Но Он ни что не есть из того, что мы вообще знаем, даже ни что из того, что знают Ангелы.

В этом мире Бог, говорю, ни что не есть, ни что из всего, как Творец всего,

но превыше всего.

Ибо кто бы мог сказать, что есть Бог, то есть чтобы сказать, что Он есть то-то или то-то?

Я совершенно не знаю, какой Он, каков, какого рода или Он различен.

Итак, не зная Бога, каков Он по образу и виду, по величине и красоте,

Как я изъясню Его действия?

Как Он видится, будучи невидим для всех?

Как пребывает со всякой тварной природой?

Как обитает во всех святых?

Как наполняет все и нигде не наполняется?

Как Он превыше всего и везде находится?

Ведь этого никто совершенно не может сказать.

Но о Ты, которого никто из людей совершенно не видел, о, Вседержитель, единый преблагоутробный, благодарю Тебя от всего сердца своего, что Ты не презрел меня, во тьме на земле лежащего, но коснулся меня Своею Божественною рукою, увидев которую я тотчас восстал, радуясь, ибо она сияла светлее солнца.

Я старался удержать ее, несчастный, но она тотчас исчезла из глаз моих.

И я снова весь оказался во тьме, упал на землю, плача и рыдая, валяясь и тяжко вздыхая, желая снова увидеть Твою Божественную руку.

Ты простер ее и явился мне яснее, и я, обняв, облобызал ее.

О благость, о великое благоутробие!

Творец дал мне поцеловать руку, содержащую все своею силою.

О дарование, о неизреченный дар!

И снова Создатель взял ее обратно, испытывая, конечно, произволение мое,

люблю ли я ее и ее Подателя, презираю ли все, предпочитая ее, и пребываю ли в любви к ней.

Я тотчас оставил мир и то, что в мире, закрыл все чувства сразу:

очи, уши, ноздри, гортань и уста, умер для всех сродников и друзей,

да, поистине я умер добровольно и взыскал одну только руку Божию.

Она же, увидев, что так сделал, тайно коснувшись руки моей, взяла ее

и повела меня, находящегося среди тьмы.

Ощутив это, я с радостью последовал: быстро бежал я ночью и днем,