время, уходил из Новгорода, когда его прогоняли, и опять являлся в
Новгород по призыву и мирился с новгородцами. Но на этот раз Александр уже
не спустил Великому Новгороду.
Василий убежал в Торжок, где жители были за него. Отец тотчас собрал в
своей владимирской земле рать и отправился в Торжок с тем, чтобы по своей
воле опять восстановить сына на княжении. Призванный князь Ярослав убежал
из Новгорода.
Новгород остался без князя, и какой-то переветчик Ратишка дал об этом
знать великому князю. Александр с Василием пошел на Новгород.
Между тем внутри Новгорода происходила безладица. Прорвалась не раз
проявлявшаяся в его истории вражда лучших, или вящих людей и меньших, -
иначе бояр и черни. Посадником был тогда Анания, представитель и любимец
меньших людей, прямодушный ревнитель новгородской старины и вольности.
Ожидая приближения великого князя, новгородцы вооружились и выставили
полки за церковью Рождества и от Св. Ильи против Городища, ограждая
Торговую (на правом берегу Волхова) сторону, которая была главным образом
местопребыванием меньших людей.
Но некоторые вящие люди замышляли иное: из них составилась партия под
начальством Михалки Степановича, человека коварного и своекорыстного,
смекнувшего, что наступают иные времена, и сообразившего, на чьей стороне
сила.
В тревоге собрались новгородцы на вече на обычном месте у Св. Николая
(Дворищенского). "Братья, - говорили они между собою, - а что если князь
скажет:
выдайте моих врагов?" Тогда меньшие по прадедовскому обычаю "целовали
Богородицу" на том, чтобы стоять всем на живот и на смерть за правду
новгородскую, за свою отчину. Но Михалка, замышлявший убить Ананию и
какими бы то ни было путями сделаться самому посадником, убежал со своими
единомышленниками в Юрьев монастырь. Разнеслась весть, что вящие хотят
напасть на Новгород и бить меньших. Новгородцы кричали, что нужно убить
Михалку и ограбить его двор, но тут заступился за него посадник Анания. Он
послал предостеречь своего тайного врага, и когда рассвирепевшие
новгородцы кричали:
убить Михалку, Анания сказал им: "Братья, если его убьете, убейте
прежде меня".