«...Иисус Наставник, помилуй нас!»
Из всех приведенных вам свидетельств видите, что не должно приходить вам в уныние при прохождении вами подвигов, но иметь надежду на благость Божию, оных же не оставлять по силе своей и возможности. Явно, что враг ратует вас помыслами, будто бы никакой пользы не получаете от прохождения оных, ибо, прекратив оные, повергает уже свои горькие плевелы, различные помыслы и страсти, с чем согласно пишет святой Исаак Сирин: «не о правилах истяжет нас Господь в День он <Судный>, но яко оставлением оных входят в нас нечистые помыслы» (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 33—34).
А что ты желаешь затвора, то этого не одобряю и не соизволяю на сие; затвори двери ума и сердца от возношения, а уста и язык от многоглаголания, брани и осуждения, рукам не давай воли простираться на биение, прийми совет желающих тебе пользы душевной, — вот и затвор твой совершится, не имущий ни единой прелести и подсады вражией (преп. Макарий, 24, т. 6, с. 95—96).
О каких ты поминаешь подвигах? И смущает тебя, что вы не так живете, как должно в обители. Подвигов хочет от нас Господь посильных, служащих к обучению нас в добродетелях, но со смирением. А о жизни вашей, ежели бы вы видели, что живете как должно, исправляя все повеленное, все бы это не составило еще совершенства, а самолюбие твое могло бы увлечь тебя к обольщению. Лучше, видя свою нищету, всегда зазирать себя и повергать пред Богом со смирением, нежели видеть свои исправления. Держите путь средний, смиренный, а не восходите безвременно на высокий, не вашей меры путь. Зря свою нищету, никого не зазирайте, не осуждайте, считайте себя последнейшими всех, и когда случится от кого принять укоризну или презрение, считайте себя того достойными... (преп. Макарий, 24, т. 3, с. 413—414).
Главный подвиг в смирении заключается, телесных же подвигов, при слабости твоей, не будут налагать на тебя (преп. Амвросий, 1, ч. 2, с. 11).
Жить в простой хижине и не смиряться — к хорошему не приведет. Немощному душою и телом полезнее жить в удобной келье и смиряться, зазирая и укоряя себя за удобство и просторную келью. Суровую жизнь могут проходить редкие и только крепкие телом, которые без вреда могут переносить и холод, и голод, и сырость, и долулежание. А по слову преподобного Иоанна Дамаскина, немощным телом полезнее смирение и благодарение, нежели телесные труды и подвиги, к которым они неспособны (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 56).
Иное дело о подвижнической жизни думать и рассуждать и иное самою жизнью это испытывать. Один наш сосед, барин, в прошлую Святую Четыредесятницу захотел себя наказать за слабую прежнюю жизнь строгим постом. Приказал для себя толочь семя и ел эту толчонку с квасом и черным хлебом, и такою не постепенною и необычною суровостью так испортил свой желудок, что доктора продолжение целого лета не могли его исправить.
Ты всегда помышляла о том, чтобы жить тебе в тесненькой келье и во многом лишении, но на самом деле ты не могла бы так жить, потому что и в большом твоем доме едва нашелся уголок для помещения больной старушки. По немощи нашей, телесной и душевной, полезнее нам смиряться и покоряться тому, как дело идет по обстоятельствам, нас окружающим (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 57-58).
Писала ты мне, что прочитываешь до десяти кафизм Псалтири в келье, кроме церковных служб, а со стороны слышу, что ты очень изнурилась. Напиши мне искренно тайное твое подвижничество, на которое ты не приняла благословения, а самочинное подвижничество и опасно и душевредно. — Если добро это, то зачем оно тайно от духовного отца? Смотри — душа у тебя одна и ум один, повредить то и другое опасно, а подсады вражий повсюду, разумеется, под видом добра и пользы душевной. Напиши мне искренно... Вижу, что ты попалась в сеть искания совершенства, забыв совершенство покаяния (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 69—70).
...Никакой не может быть пользы затягиваться на одних правилах и постах, как и сами можете теперь на себе видеть. — Увидит одна у другой ночью свет в келье, и сама бух поклоны, а там, может быть, просто лампадка ярко разгорелась, и если только в этом будете соревновать друг другу, то действительно никакой не может быть пользы. Господь не сказал: «Если же хочешь войти в жизнь [вечную», исполни правило, но: «Если же хочешь войти в жизнь [вечную], соблюди заповеди» (Мф.19, 17) (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 70).
Пишешь, что иногда к обычному правилу прилагаешь лишние поклоны от усердия до усталости, а после и обычного не выполняешь. Полезнее постоянно продолжать умеренное делание, нежели иногда излишнее совершать, иногда же и должное оставлять по причине неумеренной усталости. Не вотще пишут святые отцы: «умеренному деланию цены несть». При молитвенном подвиге прежде всего должно заботиться о том, чтобы избавиться дурных и зловредных качеств юродивых дев, да не услышим: «что Мя зовете: Господи, Господи, и не творите повеленнаго Мною» о мире и святом отношении ко всем... (Ср.: Лк. 6, 46) (преп. Амвросий, 23, ч. 2, с. 88).
Телесные подвиги и труды требуются только от крепких телом, немощным же более полезно смирение со благодарением. Смирение может заменять труды телесные, которые без смирения не приносят никакой пользы (преп. Амвросий, 23, ч. 1, с. 31).
Подозрение
Ты начала писать об одном грехе своем, происходящем от подозрения, и не докончила. Может быть, ты и ошибаешься в своем мнении, напрасно имеешь подозрение, ибо этому многие есть примеры, а особо в ревности; враг старается показать то, чего совсем и нет, омрачает глаза так, что и движения и слова все кажутся подозрительными. Это он делает, чтобы возмутить и произвести раздор; от чего да избавит тебя Господь... (преп. Макарий, 24, т. 1, с. 292).
З.Т. пишет, что И. видеть не может: может, это и на тебя отнесется. Мы все немощны, и когда станем разбирать людей, то едва ли найдется человек с совершенствами; также и о других удаляйся зазрения, довольно свои немощи видеть... Когда же попустим себе иметь зазор, то не только дела судим, но по движениям и о мыслях заключаем, а враг уже готов и белое черным представить (преп. Макарий, 24, т. 5, с. 351).