3. Потом (апостол), показывая опять, что он требует не просто любви, присовокупил: "по учению Христа Иисуса". Так он и всегда поступает, потому что есть и другая любовь. Что же бывает плодом согласия? "Дабы вы единодушно", - говорит, - "едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа" (Римл. 15:6). Не сказал просто - одними устами, но повелел делать это и одной душой. Видишь ли, как он объединил целое тело и как заключил опять речь славословием? Этим он более всего и убеждает к единомыслию и согласию. Потом снова продолжает то же увещание, говоря: "посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас во славу Божью" (Римл. 15:7). Еще пример высокий и приобретение неизреченное, ведь Бога особенно и прославляет то, что мы находимся в общей ограде. Таким образом, если ты, огорчаясь за себя, заводишь раздор с братом твоим, то, подумав, что, отложив гнев, прославишь своего Владыку, примирись с братом, если не для него самого, то для славы Божьей, или лучше сказать, прежде всего для славы. Об этом непрестанно повторял и Христос и, беседуя с Отцом, Он сказал: "да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня" (Иоан. 17:23).

Итак, последуем увещанию и будем в единении друг с другом. К этому он побуждает не одних немощных, но всех вообще. Если бы кто-нибудь и захотел отделиться от тебя, ты не отделяйся от него и не произноси этого холодного слова: если он любит меня, то и я буду любить его; если не любит меня правый глаз мой, и его вырву. Это сатанинские речи, достойные мытарей и языческого малодушия. А ты, как призванный к высшей жизни и вписанный на небе, подчинен и высшим законам. Не говори этого, когда он не хочет любить тебя, но тогда именно и покажи большую любовь, чтобы этим привлечь его. Ведь и он член, а когда член по какой-нибудь необходимости отделяется от остального тела, то мы употребляем все меры, чтобы опять присоединить его и даже в этом случае оказываем больше заботливости. И награда бывает больше, когда ты привлечешь нерасположенного к любви. Если Христос повелевает звать на обед людей, которые не могут воздать нам тем же, чтобы мы могли получить за это большее воздаяние (Лук. 14:12), то тем более должно делать это относительно любви. Если любимый тобой и сам тебя любит, то он оказал уже тебе воздаяние, а если любимый тобой не любит тебя, то он поставил за себя Бога должником твоим. Сверх того, когда он любит тебя, то не много нужно тебе прилагать о нем попечения, а когда не любит, тогда особенно он и имеет нужду в твоей помощи. Потому не обращай причину попечения в причину нерадения и не говори: так как он болен (ведь охлаждение любви есть болезнь), то и я о нем не забочусь, но согрей охладевшего. Но скажешь: что же мне делать, если он не согревается? Продолжай делать свое. Что делать, если он еще больше станет отвращаться от меня? Этим он готовит тебе еще большее воздаяние и тем больше обнаруживает в тебе подражателя Христа. Если и взаимная любовь есть признак учеников Христовых: "по тому узнают все", - говорит Христос, - "что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой" (Иоан. 13:35), то представь себе, как важно любить ненавидящего? Ведь и Владыка твой любил и призывал к Себе ненавидевших Его, и насколько слабее они были, настолько более заботился о них и громко проповедовал: "не здоровые имеют нужду во враче, но больные" (Mатф. 9:12). Он и удостаивал трапезы Своей мытарей и грешников и, вообще, насколько великое бесчестие причинил Ему народ иудейский, настолько, или лучше сказать, гораздо больше Он оказывал ему попечения и расположения. И ты подражай Ему. Это дело немалое, но без него, как говорит Павел, и великий мученик не может угодить Богу. Не говори: так как он ненавидит меня, то и я не люблю его. Напротив, поэтому особенно ты и должен любить его. Да и, вообще, невозможно скоро возненавидеть любящего, но всякий, хотя бы он был и зверем, будет любить любящих его; это делают и язычники и мытари, говорит Христос (Mатф. 5:46-47). А если всякий любит любящих, то кто не полюбит тех, которые любят, будучи ненавидимы? Итак, докажи это на себе, не переставай говорить: сколько бы ты меня ни ненавидел, я не перестану любить тебя, и ты победишь этим всякое упорство, смягчишь всякую душу. Ведь эта болезнь бывает или от воспламенения, или от охлаждения, но сила любви своей теплотой обыкновенно врачует то и другое. Разве не случалось тебе видеть, что преданные позорной любви терпят от блудных женщин побои, оплевания, ругательства и тысячи неприятностей? Но что же, все эти оскорбления могут ли охладить любовь их? Нисколько, но они еще более разжигают ее. И хотя женщины, оскорбляющие их, бесчестны и по своей непотребной жизни, и по своему низкому и безвестному происхождению, а оскорбляемые часто могут указать и знаменитых предков и рассказать об иной известности, однако же, и это не ослабляет в них любви, не отвращает от любимой женщины.

Перестань же изрекать эти сатанинские слова: если брат мой ненавидит меня, я не хочу и видеть его. Ничего нет постыднее такой речи, хотя многие считают это знаком благородной души, но нет ничего неблагороднее, безумнее, жестокосерднее этого. Потому я особенно и сокрушаюсь, что многие считают злые дела добродетелью и что пренебрегать и презирать других кажется им делом прекрасным и честным. Это и есть самая опасная сеть дьявола, когда порок облекается доброй славой, - потому он и неистребим. Я сам слышал, как многие ставят себе в честь то, что они не подошли к человеку, который от них отворотился, хотя твой Владыка и этим хвалится. Сколько раз оплевывали Его люди? Сколько раз отворачивались от Него? Но Он но перестает приходить к ним. Итак, не говори: я не могу подойти к людям, меня ненавидящим, но скажи: я не могу оплевать тех, которые оплевывают меня. Это будет речь ученика Христова, а первое - речь дьявольская. Это сделало многих знаменитыми и славными, а первое - презренными и смешными. Потому мы и удивляемся Моисею, что, когда Сам Бог говорил: "оставь Меня, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их" (Исх. 32:10), он не мог презреть тех, которые многократно отвращались от него, но сказал: "прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня". Так Моисей был другом и подражателем Богу. Не будем хвалиться тем, чего должно стыдиться, не будем произносить слов, употребляемых на рынке людьми порочными: "плевать мне на всех". А если и другой кто-нибудь скажет это, обличим его и заставим молчать, как человека, который хвалится тем, чего надлежало бы стыдиться. И скажи мне: что говоришь ты? Ты презираешь человека верующего, а Христос не презирал его, когда он был и неверующим. Что я говорю - не презирал? Христос возлюбил его так, что и умер за него, хотя он был врагом Его и покрыт безобразием. Христос много возлюбил его и в таком состоянии, а ты презираешь его теперь, когда он стал прекрасен и достоин удивления, сделался членом Христовым, телом Владычным. Как же ты не думаешь о том, что произносишь, как не чувствуешь, на что решаешься? Христос ему глава, трапеза, одежда, жизнь, свет, жених, Христос для него все, а ты смеешь говорить: плюю на него, и не на него одного, но на всех, ему подобных. Удержись, человек, отложи свое безумие, узнай своего брата, пойми, что такие слова приличны человеку безумному или помешанному, и скажи совершенно обратное: хотя бы он и тысячу раз на меня плюнул, я не отойду от него. Таким образом, ты и брата приобретешь, и будешь жить во славу Божью, и сделаешься причастником будущих благ, достигнуть которых да будет дано всем нам благодатью и человеколюбием.

БЕСЕДА 28

"Разумею то, что Иисус Христос сделался служителем для обрезанных - ради истины Божьей, чтобы исполнить обещанное отцам" (Рим.15:8).

1. Апостол, держась прежнего предмета речи, опять беседует о попечении Христа и показывает, сколько Он сделал для нас и как Он не Себе угодил. А вместе с этим доказывает также, что верующие из язычников - наибольшие должники Богу. Если же они наиболее одолжены, то их обязанность - носить немощных из иудеев. Так как (апостол) нанес последним сильный удар, то чтобы от этого не возгордились первые, он опять смиряет их высокомерие, доказывая, что иудеям блага дарованы по обетованию отцам их, а призванным из язычников - по одному милосердию и человеколюбию, почему он и говорит: "а для язычников - из милости, чтобы славили Бога". Но, чтобы сказанное было для тебя яснее, снова выслушай слова (апостола) и тогда поймешь, что значит выражение: Христос, ради истины Божьей, сделался служителем обрезания, чтобы исполнить обещанное отцам. Итак, что же здесь разумеется? Обетование, данное Аврааму, заключалось в следующих словах: "тебе дам землю и потомству твоему" (Быт. 13:15), и: "благословятся в семени твоем все народы земли" (Быт. 22:18). Но после того все, происшедшие от семени Авраама, сделались достойными наказания, так как нарушение закона навлекло на них гнев и, наконец, лишило обетования, данного отцам. Поэтому Сын, придя на землю, содействовал Отцу оправдать эти обетования и привести их в исполнение. Когда Он исполнил весь закон, а в нем и обрезание, и когда и этим исполнением закона, а также посредством креста освободил людей от проклятия за преступление закона, то не допустил обетование до падения. Итак, когда (апостол) называет (Иисуса Христа) служителем обрезания, то разумеет, что Он Своим пришествием, исполнением всего закона, принятием обрезания и тем, что сделался семенем Авраамовым, снял клятву, избавил людей от гнева Божьего и, наконец, тех, которые готовы были принять обетование, сделал способными к этому и однажды и навсегда освободил их от преткновений. А чтобы обвиняемые не сказали: как же сам Христос был обрезан и соблюдал весь закон? - (апостол) выводит отсюда противоположное заключение. Христос исполнил это, говорит он, не для того, чтобы закон оставался в силе, но чтобы отменить его, избавить тебя от лежащей на тебе клятвы и совершенно освободить от владычества закона. Так как ты преступил закон, то Христос исполнил его не для того, чтобы и ты исполнял, но чтобы утвердить за тобой обетования, данные отцам, которые погубил у тебя закон, показав, что ты нарушил его и недостоин наследия. Таким образом, и ты спасен по благодати, потому что прежде был отвержен. Итак, не возражай, не упорствуй, придерживаясь безвременно закона, который лишил бы тебя и обетования, если бы Христос не пострадал за тебя так много. Пострадал же Он столько не потому, чтобы ты был достоин спасения, но чтобы показать верность Божью. Потом, чтобы призванный из язычников этим не возгордился, (апостол) продолжает: "а для язычников - из милости, чтобы славили Бога" (Римл. 15:9). Это значит: иудеи, хотя и недостойны были, однако же, имели обетования, а ты и этого не имеешь, но спасен по одному человеколюбию. Правда, и иудеям, если бы не пришел Христос, обетования не дали бы никакого преимущества, но (апостол) для того упоминает об обетованиях, чтоб язычники смирились и не восставали на немощных. О язычниках он и говорит, что они спаслись только по милости, а потому и обязаны особенно славить Бога. А слава Богу воздается тогда, когда мы живем в союзе и единении, когда единодушно благословляем Бога, переносим того, кто немощнее нас, и не презираем отторгающегося члена. После этого (апостол) приводит свидетельства, из которых видно, что верующие из иудеев должны быть в единении с призванными из язычников и говорит: "как написано: за то буду славить Тебя, (Господи,) между язычниками, и буду петь имени Твоему. Возвеселитесь, язычники, с народом Его. Хвалите Господа, все язычники, и прославляйте Его, все народы. Будет корень Иессеев, и восстанет владеть народами; на Него язычники надеяться будут" (Римл. 15:9-12). Все это приводит (апостол) в доказательство того, что должно всем соединиться и славить Бога, а вместе с тем и смиряет иудея, чтобы он не превозносился перед язычником, потому что все пророки призывают и язычников, и чтобы внушить скромность и язычнику, показывая, что он больше воспользовался благодатью.

2. Потом опять заключает речь молитвой, говоря: "Бог же надежды да исполнит вас всякой радости и мира в вере, дабы вы, силой Духа Святого, обогатились надеждой" (Римл. 15:13), то есть, чтобы вам освободиться от взаимного огорчения и не пасть когда-нибудь под влиянием искушений, а это случится тогда, когда вы будете избыточествовать в уповании. Упование же есть причина всех благ. Оно подается от Святого Духа, но не просто от Духа, а если привнесем нечто и со своей стороны. Потому (апостол) сказал: "в вере". Вы можете исполниться радости в том случае, если будете веровать, если будете надеяться. Но он не сказал - если будете надеяться, а - когда будете избыточествовать надеждой, так чтобы не только найти для себя утешение в бедствиях, но и радоваться от богатства веры и надежды. Этим вы и Духа Святого привлечете и, когда Он придет, сохраните все блага. Как жизнь наша поддерживается пищей, а пища создает жизнь, так, если имеем добрые дела, будем иметь и Духа, а если имеем Духа, будем иметь и добрые дела. Равно и наоборот, если не имеем добрых дел, Дух улетает от нас, а если лишимся Духа, то будем хромы и на добрые дела. Как скоро отступит от нас Святой Дух, приходит к нам дух нечистый, как это и случилось с Саулом. И что из того, если он не мучит нас, как Саула? Он давит нас иначе - худыми делами. Потому нам нужны гусли Давида, чтобы для души воспевать Божественные песни, то есть и песни Давида, и песни добрых дел. А если будем делать только одно из двух и, слушая песнопения, будем противоборствовать Псалмопевцу своими делами, как никогда Саул, то самое врачевство обратится нам в осуждение и безумие сделается более опасным. Прежде чем мы стали слушать, злой демон боится, чтобы мы, послушав песнопения, не исправились, а когда, выслушав, остаемся все теми же, это освобождает его от страха. Потому воспоем песнь дел, чтобы изгнать из себя грех, который лютее демона. Ведь демон не всецело лишает нас неба, но иногда человеку бдительному даже содействует, а грех решительно отлучает от Небесного Царства. Грех есть добровольный демон, самовольное безумие, а потому никто о нем не жалеет, никто его не извиняет. Итак, для души, лежащей в грехе, будем воспевать песни, заимствуя их как из остального Писания, так и у блаженного Давида. Пусть поют уста, пусть поучается ум. И одно песнопение уже немаловажно. Если мы обучим песнопению язык, то, когда язык будет петь, душа устыдится желать противного. И не это одно благо мы приобретем, но и то, что узнаем многое, для нас полезное. В псалмах говорится тебе и о настоящем, и о будущем, и о видимом, и о невидимой твари. Если хочешь знать о небе, всегда ли оно пребудет таким, как теперь, или изменится, Давид ясно тебе ответит, говоря: "все они, как риза, обветшают, и, как одежду, Ты переменишь их, и изменятся" (Псал. 101:27). А если хочешь слышать о виде небес, слушай опять: "простираешь небеса, как шатер" (Пс. 103:2). Или угодно тебе знать больше о поверхности небес, он же опять скажет тебе: "устраиваешь над водами горние чертоги" (Псал. 103:3). И на этом он не останавливается, но описывает тебе широту и высоту небес и показывает, что они равномерны. "Как далеко восток от запада", говорит он, "так удалил Он от нас беззакония наши. Как высоко небо над землей, так велика милость Господа к боящимся Его" (Псал. 102:11-12). Любопытствуешь ли ты об основаниях земли, и это не будет скрыто от тебя, но послушай, как Давид воспевает и говорит: "основал ее на морях" (Псал. 23:2). Желаешь ли знать, отчего бывают землетрясения, он освободит тебя от всякого недоумения, говоря так: "призирает на землю, и она трясется" (Псал. 103:32). Спросишь ли о пользе ночи, и об этом узнаешь, услышав от него, что "во время нее бродят все лесные звери" (Псал. 103:20). Спросишь, к чему полезны горы, он ответит тебе: "высокие горы – сернам" (Псал. 103:18). Для чего камни, скажет тебе: "каменные утесы - убежище зайцам" (Псал. 103:18). Для чего бесплодные дерева, - знай: "на них гнездятся птицы" (Псал. 103:17). Для чего источники в пустынях? "При них обитают птицы небесные и звери полевые" (Псал. 103:11-12). Для чего вино? Не для утоления только жажды - на это достаточно и воды - но для того, чтобы веселить и утешать тебя: "вино веселит сердце человека" (Псал. 103:15). Поняв это, будешь знать, в какой мере должно употреблять вино. Чем питаются птицы и полевые звери? Слушай, что говорит Давид: "все они от Тебя ожидают, чтобы Ты дал им пищу их в свое время" (Псал. 103:27). Или спросишь: для чего рабочий скот, - он отвечает, что и это для тебя. "произращаешь траву для скота", - говорит он, - "и зелень на пользу человека" (Псал. 103:14). Какая польза тебе от луны? Слушай, что говорит Давид: "сотворил луну для указания времен" (Псал. 103:19). И что Бог сотворил все существующее, видимое и невидимое, и этому он ясно научил, говоря: "ибо Он повелел, и сотворились" (Псал. 148:5). И что будет освобождение от смерти, он же учит тебя этому, говоря: "Бог избавит душу мою от власти преисподней, когда примет меня" (Псал. 48:16). Откуда произошло наше тело? И об этом говорит: "помнит, что мы – персть (прах)" (Псал. 102:14). Куда пойдет оно опять? "В персть свою возвращаются" (Псал. 103:29). Для чего сотворено все? Для тебя. "Славой и честью увенчал его; поставил его владыкой над делами рук Твоих" (Псал. 8:6-7). Есть ли у людей что-нибудь общее с ангелами? И на это отвечает, воспевая так: "не много Ты умалил его перед Ангелами" (Псал. 8:6). О любви Божьей говорит: "как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его" (Псал. 102:13). И о том, что ожидает нас после жизни, о безмятежной той участи он учит: "возвратись, душа моя, в покой твой" (Псал. 114:7). Для чего так обширно небо? И на это скажет: "небеса проповедуют славу Божью" (Псал. 18:2). Для чего бывает ночь и день? Не для того только, чтобы светить и давать покой, но и назидать: "нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их" (Псал. 18:4). Как море облегает землю? "Бездна, как одежда, - покров ее" (Псал. 103:6). Так стоит в еврейском тексте.

3. А, начав с того, что доселе было сказано, вы узнаете и обо всем прочем, о Христе и воскресении, о будущей жизни и упокоении, о мучении, о нравоучении, обо всех догматах и таким образом найдете, что книга Давида исполнена бесчисленных благ. Если ты впадешь в искушение, то почерпнешь в ней большое для себя утешение; если впадешь в грехи, то найдешь в ней множество врачеваний; если впадешь в нищету или в скорбь, то увидишь в ней для себя многие пристани. Если ты справедлив, то найдешь в ней твердую опору; если ты грешен, то в ней же почерпнешь великое утешение. А если ты праведен и терпишь бедствия, то послушай, что говорит Давид: "за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание все это пришло на нас, но мы не забыли Тебя" (Псал. 43:23,18). Если добрые дела твои побуждают тебя к надменности, выслушай сказанное псалмопевцем: "не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается перед Тобой ни один из живущих" (Псал. 142:2), и немедленно смиришься. Если ты грешник и отчаиваешься в самом себе, повторяй часто воспеваемое им: "если бы вы ныне послушали гласа Его: не ожесточите сердца вашего, как в день искушения" (Псал. 94:7-8), и вскоре восстанешь. Если ты носишь на голове своей венец и много о себе думаешь, научись от него, что "не спасется царь множеством воинства; исполина не защитит великая сила" (Псал. 32:16), и тогда сделаешься скромнее. Если ты богат и славен, слушай опять воспеваемое им: "горе вам, надеющиеся на силы свои и хвалящиеся множеством богатства своего" (Псал. 48:7); и: "дни человека - как трава; как цвет полевой, так он цветет" (Псал. 102:15); и: "не пойдет за ним слава его" (Псал. 48:18), и не станешь ничего земного считать великим. Если так малоценно то, что всего блистательнее, слава и могущество, то, что же другое на земле может быть достойно твоего внимания? Но ты пребываешь в унынии? Выслушай, что говорит Давид: "что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его" (Псал. 41:6). Но ты видишь благоденствующих не по достоинству? Скажи: "не ревнуй злодеям, ибо они, как трава, скоро будут подкошены и, как зеленеющий злак, увянут" (Псал. 36:1-2). Ты видишь, что и праведные, и грешные наказываются? Узнай, что не одна и та же причина этого: "много скорбей нечестивому" (Псал. 31:10), говорит Давид. Говоря же о праведных, он не упомянул о ранах, но: "много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь" (Псал. 33:20); и еще: "убьет грешника зло" (Псал. 33:22); и: "честна пред Господем смерть преподобных Его" (Псал. 115:6). Повторяй это постоянно и получай отсюда наставление, так как каждое из этих слов заключает в себе неизмеримое море мыслей. Мы только слегка коснулись этого, а если захотите со вниманием исследовать сказанное, увидите великое богатство. Но и сказанного уже достаточно для нас, чтобы освободиться от обдержащих нас страстей. Если Давид запрещает тебе завидовать, скорбеть и унывать безвременно, учит презирать богатство, бедствия, нищету и самую жизнь вменять ни во что, то этим избавляет тебя от всех страстей. Возблагодарим же за это Бога и воспользуемся сокровищем так, чтобы через терпение и утешение, почерпаемые в Писании, сохранить нам надежду и насладиться будущими благами, достигнуть которых да будет дано всем нам благодатью и человеколюбием.

БЕСЕДА 29

"И сам я уверен о вас, братья мои, что и вы полны благости, исполнены всякого познания и можете наставлять друг друга" (Римл. 15:14).

1. Апостол выше сказал: "как Апостол язычников, я прославляю служение мое" (Рим. 11:13), также: "смотри, пощадит ли и тебя" (Рим. 11:21), и еще: "не мечтайте о себе" (Рим. 12:16), и потом: "ты что осуждаешь брата твоего" (Рим. 14:10), опять: "кто ты, осуждающий чужого раба" (Рим. 14:4), а также употреблял много других подобных выражений. И после того, как он высказал в своем послании много жесткого, в заключение он врачует (нанесенные раны) и чем начал, тем и оканчивает. В начале сказал он: "благодарю Бога моего за всех вас, что вера ваша возвещается во всем мире" (Рим. 1:8). Здесь же говорит: "уверен о вас, что и вы полны благости, и можете наставлять друг друга", и в этом месте сказано даже больше, нежели в первом. Он не сказал - услышал я, но - "уверен", т.е. я не имею нужды узнавать от другого, но я сам уверен в вас, я сам, который вас обличал и обвинял. "Что и вы полны благости": это относится к недавно сделанному увещанию. (Апостол) как бы так говорит: я и не считал вас жестокими и братоненавистниками, когда советовал принимать друг друга, не оставлять и не разорять дела Божьи, я знаю, что вы полны благости. Благостью же, как думаю, именует он здесь полноту добродетели. И не сказал - имеете благость, но – "полны благости". С такой же выразительностью и продолжает: "исполнены всякого познания". Что было бы пользы, если бы они при своей любви не знали, как должно обращаться с любимыми? Потому (апостол) присовокупил: "исполнены всякого познания и можете наставлять друг друга", не только научиться, но и научить других. "Писал вам с некоторой смелостью, отчасти" (Римл. 15:15). Обрати внимание на смиренномудрие Павла и на его мудрость, как он, нанеся перед этим глубокую рану, когда уже достиг, чего хотел, пользуется опять многим врачеванием. Довольно уже было для их успокоения, кроме сказанного, одного того, что (апостол) сознается в излишней смелости. То же делает он и в Послании к евреям, говоря так: "о вас, возлюбленные, мы надеемся, что вы в лучшем состоянии и держитесь спасения, хотя и говорим так" (Евр. 6:9). Подобно и к коринфянам пишет: "Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам" (1Кор. 11:2). И в Послании к галатам говорит: "уверен о вас в Господе, что вы не будете мыслить иначе" (Гал. 5:10). И во всех посланиях Павла повсюду можно встретить ту же мысль, но здесь преимущественно, потому что римляне пользовались большим уважением и надменный их ум надлежало смирять не только строгими, но и кроткими мерами. Апостол и употребляет те и другие. Поэтому и здесь он говорит им: "писал вам с некоторой смелостью", но, не довольствуясь этим, присовокупил: "отчасти", то есть слегка. Но и на этом не останавливается, а что говорит? "Как бы в напоминание вам". И не сказал он - уча вас, или - напоминая вам, но – "в напоминание", то есть немного напоминая. Замечаешь ли, как конец соответствует началу? Как в начале послания (апостол) говорил: "вера ваша возвещается во всем мире" (Рим. 1:8), так и в конце прибавил: "ваша покорность всем известна" (Рим. 16:19). И как в начале сказал: "я весьма желаю увидеть вас, чтобы преподать вам некое дарование духовное к утверждению вашему, то есть утешиться с вами верой общей" (Рим. 1:11-12), так и здесь выразился: "в напоминание". И здесь, и там он сходит с учительской кафедры и беседует с ними, как с братьями, как с друзьями и как с равными. А это главное достоинство учителя - делать речь свою разнообразной для пользы слушателей. Заметь же, как (апостол), сказав: "писал вам с некоторой смелостью", притом: "отчасти", и еще: "как бы в напоминание вам", не ограничился этим, но, выражаясь еще скромнее, присовокупил: "по данной мне от Бога благодати", как и в начале он сказал: "я должен" (Рим. 1:14), как бы говоря: не сам я восхитил себе честь, не сам первый взялся за дело, но Бог повелел мне это и притом по благодати, а не потому, что нашел меня достойным для этого. Итак, не огорчайтесь: не я восстаю, а Бог повелевает. И как там (апостол) сказал: "Бог, Которому служу духом моим в благовествовании Сына Его", так и здесь, сказав: "по данной мне от Бога благодати", присовокупил: "быть служителем Иисуса Христа у язычников и совершать священнодействие благовествования Божия" (Римл. 15:16). После достаточного доказательства сказанного, (апостол) обращает речь к важнейшему достоинству (своего апостольства) и называет его не просто служением, как в начале, но священным служением и священнодействием. Проповедовать и благовествовать - это мое священство, это жертва, мной приносимая. А священника никто не может упрекнуть в том, что он заботится о беспорочности приношений жертвы. Такими словами (апостол) вместе окрыляет помыслы верующих, показывая им, что они жертва, и оправдывает себя тем, что ему так повелено. Мой жертвенный нож, говорит он, есть Евангелие и слово проповеди, а цель моя не та, чтобы самому прославиться и сделаться знаменитым, но "дабы сие приношение язычников, будучи освящено Духом Святым, было благоприятно", то есть да будут приятны Богу души научаемых мной. Бог, изведя меня на это дело, не столько хотел меня прославить, сколько имел попечение о вас.

2. Как же приношение может сделаться благоприятным? В Святом Духе. Не одна вера нужна, но и духовная жизнь, чтобы мы могли удержать в себе Духа, данного однажды. Не дрова и огонь, не жертвенник и нож, но Дух для нас - все. Потому я всеми мерами стараюсь, чтобы этот огонь не угасал, так как мне поручено это. Почему же ты говоришь об этом тем, кто не имеет нужды? Потому-то, отвечает (апостол), я не учу, а напоминаю. Как (в Ветхом Завете) священник предстоял (перед Богом), возжигая огонь, так я предстою, возбуждая ваше усердие. И заметь, он не сказал: да будет приношение от вас, но: "приношение язычников", а под словом – "язычников" разумеет вселенную, т.е. всю землю и море, и таким образом смиряет гордость римлян, чтобы они не считали недостойным иметь своим учителем того, чье влияние простирается до пределов вселенной. То же сказал он и в начале послания: "как и у прочих народов. Я должен и эллинам и варварам, мудрецам и невеждам" (Рим. 1:13-14). "Я могу похвалиться в Иисусе Христе в том, что относится к Богу" (Рим. 15:17). Так как (апостол) весьма смирил себя, то опять возвышает слово и делает это с тем, чтобы римляне не признали его презренным. Возвышая же себя и говоря: "могу похвалиться", не изменяет своему обычаю. Хвалюсь, говорит он, не самим собой, не усердием своим, но благодатью Божьей. "Ибо не осмелюсь сказать что-нибудь такое, чего не совершил Христос через меня, в покорении язычников вере, словом и делом, силой знамений и чудес, силой Духа Божьего" (Римл. 15:18-19). Никто не может сказать, говорит (апостол), что слова мои - одно хвастовство. Я могу представить многие признаки такого моего священнодействия и доказательства моего рукоположения - не подир, не звонцы, не увясло и кидар, как у ветхозаветных, но то, что гораздо более внушает благоговейного страха - знамения и чудеса. Нельзя сказать, что я был поставлен Богом и не выполнил порученного, а лучше сказать, и не я это совершил, а Христос, почему я и хвалюсь в Нем, хвалюсь не маловажными, какими-нибудь делами, но духовными. Это самое и означают слова: "что относится к Богу". А что я совершил то, на что был послан, и что слова мои не хвастовство об этом свидетельствуют чудеса и послушание язычников. "Ибо не осмелюсь сказать что-нибудь такое, чего не совершил Христос через меня, в покорении язычников вере, словом и делом, силой знамений и чудес, силой Духа Божьего". Смотри, как (апостол) усиливается доказать, что все принадлежит Богу, а не ему. Если я говорю что-нибудь или делаю, или совершаю чудеса, все это производит Христос, все производит Дух Святой. Говоря это, он вместе показывает и достоинство Духа. Замечаешь ли, насколько все это - жертва, приношение и символы - чудесные и страшные ветхозаветного служения? Говоря: "словом и делом, силой знамений и чудес", (апостол) под этим разумеет учение, любомудрие относительно Царства Божьего, явление дел и жизни, воскрешение мертвых, изгнание бесов, прозрение слепых, хождение хромых и все другие чудесные действия, какие совершил в нас Дух Святой. Далее, в подтверждение этого, он указывает на множество учеников, так как, между прочим, и об этом было упоминание, и потому присовокупил: "так что благовествование Христово распространено мной от Иерусалима и окрестности до Иллирика". Итак, он перечисляет города и страны, народы и племена не только в Римской державе, но и у варваров. Не только соверши путь через Финикию, Сирию, Киликию, Каппадокию, но и представь все и за ними лежащие народы - сарацинов, персов, армян и прочих варваров. (Апостол) сказал – "и окрестности" для того, чтобы ты шел не прямой только и большой дорогой, но и всякой, и мысленно проник и в Южную Азию. И как, сказав: "силой знамений и чудес", он изобразил одним словом всю совокупность чудес, так и в одном слове: "окрестности" он соединил опять бесчисленные города, народы, племена и страны. Вообще же, он далек был от всякой кичливости и говорил это для римлян с той целью, чтобы они не много о себе думали. В начале он сказал: "чтобы иметь некий плод и у вас, как и у прочих народов" (Рим. 1:13), а здесь ссылается на обязанность священства. Так как он раньше употребил несколько жестких выражений, то здесь яснее показывает власть свою. Потому там он просто сказал: "как и у прочих народов", а здесь указывает и все места своего проповедания, и таким образом отовсюду подрывает их надменность. И не просто сказал - проповедовать Евангелие, но: благовествование Христово распространено мной. Притом я старался благовествовать не там, где уже было известно имя Христово" (Римл. 15:19-20).

3. Вот еще новое преимущество (апостола), который не только благовествовал многим народам и обратил их, но и не приходил с проповедью к тем, которые были уже научены. Он так был далек от того, чтобы привлечь себе чужих учеников и делать это для собственной славы, что учил только тех, которые не слышали проповеди. Потому и не сказал он: где не уверовали во Христа, но - что значительнее – "не там, где уже было известно имя Христово". Для чего же он заботился об этом? "Дабы не созидать на чужом основании", - говорит. А этими словами он доказывает, что чужд тщеславия, и вместе внушает римлянам, что пишет к ним не по любви к славе и не из желания получить от них честь, но потому, что исполняет свое служение, совершает священнодействие и заботится об их спасении. "Основание" же, положенное апостолами, он называет "чужым" не по свойству лиц и не по характеру проповеди, но по отношению к награде каждого. Их проповедь сама по себе не была для него чуждой, но была чуждой только по отношению к награде, так как чужда была для него награда за труды, понесенные другими. После того (апостол) показывает, что таким образом исполнилось пророчество, говоря так: "но как написано: не имевшие о Нем известия увидят, и не слышавшие узнают" (Римл. 15:21). Видишь ли, что Павел спешил туда, где требовалось больше труда и пота? "Это-то много раз и препятствовало мне придти к вам" (Римл. 15:22). Смотри опять, как (у апостола) заключение послания сходно с началом. В начале он сказал: "я многократно намеревался придти к вам, но встречал препятствия даже доныне" (Рим. 1:13), а здесь представляет причину, по которой был задержан не раз и не два, но многократно. Как там говорит: "я многократно намеревался придти к вам", так и здесь: "это-то много раз и препятствовало мне придти к вам". Ведь то, что он многократно собирался к ним, всего более доказывает его сильное желание быть у них. "Ныне же, не имея такого места в сих странах" (Римл. 15:23). Видишь ли, как он доказал, что писал к ним и приходил не для снискания у них себе славы? "С давних лет имея желание придти к вам, как только предприму путь в Испанию, приду к вам. Ибо надеюсь, что, проходя, увижусь с вами и что вы проводите меня туда, как скоро наслажусь общением с вами, хотя отчасти" (Римл.15:23-24). Чтобы римлянам не показалось унизительным, если бы (апостол) сказал: иду к вам, потому что нет у меня другого дела, - он опять обращает к ним слово любви и говорит: "с давних лет имея желание придти к вам". Я желал придти к вам не потому, чтобы имел свободное время, но чтобы разрешиться тем желанием, которым давно мучусь. Но чтобы этим опять не возбудить в них гордости, смотри, как он смиряет их, говоря: "как только предприму путь в Испанию, приду к вам". Потому он и написал это, чтобы они не подумали много о себе, так как он желает вместе и любовь свою показать, и их не допустить до кичливости. Поэтому он часто говорит об одном и том же и попеременно раскрывает то и другое. А для того, чтобы римляне опять не сказали: он хочет только мимоходом быть у нас, - (апостол) присовокупил: "вы проводите меня", то есть вы сами будете свидетелями, что спешу не из презрения к вам, но увлекаемый нуждой. А так как и это еще печалит их, то он успокаивает их утешительным словом: "как скоро наслажусь общением с вами". Выражением – "проходя" он показывает, что не ищет от них славы, а словом – "наслажусь" выражает, что стремится к ним из любви и притом не простой любви, но сильной, почему и не сказал – "наслажусь", но – "отчасти наслажусь". Никакое время не может насытить меня и дать мне пресыщение от пребывания с вами. Видишь ли, как он доказывает любовь свою тем, что, при всей необходимости поспешить, он не прежде оставит их, как насытится? И то уже служит признаком любви его, что он употребляет выражения, исполненные такой теплоты. Ведь он не сказал - увижусь с вами, но – "наслажусь", подражая выражениям родителей. В начале он говорил: "чтобы иметь некий плод", а здесь выражается: "наслажусь", то и другое обнаруживает сильное влечение сердца. В первом содержится величайшая им похвала, если от послушания они должны даровать (апостолу) плод, а во втором он уже прямо показывает искреннюю привязанность. Так же точно писал он и к коринфянам: "чтобы вы меня проводили, куда пойду" (1 Кор. 16:6), во всем выражая свою ни с чем несравнимую любовь к ученикам. Этим он всегда и начинал свои послания и оканчивал. Как чадолюбивый отец любит своего единственного родного сына, так он любил всех верных, почему и говорил: "кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся" (2 Кор. 11:29)? Это прежде всего остального и нужно иметь учителю. Потому и Петру Христос сказал: если любишь Меня, "паси овец Моих" (Иоан. 21:16). Кто любит Христа, тот любит и стадо Его. И Моисея Бог поставил вождем народа иудейского после того, как он показал свое усердие к своим единоплеменникам. Подобно и Давид взошел на царство, явив прежде привязанность к своим соотечественникам. Еще в юности он так скорбел о людях, что готов был отдать свою душу, когда умертвил иноплеменника. Хотя и спрашивал: "что сделают тому, кто убьет этого Филистимлянина" (1 Цар. 17:26), но говорил это не потому, что домогался награды, но только хотел, чтобы ему оказали доверие и допустили до ратоборства с ним. И потому, когда после победы он пришел к царю, то и ничего не сказал об этом. И Самуил отличался сильной любовью, почему и говорил: "я также не допущу себе греха перед Господом, чтобы перестать молиться за вас" (1 Цар. 12:23). Так, или лучше сказать, гораздо более и Павел сгорал любовью ко всем подчиненным ему. Поэтому и учеников он так расположил к себе, что говорил: "если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне" (Гал. 4:15). Потому и Бог более всего укоряет иудейских учителей за недостаток любви, говоря: "горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! не стадо ли должны пасти пастыри"? Но они поступали иначе: "вы ели тук", - говорит (Бог), - "и волной одевались, откормленных овец закалали, а стада не пасли" (Иезек. 34:2-3). И Христос, представляя образец совершеннейшего пастыря, говорил: "пастырь добрый полагает жизнь свою за овец" (Иоан. 10:11). Так поступал и Давид во многих случаях, а особенно тогда, когда страшный гнев угрожал истреблением целому народу. Видя общую гибель, он восклицал: "вот, я согрешил, я поступил беззаконно; а эти овцы, что сделали они" (2 Цар. 24:17)? Поэтому и при выборе наказаний он избрал не голод, не преследование от неприятелей, но смерть, посылаемую от Бога, в той надежде, что она пощадит других, а прежде всех поразит его самого. Когда же этого не случилось, он плачет и говорит: "пусть же рука Твоя обратится на меня", а если этого не достаточно, "и на дом отца моего. Ибо я согрешил". Он говорил как бы так: если бы и они согрешили, я подлежал бы наказанию за то, что не исправлял их; когда же грех был собственно мой, то по всей справедливости мне должно подвергнуться наказанию. И желая увеличить вину свою, Давид именует себя пастырем. Так он и остановил гнев, так и умолил Бога отменить определение. Таково исповедание праведника: "праведный себя самого обвиняет в первых словах"[1] (Притч. 18:17); такова попечительность и сострадательность совершеннейшего пастыря. Гибель подданных так же терзала сердце Давида, как смерть родных детей, почему он и просил Бога обратить гнев на него самого. И он сделал бы это в самом начале поражения, если бы не надеялся, что оно, идя своим путем, достигнет и его. Когда же он заметил, что это не совершается, а бедствие истребляет только подданных, то он не стерпел этого и был уязвлен более чем смертью первенца своего Амнона. Тогда он не просил себе смерти, а теперь желает пасть прежде других. Таким надобно быть начальнику, который должен скорбеть более о чужих, нежели о собственных несчастиях. Такую же скорбь чувствовал Давид, лишившись сына, из чего можно видеть, что он любил его не больше, чем подданных. Хотя Авессалом был необузданный юноша и замышлял отцеубийство, однако же, Давид говорил: "кто дал бы мне умереть вместо тебя" (2Цар. 18:33)? Что ты говоришь, блаженный и кротчайший из всех людей? Сын стремился умертвить тебя, окружил тебя бесчисленными бедствиями, а ты, как скоро его не стало и одержана победа, молишь себе смерти? Да, отвечает. Не для меня приобретена эта победа войском; во мне кипит брань сильнее прежней, и сердце мое разрывается теперь больше прежнего. Так Давид и подобные ему заботились о вверенных им.