This is the glorious victory, these are the victorious signs of the Church! Thus the devil is overthrown by our sufferings. The more the devil brought dangers upon Paul, the more he was defeated. He plunged him into labor, then into sorrow, then into fear, then into illness, then into all of a sudden; but Paul was victorious in all things. It was not with such force that the multitude of trumpets shook the stone walls of the city of Jericho and destroyed them, with which the voice of Paul overthrew the strongholds of the devil with his sound, and, having taken away from him a multitude of captives, Paul himself armed them, formed his army out of them, and with the help of it conquered miraculously. Like a lion roaring and emitting flames from his mouth, he was intolerable to everyone. He constantly appeared everywhere. He came to some, hurried to others, appeared to them, was transported to others, flew faster than the wind. And ruling the world as one house or one ship, he brought out the drowning, then strengthened the faint, now gave orders to the shepherds of the Church: "All things were to save all" (25th discourse on the Epistle of 2 Corinthians), and the demons fled, and the sickness departed, and wherever Paul appeared, everything gave way to him, and like those who had been defeated many times in war, tremble at the very sight of the weapon that wounded them, just as the demons withdrew at the sight of Paul's handkerchiefs and aprons (13th discourse on the Epistle of 1 Corinthians).

He endured everything in order to free others from evil. And notice, he was shipwrecked to stop the shipwreck of the universe; and the day was in the depths of the sea, to bring people out of the depths of deception; he was in labor to calm the workers; he endured wounds in order to heal those who were wounded by the devil; He sat in prisons, that those who sit in chains and darkness might be brought to light; he was at the point of death many times in order to save others from a cruel death; five times he received forty lashes without one, in order to deliver from the scourges of the devil those who scourged him, he was beaten with rods in order to bring others under the rod of Christ; he was pelted with stones in order to free others from senseless stones; was in the wilderness to bring out of the wilderness; he was on journeys in order to stop the lost and open the way leading to heaven; he was exposed to dangers in the cities in order to indicate the mountain city; he endured hunger and thirst in order to deliver him from the fiercest hunger; he was naked, that he might clothe those naked with sin in the garment of Christ; He suffered an attack from the people in order to divert them from the demonic attack, he was lowered in a basket through the window along the wall in order to raise the defeated valu... Shall we say more, when we do not know all that Paul endured? A martyr dies once, but this blessed one endured so many misfortunes with one body and one soul that they can make even the strongest soul tremble (25th Discourse on the Epistle of 2 Corinthians).

And this is Paul, who solemnly exclaims: "His (Christ's) grace, which is in me, was not in vain, but above all they laboured" (1 Corinthians 15:10); it is this Paul, humble-minded, who says: "For I am the least of the Apostles, who is worthy to be called an Apostle" (1 Corinthians 15:9). Do you see an example of the greatest humility? See how Paul humbles himself, how he calls himself the least of the Apostles! Ponder who uttered these words?

Paul, a heavenly citizen, although still clothed with a feeble body, a pillar of the Churches, an earthly Angel, a heavenly man.. (Discourse on Repentance). This Paul, when necessity compelled him to tell about his merits, touched them slightly; and even if he could have written many books, if he had begun to expand on each podvig, to enumerate the Churches for which he cared, to speak about the prisons and his exploits in them, about the detailed circumstances of each labor, about the attacks on it, yet he did not want to do this (25th discourse on the Epistle of 2 Corinthians).

I love to talk about this husband and contemplate the beauty of his virtue! The rising sun does not so much illuminate my eyes with its bright rays as Paul's face illuminates my soul. The sun illuminates the eye, and Paul delights the mind to the very vaults of heaven. He elevates the soul above the sun and moon (Discourse on Repentance).

Oh, who would allow me now to touch Paul's body, to cling to the tomb and see the dust of that body which bore the wounds of the Lord Jesus and sowed everywhere the preaching of the Gospel, the dust of the body through which Christ spoke, through which Paul pronounced these longed-for words: "I prayed that I myself be excommunicated from Christ for my brethren..." (Romans 9:3), through which he spoke before kings and was not ashamed! Thunder is not so much terrible for us as Paul's voice and even clothes are terrible for demons. This voice bound the demons, cleansed the universe, stopped diseases, expelled vices, and instilled truth — in this voice Christ Himself rested.. Oh, how I would like to see the dust of these lips, through which Christ spoke great and ineffable mysteries, which cast out demons, cleansed sins, stopped the mouths of tyrants, bound the tongues of the wise, brought the universe to God.. I would also like to see the dust of this heart, which, without sinning, can be called the heart of the universe, the source of innumerable blessings. For from this heart the spirit of life poured out to everything. It was so vast that it contained entire cities, tribes, and nations, burned with sorrow for each of those who perished, was tormented by the sickness of birth for imperfect children... — a heart higher than the heavens, more extensive than the universe, more brilliant than the rays of the sun, hotter than fire, harder than diamonds.. In this heart there was a fountain flowing and watering not the face of the earth, but the souls of men... It lived a new life, not this one of ours, it was the heart of Christ, the tablet of the Holy Spirit, the book of grace.. I would like to see the dust of these hands, both those who bore the chains, and through the laying on of the Holy Spirit, and those who wrote these letters: "See, I have written to you with many books by my hand" (Gal. 6:11). And the dust of these eyes, which at first suffered darkness, but received their sight for the salvation of the universe, were vouchsafed to see Christ while still in the body; who looked at earthly things, but did not see them, beheld the invisible, but did not know sleep, were awake at night!

I would also like to see the dust of these feet, which flowed around the world, but did not labor, the feet which, when they were hammered into the stock, the prison was shaken, and which went about the whole earth and measured it several times with their feet.. Oh, how I would like to see the tomb in which all these members rest, truly Christ's, members nailed by the fear of God, bearing the wounds of Christ..

But, beloved, Paul was also an obsequious man, and he had the same nature that we have! Only he showed the greatest love for Christ, and therefore ascended above the heavens and became equal to the Angels... And so, let us not marvel at him alone, and not be amazed only at his feats, but let us try, as far as possible, to imitate him, for do you hear what he says? "I pray... Ye brethren, be ye like unto me, even as I am unto Christ" (1 Corinthians 4:16), — let us imitate him, so that, after our departure from this life, we too may be vouchsafed to behold him and participate with him in the ineffable glory, which may God vouchsafe us all to receive, through the grace and love of mankind of our Lord Jesus Christ. To Him, together with the Father and the Holy Spirit, be glory, dominion, and honor forever and ever. Amen (32nd Discourse on the Epistle to Romans).

228. Do Not Overlook (Do Not Condemn) the Virtue of Others

Ей, Господи Царю! Даруй мне зрети мои прегрешения, а не любоваться мнимыми моими добродетелями, даруй мне зрети добродетели моего ближнего и покрой от очей моих лукавых все немощи его!

Так бы, друзья мои, молиться нам надобно на всякий день и час; тогда мы всех людей стали бы считать святее себя и праведнее. Укоряя себя за грехи свои бесчисленные, любуясь добродетелями ближнего, мы стали бы на всякий день и час прославлять Отца нашего Небесного, Который праведных любит и грешных милует, и всех зовет ко спасению гласом Своего милосердия... К несчастию, на деле бывает далеко не так... Не говорю уж о том, что не проходит, кажется, ни одного часа, чтобы мы не осудили ближнего за его немощь, за какое-нибудь его прегрешение, — это у нас уж дело обыкновенное, но бывает иногда еще хуже: находятся люди, которые готовы судить и осуждать самые добродетели ближних...

Да, други мои, бывают на свете такие ненавистники добра, которые не только сами грешат, но желали бы, чтобы и все другие так же грешили, как и они; чтобы весь мир грешил заодно с ними, чтобы никто не колол им глаза своей доброй христианской жизнью... И вот, лишь только заметят такие люди, что человек не хочет заодно с ними идти по широкой дороге в погибель вечную, не хочет, например, в праздник Божий угощаться в корчемнице, а спешит в храм Божий, не хочет тратиться на гулянье, на пустые Удовольствия, а несет лишнюю копейку на свечу, на украшение храма Божия, подает ее бедному, нищему, убогому, — лишь заметят эти люди недобрые, как начинают уже поносить его: "Ханжа, лицемер, святоша! Спасаться вздумал, лучше других захотел быть... Вот мы тебе покажем, какой ты святой". И показывают. Он хочет Богу помолиться, а ему мешают; он хочет поговеть, с Самим Господом во Святых Таинах соединиться, а над ним смеются, его бранят: "Тебе работать не хочется — вот и задумал говеть, святоша этакий!.." И чтобы он ни задумал, во всем идут ему наперекор.

Не правда ли, други мои, чем разнится рассуждение этих неразумных людей от безумных речей тех безбожников, которые еще при Соломоне рассуждали: «Уловим... праведнаго, яко непотребен нам есть, и противится делом нашым... Бысть нам на обличение помышлений наших»: тяжело нам и смотреть на него: он так не похож на нас, идет совсем другой дорогою... «и удаляется от путей наших, яко от нечистот... Досаждением и мукою истяжим (испытаем) его, да... искусим беззлобство его...» (Прем. 2; 12, 14-16, 19). Поистине сатанинское ожесточение сердца! Ведь сатана только и думает о том, как бы весь мир против Бога восстановить, а эти несчастные люди, сами того не зная, усердно ему помогают в том! А того и на мысль не приходит им, что, может быть, ради этого самого праведника, которого они готовы со света сжить, Бог милует и их самих, и не будь его, этого праведника, они сами давно погибли бы... Но праведен Господь и правы суды Его! Он нередко еще здесь, на земле, совершает суды Свои над такими споспешниками врага рода человеческого. Вот что рассказывает в своих записках один благочестивый писатель нашего времени.

Два брата из крестьян жили в одном доме нераздельно, и оба были женаты. У старшего жена была здоровая, а у младшего больная; первая вела себя не так, как следовало бы истинной христианке, а вторая была очень набожна, скромна и часто говела и причащалась Святых Таин. По крестьянскому обычаю, они занимались хозяйством понедельно. Случилось так, что болезненная женщина, в очередь хозяйничания старшей невестки, вздумала приобщиться: она отговела, и после причастия, придя домой, безмолвно удалилась на печку, и там в раздумье сидела, ничем не занимаясь; а старшая между тем хлопотала по хозяйству. Бог весть с чего она вдруг начала упрекать свою невестку в праздности, потом бранить и, наконец, бес до того овладел ею, что в неистовстве своем она коснулась святыни... "Монашенка ты! — кричала она гневно на свою невестку, — то и знай, говеешь да причащаешься; молишься-молишься, а что от того добра? И больна ты завсегда, и слаба; а я так вот пятнадцать лет уже не бывала на исповеди и не причащалась, а видишь: что мне делается? здоровешенька! Дайка вот я тебя причащу, — вскрикнула она, наконец, запальчиво, — ты у меня будешь здорова!" И в исступлении своем несчастная, схватив ощепок лучины, бросилась на печку, чтоб поколотить причастницу, которая на все безумные слова ее ничего не говорила, а только молча плакала. Но едва только безумная женщина занесла ногу, чтобы ступить на первую ступеньку лестницы у палатей и печки, — вдруг вскрикнула и упала... На крик ее сбежались домашние и муж ее; подняли и положили на лавку: она была без чувств, не могла ничего говорить, а только стонала и мрачно поводила глазами... В несколько минут ногу, которую занесла она, раздуло: нога забагровела и сделалась как бревно. Между тем глаза несчастной выкатились, а богохульный и неистовый язык вытянулся сам собою из гортани, распух, забагровел и повис... Часа через два после того, эта женщина в таких ужасных признаках карающей правды Божией испустила дух... Между тем младшая ее невестка, которую она так обидела, видя, что Бог страшно поразил несчастную, заливалась слезами, кланялась ей в ноги и горько приговаривала: "Если Бог покарал тебя за меня, прости; я тебя прощаю, и Бог да простит". Но, видно, Бог не услышал молитв ни ее, ни плачущего семейства. Так, с выкатившимися глазами, с высунувшимся языком, с чрезмерно распухшей ногой, и похоронили несчастную.