За мной. Выводят. С Богом! Пошёл быстро, ночным молчаливым цирком, идти далеко. Ничего подобного - опять ближайший боковой заворот, мимо врачебного кабинета, полковник Комаров, ещё один полковник, - и в тот же кабинет, где вчера мне предъявили измену родине, - только светлый-светлый сейчас от пасмурного дня, и за вчерашним столом - вчерашний же... Маляров, да, всего-навсего Маляров. Чего ж меня наряжали? И для меня - тот же стул посередь комнаты. И высшие офицеры рассаживаются позади, если кинусь на Малярова.

И с той же остротой, как вчера, и с той же взвинченной значительностью читаемого, отчетливо выделяя все слова:

- Указ президиума верховного...

И с этих трёх слов - мне совершенно уже ясно всё, в остальные вслушиваюсь слегка, просто для контроля.

Эк они мне за 18 часов как меняют нагрузки - то на сжатие, то на растяжку. Но с радостью замечаю, что я не деформируюсь - и не сжался вчера, и не растянулся сейчас.

Значит, говорить со мной не захотели, сами всё знают. Сами знаете, но отчего же ваши ракеты, ваша мотопехота, и ваши гебистские подрывники и шантажисты, - почему все в отступлении, ведь - в отступлении, так? Бодался телёнок с дубом - кажется, бесплодная затея. Дуб не упал - но как будто отогнулся? но как будто малость подался? А у телёнка - лоб цел, и даже рожки, ну - отлетел, отлетит куда-то.

Но секунды текут - надо быстро соображать.

- Я могу - только с семьёй. Я должен вернуться в семью.

Маляров - в черном торжественном костюме, сорочка белее моей, встал, стоит как актёр на просторе комнаты, с приподнятой головой:

- Ваша семья последует за вами.

- Мы должны ехать вместе.

- Это невозможно.

Вот как. Какая неожиданная форма высылки. А вдуматься - у них и другого пути нет, только такой: меня быстро-быстро убрать.

- Но где гарантия?

- Но кто же будет вас разлучать?

Вообще-то, визгу не оберётесь, верно.

- Тогда я должен..., - секунду не сообразишь, обязательно что-нибудь упустишь, с ними так всегда..., - я должен заявление написать.

Зачем заявление - до сих пор не понимаю, как будто заявление что-то весит, если они решатся иначе. А просто - время выиграть, старая арестантская уцепчивость. Подумал Маляров:

- В ОВИР? Пишите.

- Ни в какой ОВИР. Указ Подгорного. Ему.

Подумал. К столу меня, сбоку. Бумагу.