— Ох, что за чудовище идёт! — испугалась Ривва Борисовна.

— Не бойтесь, это человек, но на шее у него сидит другой и машет руками.

Подошёл наш Тимофеич. Своим пиджаком он накрыл грузного Толю, который держался за голову отца, а рукава отцовской куртки свешивались, развеваясь по ветру и цепляясь за ветки кустов. Тимофеич тяжело дышал, пот лил с него градом, он был красный, с испуганными глазами.

— Мы заблудились! Я километра три отмахал лишних, прежде чем вышел... Где хозяин? Поехали!

— А где хозяин? — спросила Ривва Борисовна. — Где Володя?

— Не шутите! Я устал, поехали!

— Володи и Коли нет, — сказала я.

— Как?! Значит, и они заблудились? Пойду их искать...

Тимофеич повернулся и исчез из виду. Мы только слышали, как все дальше и дальше от нас раздавались его мощные крики: «Э-ге-ге-ге!» Он шёл на то место, где расстался с Володей. А там он забрался на дерево, и крик его стал далеко разноситься над мокрой листвой.

А батюшка с Коленькой так увлеклись сбором грибов, что не заметили, как заблудились. Стали кричать, но никто им не отвечал.

— Чем громче и чаще я кричал, — рассказывал мне потом Володя, — тем больше пугался Коля: «Никто нам не откликается, — со слезами говорил он, — а мы уже и не знаем, куда идти!»

Наконец они выбрались из чащи на широкую просеку. Но куда идти по ней? Ни компаса, ни солнышка, один лес... Пошли куда глаза глядят. Тихо кругом, смеркается... Володя сказал сыну: «Коля, помолись своему святому — святителю Николаю». — «Папочка, я от страха все молитвы забыл...» — «Да ты просто скажи: святитель Николай, помоги нам выбраться из леса и вернуться к своим». Коленька перекрестился, повторил с чувством слова отца. А батюшка решил, что святитель Николай непременно подскажет младенцу правильный путь. Вдруг Коля решительно сказал: «А зачем, папа, мы все идём да идём, а не знаем куда? Давай вернёмся туда, откуда мы вышли — на просеку». Отец послушался. Вскоре они опять были на пересечении дорог, куда вышли после плутания по лесу. Остановились, отдохнули, помолились. Стали прислушиваться. И тут им показалось, что через лес доносится какой-то гул.

— Уж не голос ли чей? Пойдём туда! — рассказывал потом батюшка. — Углубились опять в чащу, но идём и прислушиваемся. И точно! Издали доносился голос человека. Мы обрадовались, шагаем уж в одном направлении, на голос. А чаща кругом непролазная. И вдруг перед нами огромная голова с ветвистыми рогами. Коля шарахнулся в сторону, а я ему: «Не бойся, это лось...» И снова стоим, ждём голоса. Опять услышали! И тут уж я что есть силы откликнулся. Лезем в темноте дальше. Ага, и голос уже ближе! Я опять кричу: «Ау-у!» А в ответ уже ближе Тимо-феичево: «Эге-ге-ге!» Спешим друг к другу, встречаемся и обнимаем друг друга, целуемся, как на Святую Пасху!

Тимофеич ведёт хозяина к машине, в которой малыши уже заснули крепким сном. А мы, жены, кидаемся в объятия к мужьям, чмокаемся и благодарим Бога, что пропадавшие нашлись. При свете фар выбираемся из лесу и к полуночи возвращаемся домой.