Публикуемые материалы раскрывают одну из интересных страниц русской общественной жизни XIX столетия. В ходе подготовки крестьянской реформы 1861 г. епископ Игнатий, как управляющий Кавказской епархией, счел необходимым вступить в полемику с либеральными, псевдохристианскими воззрениями на крестьянский вопрос, а затем — и с представителем воинствующе-атеистического крыла русской интеллигенции А. И. Герценом. Эти документы отражают по сути столкновение двух принципиально противоположных воззрений на мир, на историю, на человеческую личность; борьбу идейных позиций, не стихавшую на протяжении всего Нового времени. В самых общих чертах эти позиции можно определить так.

Одна из них, либерально-просветительская, признает существующий мир и сложившиеся в нем отношения чем-то не должным, требующим переделки, исправления. Ее отличают вера в социальный и нравственный прогресс, обожествление «прав и достоинства человека». Религия если не отрицается вовсе, то допускается лишь в качестве инструмента для утверждения на земле начал добра и справедливости. Игнорируя онтологически присущую человеку греховность, эта идеология и порождаемая ею культура, естественно, вступают в принципиальный конфликт со всем вероучением Православной Церкви.

Иное мировоззрение, церковно-христианское, в котором понятия греха и искупления являются центральными, видит главную цель человека в «обожении», то есть во внутреннем очищении и просветлении души, свободном приобщении к высшей реальности. Все попытки обустроить земную жизнь политическими, социальными, экономическими средствами, но вне Церкви и не во имя Христово рассматриваются здесь как проявления человеческой самонадеянности и гордыни. Эта позиция не отрицает в принципе социальной активности, но требует смирения кичливого ума перед реальностью мира Божьего и неустанно напоминает, что ее главные цели лежат за пределами исторического бытия. До сих пор, как и в XIX в., эта позиция Церкви (в ней подчас видят оправдание рабства, безволия, покорности судьбе) вызывает у мирского разума недоумение, неприятие и порождает ожесточенную критику представителей различных безцерковных политических систем — будь то революционеры-народники, большевики, либералы-демократы или ревнители «общечеловеческих ценностей».

Вопрос о рабстве и свободе в связи с предстоявшим освобождением крестьян от крепостной зависимости стал одним из основных пунктов полемики святителя Игнатия в предлагаемых вниманию читателя материалах. В них последовательно выражено православно-церковное понимание исторического процесса, путей и способов социального реформаторства, духовных потребностей русского народа. Публикуемые материалы не вошли в неоднократно переиздававшееся собрание сочинений епископа Игнатия; они были напечатаны в редких, не всегда доступных современному исследователю изданиях начала XX в. Между тем они представляют несомненный интерес с исторической, литературной и богословской точек зрения. Данная публикация представляет в едином комплексе все материалы святителя Игнатия, где так или иначе затрагивается крестьянский вопрос.

В 1857 г. архимандрит Игнатий был посвящен в сан епископа и с 1858 по 1861 г. управлял Кавказской и Черноморской епархиями. Эти годы совпали с интенсивной подготовкой крестьянской реформы. В 1859 г. в Ставрополе был создан комитет по составлению проекта положения об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян губернии. Епископ Игнатий принял энергичное участие в подготовке и проведении крестьянской реформы во вверенной ему Епархии и, в частности, обратился к Епархиальному духовенству с двумя Воззваниями [1250].

В первом из них, от 17 января 1859 г., он четко определяет то направление, которого должны придерживаться священники в беседах с прихожанами — крестьянами и помещиками. Он предлагает руководствоваться в этих беседах ответом Иисуса Христа человеку, обратившемуся к Нему за советом о разделе имения с братом (Евангелие от Луки, гл. 12), и вносить всюду слова утешения и назидания. Следуя примеру Самого Господа, духовные пастыри должны освещать все моменты, касающиеся крестьянской реформы, с точки зрения душевного спасения; сохранять свободное от страстей и мирное расположение духа и не вмешиваться в материальную, гражданскую сторону дела, как не относящуюся к компетенции духовенства.

Владыка ревностно заботился о том, чтоб это предписание претворялось в жизнь. Так, на рапорте Пятигорского градского благочинного протоиерея Макария Знаменского от 20 марта 1859 г., сообщавшего, как и многие другие священники, о получении Воззвания, святитель Игнатий наложил следующую резолюцию:

6 апреля. № 674. В Консисторию к сведению. Пересмотреть все подобные рапорты благочинных, и от тех священников и причтов, которые расписались только в чтении моего наставления духовенству по вопросу о улучшении быта помещичьих крестьян, изложенного в предложении моем Консистории от 17-го января за № 3-м, потребовать обязательства в неуклонном последовании моему наставлению, приказанию [1251].

В 1859 г. в журнале «Православный собеседник», издаваемом Казанской духовной академией, появились две статьи, посвященные вопросу освобождения крестьян. Эти статьи чрезвычайно обеспокоили святителя Игнатия, так как содержали, по его мнению, противоположные духу Церкви суждения об освобождении крестьян и искаженно трактовали евангельское учение. 25 апреля 1859 г. Владыка направляет в Кавказскую Духовную Консисторию следующее распоряжение:

В Кавказскую Духовную Консисторию.

Так как в разных журналах появились статьи от имени Церкви, но не принадлежащие Церкви, о быте помещичьих крестьян, то я считаю нужным снова подтвердить духовенству, чтоб оно неуклонно руководствовалось тем направлением, которое изложено мною в предложении моем Консистории от 17-го января сего года за № 3, и согласно сему направлению руководствовало паству; для удобнейшего чтения препровождаю в Консисторию 170 печатных копий с упомянутого предложения, коими Консистория имеет распорядиться следующим образом: 1 экземпляр оставить в Консистории, препроводить 2 экз<емпляра> в Домовое управление для двух церквей, по 1-му экз. в Семинарское правление, в Ставропольское, Екатеринодарское и Моздокское духовные училища, в Екатеринодарское духовное правление, во все монастыри и во все приходские церкви Кавказской епархии.

Игнатий, епископ Кавказский и Черноморский. № 809. 25 апреля 1859 года [1252].

Тревога по поводу последствий подобных сочинений звучит и в письме Владыки к своему воспитаннику и другу епископу Дмитровскому Леониду (Краснопевкову) 4 мая 1859 г.:

На Вас лежит великая обязанность: примирять главные сословия отечества, которых разрознило европейское учение. Влиянию этого учения много подчинились и духовенство, и дворянство. Я читал с ужасом январские и мартовские статьи Казанского «Православного собеседника», в которых столкновение сословий выражено очень ярко [1253].