Слово 22 [161]. О духовной радости

Радуйтеся о Господе, говорит апостол (Флп. 3, 1); и хорошо сказал он: о Господе, ибо если не о Господе будет радость, то не только не радуется человек, но и (никогда) не будет иметь радости. Ибо Иов, рассматривая жизнь человека, нашел, что она полна всякой скорби (Иов. 14, 1); также Великий Василий и Григорий Нисский говорят, что птицам и другим животным, по нечувственности их (свойственно) радоваться, а разумному человеку - нет свободы от плача; потому говорит, что мы не удостоились даже познать и те блага, от которых мы отпали. И самая природа учит нас более плакать, ибо жизнь эта многоболезненна и многотрудна и, как изгнание, полна грехов. Но если кто постоянно помнит Бога, тот веселится, по слову Псалмопевца: помянух Бога и возвеселихся (Пс. 76, 4). Ум, увеселяемый памятию о Боге, забывает скорби мира, и от этого памятования уповает на Бога и бывает беспопечителен. Беспопечительность доставляет радость и располагает к благодарению; а чрез благодарение, соединенное с благоразумием, возрастают дары и дарования. По мере того, как умножаются благодеяния, возрастают благодарение и чистая молитва со слезами радости, и вскоре человек избавляется от слез печали и страстных; выходит из (под власти) страстей и так приходит в духовную радость, от всякого случая. Чрез приятное смиряется и благодарит, а чрез искушения укрепляется в нем надежда на будущее; и о том и о другом радуется, и любит Бога и всех естественно, как благодетелей, и не встречает во всем творении чего-либо, могущего повредить ему. Но просвещаемый ведением Бога радуется о Господе о всех творениях, удивляясь Его промышлению о Своих созданиях. Ибо достигший духовного ведения удивляется не тому только, что явно (всем) и достойно похвалы, но и неявному для неопытных принужден бывает изумляться, по силе чувства. И не дню только удивляется, ради света, но и ночи, ибо ночь всем полезна. Проводящим деятельную жизнь ночь доставляет безмолвие и свободу; плачущих она ведет к памятованию о смерти и аде, а проходящих нравственное делание располагает к совершеннейшему поучению, рассматриванию добрых дел и устройству (своего) нрава, как говорит Псалмопевец: яже глаголете в сердцах ваших, на ложах ваших умилитеся (Пс. 4, 5), то есть в безмолвии ночи умилитеся, вспоминая преткновения, бывшие в смущении дня и учаще себе в пениях и песнех духовных (ср.: Кол. 3, 16), то есть обучайте себя пребывать в молитвах и псалмопениях, чрез размышление и внимание при чтении. Ибо так совершается нравственное делание: (подвизающийся) размышляет о том, что сделано им в течение дня, чтобы, при безмолвии ночи, мог он прийти в чувство и плакать о том, в чем согрешил. И когда благодать приведет его в преуспеяние, и он найдет поистине, а не мечтательно, что-либо из нравственного, относительно души или тела, совершающегося делами или словами, по заповеди Христовой, тогда благодарит со страхом и смирением и подвизается в молитве и многих слезах пред Богом, чтобы сохранить тот добрый нрав, обучая себя помнить о нем, чтобы снова не потерять его забвением. Потому что добрый нрав образуется в нас многим временем и трудом, и то, что приобретено многим трудом и временем, можно потерять в одну минуту. Это (сказано) касательно проходящих деятельную жизнь, для перешедших же к ведению ночь заключает в себе многие созерцания, как говорит Великий Василий, ибо она ежедневно напоминает создание мира и располагает к ведению. (Во время ночи) тьма покрывает все творение, как было некогда (прежде создания). Как небо было некогда одно, без звезд, подобно тому, как и теперь, когда их скрывают облака. И войдя в келлию, и видя только тьму, (подвижник) вспоминает тьму оную поверх бездны (Быт. 1, 2); и снова, увидев внезапно чистое небо и став вне келлии, он приходит вдруг в изумление, созерцая горний мир, и восхваляет Бога, как сказано у Иова об Ангелах, когда они увидели звезды (Иов. 38, 7). Созерцает и землю невидимую и неустроенную, как некогда, и людей, погруженных в сон, как бы несуществующих, и бывает по чувству один, как некогда Адам, и разумно вместе с Ангелами воспевает Творца и Создателя твари.

При случающихся ударах грома и молнии вспоминает он день суда; от голоса птиц как бы чувствует звук тогдашней трубы, и от восхода денницы и явления лучей размышляет о явлении честного и животворящего креста; чрез возбуждение от сна людей познает воскресение и от явления солнца - пришествие Господне. И как некоторые встречают (солнце) песнопением, подобно святым, которые тогда будут восхищены на облаках, а некоторые спят в нерадении, как имеющие быть осужденными тогда. И иные в славословии, ведении и молитве и прочих добродетелях проводят весь день, веселясь, и пребывают в свете ведения, как тогда - праведные; некоторые же пребывают в страстях и неразумии, как тогда - грешники. И просто сказать: имеющий ведение во всякой вещи находит содействие к спасению души и прославлению Бога, для чего и создано все от Бога разумов и Господа, как говорит мать пророка Самуила, потому да не хвалится премудрый премудростию своею и проч., но о сем да хвалится хваляйся, еже разумети и знати Господа (1 Цар. 2, 3, 10), то есть тем, чтобы познавать, во многом разуме, Господа из творений Его, и подражать Ему, по силе, хранением Божественных заповедей Его, чрез которые познает Его, и, подобно Ему, возможет творить суд и правду посреде земли; ибо она говорила это, пророчествуя о распятии и воскресении Господнем. И да сострадает Ему (таковой) приобретением добродетелей, и прославится с Ним бесстрастием и ведением, и хваление будет иметь в себе, что он сподобился быть рабом такого Владыки и подражателем смирения Его, будучи недостоин; и тогда похвала будет от Господа, по слову апостола (Рим. 2, 29; 1 Кор. 4, 5). Когда это «тогда»? Когда речет сущим одесную, приидите благословеннии, наследуйте Царство (ср.: Мф. 25, 34), которого да сподобимся все мы Его благодатию и человеколюбием. Ему слава и держава во веки. Аминь.

Слово 23 [162]. О Божественных Писаниях, что в них нет разногласия

Пойте разумно, говорит пророк (Пс. 46, 8), и: испытайте Писания, говорит Господь (Ин. 5, 39). Кто слушается этого, тот просвещается, а кто ослушивается, тот помрачается. Ибо если кто невнимателен к тому, что он произносит,- не столько получает он плода от Божественных Писаний, хотя, может быть, и часто поет и читает. Упразднитеся, сказано, и разумейте (Пс. 45, 11), ибо упразднение собирает ум, и если кто-либо захочет быть несколько внимательным, то познает от части, по слову апостола (1 Кор. 13, 12), и особенно тот, кто имеет от части нравственное делание; ибо оно дает уму большую опытность от борьбы со страстьми. Однако не настолько познает он, сколько таинств заключает в себе каждое изречение Писания, но насколько чистота ума его может принять от благодати. Это ясно из того, что мы часто познаем ведением какое-либо изречение Писания и достигаем одно или два из намерений, с которыми написано было это изречение, а чрез несколько времени, когда ум, может быть, делается более чистым, он сподобляется иного разумения, высшего, нежели то, первое. Так что от недоумения и удивления благодати Божией и неизреченной Его премудрости (ум) приходит в страх и трепет пред Богом разумов, как сказала пророчица Анна, что Бог разумов Господь (1 Цар. 2, 3). Не о том говорю, когда кто-либо услышит - чрез какое-либо Писание или человека, это не есть чистота ума или откровение; но если бы познал кто-либо и не верил себе, пока не найдет, что Божественное Писание или кто-либо из святых подтверждает то ведение, которое он получил самодвижно об изречении Писания или чувственном, или мысленном деле. И если, может быть, вместо одного намерения он встретил бы многие или услышал бы о них из Божественного Писания или от святых отцов, то пусть не не верит этому и не считает этого за разногласие. Ибо случается, что вещь бывает одна, а цели ее многие. Так об одеждах, если бы кто-либо сказал, что они греют, другой, что украшают, и третий, что покрывают,- все трое говорят истину, что одежда нужна для теплоты, покрова и украшения, и эти трое постигли Божественные намерения касательно одежды и имеют свидетелем Божественное Писание и природу вещей. Если же кто-либо, будучи тать и разбойник, относительно разумений, сказал бы, что одежда нужна для грабежа и воровства, тот всячески лжет. Ибо ни Писание, ни природа вещей не подтверждают, чтобы одежда была для этого, поелику и законы за такие дела казнят. Так же бывает и при всякой вещи, чувственной или мысленной, или слове Божественного Писания. Ибо и святые познают не всякое намерение Божие относительно каждой вещи или написанного слова; но и не все вдруг пишут, что они познали

[163].

Потому и бывает, что сегодня тот же (святой) о том же деле говорит одно, а завтра другое; и это не есть разногласие, если только слушатель имеет ведение или опытность. И опять: один говорит одно, а другой о том же самом изречении Божественного Писания - другое, ибо часто и то и другое внушила Божественная благодать, сообразно с временем и состоянием людей. То только есть искомое, чтобы соответственно Божественному намерению делалось то, что делается, или говорилось то, что говорится, и чтобы оно подтверждалось Божественным Писанием, дабы не услышало оно от апостола: анафема да будет (Гал. 1, 8), если иное благовестит вам, вне Божественного намерения или естества вещей, хотя бы то был и Ангел, как говорят: Великий Дионисий, Антоний и Максим Исповедник. Поэтому говорит Златоуст: не дети еллинов передали нам это, но Святое Писание. Так, не есть разногласие то, что Писание говорит о некотором (муже), что он не видел Вавилона во время пленения (Иез. 12, 13), и опять, в другом месте, что он был переселен в Вавилон, вместе с другими. Читающий внимательно найдет в ином месте Писания, что того мужа ослепили и таким взяли в плен, и так он взошел в Вавилон (Иер. 39, 7, 9), как сказал о нем один, но не видел его, как сказал другой. И опять некоторые, по незнанию своему, говорят, что Послание к Евреям писано не Павлом апостолом, также и одно из слов святого Дионисия не им написано; но если кто внимательно рассмотрит, то из самых слов удостоверится в истине. Ибо святые, если говорят о естественной вещи, то - по рассмотрению, то есть по ведению естественному, от ведения существующего, то есть творений, происходящего вследствие чистоты ума, говорят, с полнейшею точностию о намерении Божием и испытывают Писания (Ин. 5, 39), как Златоуст сказал о тех, которые в земных рудокопнях отыскивают золото, что они и тончайшие жилки разыскивают, чтобы ни одна йота или черта не пропала, как говорит Господь (Мф. 5, 18). Йота есть десятая буква, а так называемая черта есть знак, без которого нельзя правильно писать. И это сказано о вещах по естеству. Когда же превыше естества представляется чувственная или умственная вещь или написанное изречение, то святые познают его по прозрению, или по откровению, если дается им ведение о сем от Святаго Духа. Если же и не дается, но для пользы остается им это неоткрытым, то они не стыдятся сказать истину и сознаться в человеческой немощи, говоря: не знаю, Бог ведает; по слову апостола (2 Кор. 12, 3). И как говорит Соломон: трех не разумею и четвертаго не вем (ср.: Притч. 30, 18). И опять Златоуст: я не знаю, хотя бы и неверным назвали меня еретики, пусть называют и глупым. И просто: те, которые имели двоякую премудрость, предпочитали премудрость свыше, но мудро пользовались и внешним обучением, в меру, согласно с апостольским правилом, чтобы не хвалиться безмерно, как те египтяне, которые издевались над простотою речи апостола Варнавы, не зная, что проповедь его заключала в себе глаголы жизни вечной, как говорит Климентово писание. Многие из нас страдают тем же, и, когда слышат, что кто-нибудь говорит на ином языке, смеются, хотя, может быть, говорящий и премудр в своем языке и говорит о страшных таинствах; это, конечно, происходит от незнания. Отцы же с намерением писали просто, соображаясь со временем и с людьми, к которым писали. Как говорит святой Григорий Нисский, восхваляя святого Ефрема за то, что он, будучи премудр, писал просто, и будучи весьма искусен в знании догматов, удивляюсь, говорит, как искусно склеил листы нечестивых книг того малоумного еретика, и как тот, по гордости, не в силах был перенести стыда и лишил себя жизни. Святое смирение превыше естества, и неверный не может его иметь и считает противоестественным, как говорит о таких Великий Дионисий в писании своем к святому Тимофею, что древним воскресение мертвых казалось противоестественным, мне же, и тебе, и истине не кажется оно противоестественным, но превысшим естества. И это по отношению к нам только, по отношению же к Богу не превышеестественным, а естественным, ибо повеление Божие есть действие Его естества. Отцы же наиболее лобызают смирение делом и словом, как написавший сказания о старчестве, хотя был и епископ и потерпел изгнание за Христа, но о рубище одной девы сказал: я взял его, чтобы получить благословение. И святые отцы Дорофей и Кассиан были премудры, но писали просто. Это сказано нами для того, чтобы не подумал кто-либо, что некоторые по гордости писали высоко или, опять, другие по неучености - просто; но сила