В самом начале отпевания вместо обычного 90 псалма иногда читался 50 псалом, после которого следовала великая заупокойная ектения, аллилуиа и тропари: «Глубиною мудрости» с Богородичным. Семнадцатая кафизма делилась на две статии, на каждой статии полагалось каждение алтаря и всей Церкви. Остальное последование совпадало с современным. По отпусте священник читал, кроме положенных, еще новую, сравнительно с чином погребения мирских человек, молитву - «отрешению»: «Отреши, Господи, душу раба Твоего, имя рек, от всех злых прегрешений его».

2 Схема современного чинопоследования

I часть

«Благословен Бог наш...» Псалом 90

Аллилуиа, тропари: «Глубиною мудрости...» Псалом 118 (2 статии), после первой ектения «Паки и паки...» После второй статьи тропари по Непорочных, ектения Тропари «Покой Спасе наш...», «От Девы возсиявый...»Псалом 50

II часть

Антифоны степенны воскресные со стихирами восьми гласов Кондак: «Со святыми упокой...» и икос: «Сам Един...» Блаженны с тропарями Прокимен, Апостол, Евангелие Разрешительная молитва Стихиры на последнее целование

III часть

Лития, отпуст, «Вечная память...»

Вынос тела из храма; Стихиры самогласны: «Кая житейская сладость...»

Предание тела земле, тропари «Земле зинувши...»

3. Содержание молитвословий чина

Чин отпевания над принявшими обеты иноческого послушания, непрестанной молитвы и поста, имеет в настоящее время определенные отличия от чина погребения мирских человек. Эти отличия касаются и структуры чинопоследования, и содержания молитвословий. В монашеском погребении отображается личность монаха, его уединенность от мира и сосредоточенность на внутреннем покаянном делании, непрестанная устремленность его к Богу. Внутренняя суть последования пронизана духом высоких обетований, к которым призвана стремиться душа иноков.

Погребальный прокимен, читаемый после «Блаженных», звучит иначе: «Блажен путь, воньже идеши, брате днесь, яко уготовася тебе место упокоения».

При последнем целовании 5-10 стихиры заменяются другими, напоминающими о жизни и обетах иноческих.

При выносе тела усопшего монаха из храма для погребения поется не «Святый Боже...», а стихиры самогласны: «Кая житейская сладость».