мощь спасения в Доме Давида, Служителя Своего, — Как Он сказал устами святых древних пророков Своих. Спасение от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас. Сотворить милость отцам нашим и вспомнить Завет Свой святой. Чтобы безбоязненно, избавившись от руки врагов, служили мы Ему в святости и праведности. Лк 1, 68-75

Этот Новый Завет будет уже не тот, что когда-то возвестил Моисей среди молний Синая, и не тот, о котором грезили пустынники Мертвого моря, а искупительный Завет, начертанный в сердцах любящих Господа.

Неисповедимый властно влек к Себе человека, возрастала жажда единения с Сущим. «Как олень стремится к потокам водным, так душа моя стремится к Тебе, Боже», — говорил псалмопевец. «О, если бы Ты разверз небеса и сошел!» — восклицал в глубокой тоске Второисайя. Ныне их молитва услышана. Наступает утро обновления…

Такими мыслями и чувствами жили все «чающие», а вместе с ними и галилейская Дева. Единственная. Его Мать. Этим одним сказано бесконечно много.

Пусть нам осталось бы неизвестным даже Её имя; достаточно и того, что Она передала черты Своего лица и характера Иисусу, держала на руках Младенца, учила Его первым арамейским словам, делилась с Отроком Своей верой и любовью к Священному Писанию.

В явных знаках земного величия призвание Ее не нуждалось. Пурпурные завесы, вышитые рукой Мариам, пребывание в Святая Святых и дивные знамения — это только апокриф, радужный витраж или икона; на самом же деле внешне все выглядело невзрачным и обыденным: каменистый двор, овцы за изгородью, глинобитный дом с плоской кровлей, убогий очаг…

Поздние легенды подробно останавливаются на детских и отроческих годах Марии, евангелисты же говорят о Ней мало и сдержанно. Почему? Неужели их читатели не хотели знать о Марии больше? Очевидно, такое желание было: свидетельством тому служат хотя бы апокрифы [13]. Авторы Нового Завета черпали из родника живой палестинской традиции; Мать Учителя в последние годы окружало благоговейное почитание апостолов. Тем не менее, о Себе Она рассказывала им немного.