"Да, уж, - подумал я, - и в мои огород камень, какую радость приносит библиотека в полторы тысячи томов!"

"Еще раз тебе говорю, не разговоры о спасении, но действия к спасению нужны как сейчас, так и тогда, чуть позже. Время оправдываться прошло, если когда и было. Только спасение, все этому должно быть подчинено. Дал Господь время спокойное и для приобретения разума, и для слышания слова Божьего, и, самое главное, для возможности стяжать благодать Божью перед страшными годами. Кто использует это во благо, а кто для потворствования своим похотям. Первые обрящут, а вторые, то что и было расточат! Как и сказано, что у имущего прибавится, а у неимущего - отымется. Бди!"

На этом наша беседа и закончилась. Еще несколько раз посещал я старца. С любовью он назидал, много рассказывал о своем детстве, но все это было уже личностным, т.е. касалось сугубо меня и моей семьи. Общих вопросов спасения в последнее время он уже не касался.

Последняя встреча..

После воскресной службы ко мне подошла незнакомая женщина и сказала, что меня ждет отец Антоний. И немедленно. Но кроме службы были требы, ждали меня прихожане с вопросами, одним словом, отлучиться было трудно.

Примерно через пару часов я подъезжал к дому старца. Встретили меня сразу несколько человек с очень встревоженными лицами, явно отцу Антонию было плохо. Меня провели в его келью, в которой находилось несколько стареньких священников, одни - из белых, да несколько монахов. Видимо, старца соборовали и Причастили Святых Даров.

Меня батюшка узнал, улыбнулся и сказал: "Все штукатуришь, отче?!" Дело в том, что в это время я занимался оштукатуриванием и окраской храма.

"Да нет, отче, -ответил я, - служба, требы".

Едва заметным движением, руки он пригласил меня присесть возле кровати. Отцы расступились и тут же стали переходить в дальний угол, к столу, дабы не мешать разговору.

"Все, дорогой, призывает меня Господь. Это последняя на земле наша встреча. Отец Александр, думаю, не откажешь старику, отслужи панихиду о упокоении в моем домашнем храме. Где - тебе покажут. Захочешь, я сказал людям, отслужишь и Литургию, но если сам захочешь", -повторил он.

"Отец Антоний, - комок подкатил к горлу, - да что же это, этого не может быть!". Мне была просто противна мысль о возможности расставания со старцем. Только-только ощутив всю сладость духовного наставничества, я его терял.

"Отче, мы же с тобой несли людям главную реальность поднебесного мира, это то, что рожденный грех порождает смерть. И что эту смерть уничтожил Спаситель. Так что же ты хочешь, дорогой?! Смерть - это не есть, прости, существительное, смерть - это прилагательное, прилагательное к греховной жизни. Мы все, дети Отца Небесного, не рождены к смерти, но к вечности! О чём страждешь ты, душа моя, все и за все, слава Богу!"

По прошествии несколько дней, я служил Литургию домашнем храме отца Антония. Душа трепетала: вот Антиминс, он еще Николаевский, тут же серебряный Евхаристический набор, вино. Нет, это не "Кагор", это было вино для Евхаристии, присланное с Афона. Отец Антоний весьма отрицательно относился к службе на кагоре, не без основания считая его не соответствующим требованиям "Известия учительного".

Потом, панихида на могиле. "Со святыми упокой...".