Так я еще раз попалась на приманку “попробуй, как интересно” — но на сей раз замаскированную под прагматический “высший разум”. Переживаемое мною казалось таким реальным, а главное — “научным”! Этот интерес оказался куда более длительным и “плодотворным”.

Несколько дней я исписывала листы бумаги различными почерками, как бы невольно двигая рукой. Было такое ощущение, будто мое тело мне не принадлежит, будто это оболочка, используемая для каких-то целей. Потом характер “посланий” резко изменился, я начала писать хоть и очень быстро, но своим обычным почерком, вернулась в свое обычное, “нормальное” состояние и стала получать весьма четкие и интересные ответы на все интересующие меня вопросы. Причем, СНАЧАЛА мне вкладывалась мысль, а уж потом или одновременно я записывала ее. Я засомневалась, не сама ли я “из подсознания” диктую себе эти послания, — так сильно отличался этот контакт от описаний “автописьма”, при котором человек часто не понимает того, что пишет, его рукой как бы завладевает “некто”. Ответ на сомнения весьма польстил моему самолюбию: “Веду твоей рукой я без боязни, что не поймешь как следует меня…Ответ получишь через сердце, если вопрос твой, лишенный эгоизма, сможет заинтересовать Братьев…Ведь ты не козел, не робот, чтобы твоею двигали рукой. Твой путь к Единству должен быть осмыслен — мы пробудим в тебе ЖИВЫЕ МЫСЛИ!”.

“Живые мысли”, к моему полному восторгу, обрели форму стихов, и ответы даже на самые прозаические вопросы о гуманоидах, о луне, о сущности привычных вещей давались или ритмической прозой, или весьма недурными стихами, а то и отточенными сонетами — причем, диктовалось все с такой скоростью, что я иногда не успевала записывать сыплющиеся на меня сонеты — и карандаш рвал бумагу.

Как человек, получивший от Бога некоторый дар слова и очень страдавший от невозможности издать книгу своих стихотворений (в советских издательствах “молодые поэты” ждали своей очереди десятилетиями, успевая состариться, если каким-то способом, часто несовместимым с моралью, не находили путь к сердцу “высоких покровителей”), я смогла оценить КАЧЕСТВО диктуемых мне стихов. Конечно, я связала это со своими скромными дарованиями, которые, как я была уверена, мне теперь в полной мере помогут раскрыть и реализовать “братья по разуму”. Так что расчет лукавых был очень точен и попал в цель: я ликовала, считая, что нашла “золотую жилу” творчества, что прикоснулась к заветным тайникам “информационного поля”, ноосферы, описанной Вернадским.

В чем счастье? Петь земные песни, Когда аккорды есть чудесней? Но Землю бедную мою Из сердца моего создали. И горечь я земную пью, Чтоб ей открыть иные дали!

Стихотворения, подобные этому, в великом множестве появлявшиеся на бумаге, сделали меня, как мне казалось, самым счастливым человеком на свете.

Но самое главное — теперь я знала: жизнь не кончится со смертью, она ПРОДОЛЖИТСЯ в неведомом “ТАМ”! И это смутное обретение смысла жизни, немыслимое для материалиста, переворачивало все мои “устои”, заставляло безоглядно верить любой информации, исходящей из “той” жизни.

Меня ведут, “просвещают”, несут

Я стала ревностно исполнять советы невидимого “ведущего”. Может, я не была бы столь доверчивой, если бы не один случай, убедивший меня в “истинности”

советов, диктуемых мне на бумаге.

Иногда при перепадах атмосферного давления я страдала сильной головной болью. Ложка коньяка или вина в чай помогали избавиться от спазма сосудов мозга… Но однажды, когда я попыталась избавиться от мучительной головной боли подобным образом, к своему ужасу я не только не почувствовала улучшения, но состояние мое стало столь скверным, что мне казалось, будто я умираю.

— Со мной сейчас случится что-то нехорошее, — сказала я мужу, падая на диван.

Переполох с лекарствами вокруг моей персоны ничего не дал, и я, вместо того чтобы вызвать “скорую”, всеми силами существа воззвала о помощи к “братьям по разуму”, почему-то считая, что они обязаны мне помочь. Буквально через несколько секунд я почувствовала, как от темени к ногам меня пронизывает волна каких-то токов, тело слегка вибрирует, а через ступни из меня выходит нечто — как я считала, моя “болезнь”. Мгновенно “исцеленная” (разве могло мне тогда прийти в голову, что это был хорошо разыгранный “пришельцами” спектакль!), я вскочила на ноги. Каждую клеточку тела переполняла какая-то сила, я ощущала необыкновенную бодрость, прилив энергии, готовность свернуть горы.