Введение

I. Каким образом и как Святая Церковь есть образ и изображение Бога

II. О Том, как и каким образом Святая Церковь есть образ мира, состоящего из сущностей видимых и невидимых

III. О том, что Святая Церковь есть также образ только чувственного мира

IV. О том, как и каким образом Святая Церковь Божия символически изображает человека и сама изображается им как человек

V. О том, как и каким образом Святая Церковь Божия есть образ и изображение души самой по себе

VI. Как и каким образом Священное Писание называется человеком

VII. Как и каким образом мир называется человеком, а человек — миром

VIII. Что символизирует первый вход [архиерея] в священное Собрание и последующие за тем действия

IX. Что показывает вход народа в Святую Церковь Божию

X. Что символизируют божественные чтения

XI. Что символизируют божественные песнопения

XII. Что означают возглашения «мир всем»

XIII. Символом чего, в собственном и частном смысле слова, является чтение святого Евангелия и последующие за ним тайнодействия

XIV. Символом чего, в общем смысле слова, является божественное чтение святого Евангелия

XV. Символом чего является закрытие врат Святой Церкви после [чтения] святого Евангелия

XVI. Что означает вход святых даров

XVII. Символом чего является божественное лобзание

XVIII. Что означает божественный символ веры

XIX. Что означает славословие Трисвятого

XX. Символом чего является святая молитва «Отче наш, иже еси на небесех»

XXI. Что означает окончание таинственного священнодействия, завершающегося песнопениями «Един Свят, Един Господь» и прочее

XXII. Как и каким образом в каждом из описанных [действий] созерцается отдельно обожительное и совершенное состояние души, постигаемой самой в себе

XXIII. О том, что первый вход святого Собрания есть символ душевных добродетелей

Заключение

Введение

Каким образом мудрый, получив наставление, становится мудрее, а праведный, приумножив знание, становится знающим, согласно божественной притче (Притч. 9:9), — это ты сам, мой достопочтеннейший из всех, ясно показывал своим опытом, делом преподав то, на что намекает Слово Божие. Ибо услышав однажды, как я мимоходом и кратко, насколько мог, излагал прекрасные, таинственные и в высшей степени поучительные толкования некоего великого старца, истинно мудрого в отношении к [вещам] божественным, о Святой Церкви и о совершающемся в Ней священном Собрании, — ты настоятельно просил меня составить для тебя письменное изложение этих толкований. Ты хотел иметь сочинение как снадобье против забвения, укрепляющее память, которая, как говорил ты, во времени имеет своего естественного губителя. По твоим словам, время с помощью забвения может незаметно смыть и совершенно изгладить отпечатки и образы прекрасных вещей, сокрытые в нашей памяти. Поэтому она непременно нуждается в средстве обновления ее, благодаря которому силе слова, всегда пребывающей в цветущем состоянии, присуще сохранять память неизменной и неистощимой. Насколько мудрее стремление к неуничтожимой сохранности услышанного, чем желание просто слушать, знает, конечно, всякий человек, который хоть немного печется о благородстве речи и не чужд совершенно близости слову.