Тех, кто не может соблюдать строгого поста, иеросхимонах Амвросий увещевает понудить себя хотя бы на умеренность в пище, сне и во всем. "Господь взирает на благое намерение и требует посильного и возможного действия, а не сверх силы и возможности".

Путь монашеской жизни и требования, предъявляемые к истинному монаху, без выполнения которых тщетными будут все усилия достигнуть спасения, изложены иеросхимонахом Амвросием в письме, в котором он объясняет, с какой целью вручаются монаху четки: "Дают четки сии с тем, чтобы приемлющий их человек сознавал свои недостатки и немощи и видел бы свои грехи, но никак не позволял себе замечать немощи и недостатки других, кольми паче старших, и всячески остерегался бы судить или унижать кого-либо, но дела и поступки других представлял бы Промыслу и суду Божию и собственной воле каждого... Если не хотим жить по своей воле и разуму, то и не должны уклоняться от стези и учения свв.отцов, которые велят нам смиряться, покоряться, отсекать свою волю, не оправдываться человеческими извинениями, от скорби и бесчестия, и уничижения не отрекаться, но понуждаться на все сие, хотя бы и противилось тому лукавое и непокорное наше сердце. Твердо должно помнить, что на земле совершенства нет, но все люди, по мере своей, имеют некоторые недостатки, попущаемые Промыслом Божиим к нашему смирению".

На сомнение, высказанное одной монахине, жалующейся, что она не может разобрать, каким путем идет - путем ли молитвы, послушания, отсечения воли и безмолвия в уединении, - иеросхимонах Амвросий отвечает: "Путь монашеский один, а все остальное - его принадлежности, как апостол говорит: "Облецытеся во вся оружия Божия, яко возмощи вам стати противу кознем диавольским".

Всякий монах, если хочет быть истинным монахом, должен по силе своей облекаться во все эти оружия духовные, держась каждого в свое время по потребности, смотря по мере своего устроения и силы телесной и душевной, а не так, чтобы избирать, какое вздумается, а другие оставлять, когда в них бывает существенная потребность. Главное - всякому должно иметь, по слову Лествичника, самосознание, то есть знать свои силы телесные и недуги душевные, чтобы нерассудно не употреблять первых и не усиливать последних.

Иеросхимонах Амвросий высказывает мысль, что сущность монашеской жизни заключается в отсечении страстей и достижении бесстрастия. "Образ монашества называется ангельским; значит, кто живет истинно по-монашески, тот живет ангельски, то есть бесстрастно в целомудренной чистоте, и кротости, и смирении. Но при пострижении более всего высказываются случаи и поводы к терпению, потому что без терпения ни одна из вышесказанных 3-х добродетелей не исправляется, кольми паче кротость".

Чтобы христианин, стремящийся к спасению, мог встать и безбедно шествовать по правильному пути духовной жизни, ему необходимо вручить себя руководству опытного наставника. Тем более это необходимо для инока. Поэтому старец Амвросий, сам опытно постигнувший этот трудный, но безопасный путь монашеского делания, так много заботился об искоренении своеволия и самолюбия в своих духовных чадах. Так, в одном письме он пишет: "Советую оставить изменчивость и непостоянство: то берешься за чрезмерное безмолвие и подвиги, и непрестанную молитву, то опять оставляешь все недели на две... В таком своеволии есть явный признак, что враг путает тебя прелестью, хитро утаивая это от тебя самой". "Как для мирских корень всему злу - сребролюбие, - пишет старец в другом письме, - так для монашествующих корень всему злу - самолюбие, от которого Господь повелевает прежде всего отречься: "Иже хощет по Мне идти, да отвержется себе". Самолюбие примешивается и противодействует каждому доброму делу и портит, и растлевает оное".

Призывая к послушанию, иеросхимонах Амвросий восстает против самочиния и своеволия, указывая на вредные последствия всякого начинания без благословения, даже в спасительных целях: "Напиши мне искренно тайное твое подвижничество, на которое ты не приняла благословение; а самочинное подвижничество и опасно, и душевредно. Если добро это, то зачем оно тайно от духовного отца? ... подсады вражии повсюду, разумеется, под видом добра и пользы душевной... вижу, что ты попалась в сеть искания совершенства, забыв совершенно покаяния".

Желающих направлять свою волю по внушению собственных мыслей иеросхимонах Амвросий предостерегает от опасности: "По мысленным внушениям, и то с рассуждением и великим рассмотрением, живут одни только совершенные. А новоначальные и немощные, и страстные должны жить под правилом..." и руководством. А в письме к одной монахине старец прямо пишет: "Нам заповедано Господом молиться: "Отче наш!...да будет воля Твоя" Но нигде не сказано, чтобы можно было молиться так: "Да будет воля наша!" А у тебя во всем, даже в молитве проглядывает, что хочешь непременно, чтобы было по-твоему, или по внушению вражию". Поэтому старец Амвросий всегда и в беседах, и в письмах убеждал в необходимости покорять свою волю руководству более опытного в духовной жизни наставника. А до тех пор, пока человек не найдет себе духовного руководителя, он должен согласовывать свою жизнь с евангельскими заповедями, в них искать ответ на свои духовные запросы, на них опираться при разрешении своих недоумений, внимать себе и не слишком ретиво браться за одни внешние подвиги.

Стремление к истинно христианской жизни и к достижению бесстрастия приводит к внутреннему монашеству. Но наряду с внутренним не должно пренебрегать и внешним. "Хорошо позаботиться о внутреннем монашестве; но все-таки оно без внешнего не бывает, хотя внешнее без внутреннего и бывает. Все таинства Православной Церкви совершаются из сочетания внешнего с внутренним, так как человек состоит не из одной души, но и из тела".

Касаясь вопроса о внутреннем монашестве, иеросхимонах Амвросий указывает также и пути его достижения. Он находит, что жизнь в монастыре с другими содействует воспитанию в себе духа внутреннего монашества, так как будучи в соприкосновении с людьми, человек имеет больше случаев познавать свои немощи, чем живя в уединении, а познавая их, он смиряется перед людьми и Богом. "Пребывание с другими нужно нам не для того, чтобы со всеми советоваться и им подражать, а чтобы в сообщении с ними познавать душевные свои немощи и смиряться перед ближними". "Тяжким кажется сожитие с другими для неукрощенного самолюбия, но весьма полезно для обнаружения наших немощей; а то уединенному кажется, что он живет хорошо и исправно. И через то удобно впадает в самомнение и обольщение. Лучше видеть свои недостатки, и чрез то навыкать смирению и самоукорению, нежели обольщаться мнимым исправлением и чрез то впасть в гордость".

Иеросхимонах Амвросий неоднократно подчеркивает, что жизнь в общежительном монастыре совместно с другими во многом содействует спасению: "Умудряйся приобретать жизнь и избегать смерти, живя с теми, с кем живешь, стараясь иметь заповеданное апостолом, т.е. благость, милосердие, сострадание и любовь, которая есть исполнение закона; а как? - послушай же апостола: "Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов". "Желающий уединенной жизни наперед должен обучиться среди людей терпению, смирению, незлобию и долготерпению от поношений и от неудобств... иначе не бывает". "Не ретись нерассудно на одно внешнее уединение, которое в страстном может писать самомнение, гневливость и осуждение других. Обращай на эти признаки твое внимание и понуждайся обучать себя самоукорению, во всяком случае возлагая вину на себя, а не на других. Помни всегда отеческое слово: "Келья высит, а люди искушают". Потому-то немощному и страстному и полезно прежде протереться между людей, да научиться смиряться и не порицать других". Явный затвор требует от человека очень многого, а потому лучше "немощью прикрывать уединение наше и безмолвное житие, - поучает старец Амвросий. - Если в таком случае и не совсем достаточны будем для такой жизни, все-таки не будем строго судимы ни от людей, ни от Бога".

В монастыре нужно проводить странническую жизнь, достигая внутреннего монашества, прежде всего, вниманием себе и молчанием. "Старайся жить в монастыре страннически, себе внимая и помалкивая, и не входя ни в какие дела. Тогда и уразумеешь самым делом апостольское слово: "Любящим Бога вся поспешествует во благое". Монахине, пожелавшей проводить жизнь странническую, иеросхимонах Амвросий пишет: "Странничество духовное не в том состоит, чтобы странствовать по свету, а в том, чтобы, живя на одном месте, проводить странническую жизнь".

Иеросхимонах Амвросий предупреждает юных, чтобы они помнили цель своего поступления в монастырь и строго соблюдали данные ими обеты. "Юные скоро забывают цель поступления своего в монастырь, которое требует и твердого постоянства и трезвенного внимания, и даже понуждения по немощи человеческой". Поступившим в монастырь и принявшим на себя ангельский образ иеросхимонах Амвросий советует постоянно бодрствовать над самими собою и не допускать в своем сердце колебаний, внушаемых сатаной, о том, чтобы оставить этот путь - монашество и возвратиться к прежней мирской жизни. О таковых старец пишет: "Воспринявшие монашество и оставившие оное уподобляются Иуде предателю, который ни у кого не просил на это дозволения, а самовольно предал, и сам терпит горькую участь свою во аде. У кого есть сколько-нибудь еще смысла, тот не должен решаться подражать такому жалкому и злополучному человеку, а лучше пусть претерпит временные неудобства и временную малую скорбь, чтобы получить вечную милость Божию велику".

Более ревностным исполнителям монашеских обетов, особенно по принятии мантии, по словам старца Амвросия, Господь попускает всевозможные искушения для того, чтобы они навыкли терпению, смирению и набрались духовного опыта в невидимой брани. "По принятии мантии, - пишет он, - скорбные искушения более попущаются на человека, чтобы навык духовной брани сотворился и стал искуснее. Тут же не должно по-новоначальному рассуждать, зачем то или другое? А просто терпи, смиряйся, т.е. не оправдываясь, а принимая поношение и уничижение: во-первых, за грехи, во-вторых, ради того, что добровольно избрала ты спасительный путь, который называется тернистым, и тесным, и трудным". В другом письме старец Амвросий советует монахам принимать все встречающиеся скорби с терпением, потому что этот путь избран добровольно и монашеские обеты даны без принуждения. "Досаждения же разные, - пишет он, - монах обязан переносить и без поводов со своей стороны, а за то, что давал обеты все скорбное нести".