«Да не царствует убо грех в мертвеннем вашем теле» (Рим. 6; 12)

«Творяй грех, раб есть греха» (Ин. 8; 34)

О грехе сегодня будет слово мое, возлюбленные о Господе братия! "О грехе?" — подумает, может быть, иной. "Как тяжело слушать о грехе!" — подумает так и пойдет вон из храма Божия. Но подожди, дорогой брат мой, не спеши отвращать слух свой от слова моего. Где тот счастливец, который был бы свободен от греха, которому не тягостно было бы говорить о грехе, которого совесть была бы спокойна при воспоминании об этой ужасной язве, поразившей всех без исключения смертных потомков Адамовых? Все мы — грешники, а грешник — что больной: не любит больной горьких лекарств, больно ему, когда врач его раны касается, но и то, и другое необходимо для врачевания. Послушай же и ты, друг мой, слово о грехе, может быть, оно коснется сердца твоего бедного, и ты задумаешься о своем положении, о ранах своей души. Может быть, голос совести скажет тебе что-нибудь спасительное, и ты хотя вздохнешь с раскаянием и оградишь себя крестным знамением. А у Бога и это движение души твоей не пропадет: Он пошлет к тебе Своего Ангела с благодатною помощью, с ободрением, с милостью... Поразмыслим же вместе о том, как ужасен грех сам по себе, и к чему ведет он своего пленника.

Как больно думать о глубоком нравственном падении рода человеческого! Больно и страшно! Вот уже девятнадцать веков вера христианская разливает непрестанно Божественный свет свой среди людей, и однако какая тьма греховная покрывает нас еще и теперь, сколько ужасов влечет за собой грех, содеянный нами однажды! Увы, мир лежал и доселе лежит во зле! И в какое странное и вместе ужасное положение ставят человека и ныне его грехи, его страсти и греховные привычки! И никакое высокое положение, никакое блестящее образование — ничто не спасает человека от опасности грехопадений. На жизненном пути каждый день, каждый час мы легко можем забыться, уклониться с пути Божия и согрешить. О, как слаб сам по себе человек! При всем богатстве света Христова и спасающей благодати, в нас живет и доселе семя греховное. И для того, чтобы это семя пустило ростки от себя, оно не нуждается ни в чем — ни в науке, ни в ухаживании за ним; оно рождается вместе с нами, живет в нас и растет, растет до гроба. Это наше наследственное расположение ко греху. "Лета прибавляются, — говорит Черниговский святитель Филарет, —лета приближают ко гробу, а душа не лучше, несмотря на приближение грозного отчета. Опытность научает многому для житейского обихода, а для душевного спасения и она, без благодатной Божией помощи, не прибавляет ничего. Человек был грешником, —грешник и теперь. Страсти владеют всем по-прежнему: одни засыпают, другие пробуждаются, одни слабеют, другие становятся сильнее. Что это за странное явление — человек!"

Да, не напрасно Святая Церковь, чтобы сохранить нас от греха, так часто возглашает при каждом богослужении: "Дне сего совершенна, свята, мирна и безгрешна у Господа просим", — не напрасно просит она своим чадам и безгрешного дня, и безгрешного вечера. Достаточно бывает иногда одной минуты, одного неосторожного взгляда или шага, чтобы грех вошел в твою душу, внес туда свой мрак и расстроил твою духовную жизнь. И не заметишь, как перейдешь от света к мраку и от дня Господня к ночи греховной. На минуту забудешься ты, послабеешь вниманием к себе, — и ты не тот уже, не чувствуешь уже себя в том свете, в котором был дотоле. Свет Христов как бы меркнет в твоем сердце и помышлениях; вокруг тебя или, вернее сказать — в тебе самом, появляется какой-то мрак, ослабляющий твое духовное зрение. Стезя жизненная, по которой доселе шел ты доброю и твердою стопою, начинает казаться тебе трудною, колебаться под тобою от возникающих в душе твоей мрачных помышлений и сомнений. И горе тебе, если вскорости не пробудится твоя совесть, если в сердце не услышишь ты голос ее: "Како сотворю глагол сей злый и согрешу пред Богом?" — Темное облако в твоем сердце превращается в грозную тучу, и какой мрак обнимет тебя, какое расстройство почувствуешь ты, если искушающий помысл перейдет в похоть и, наконец, в грех!

Грех! Что такое он для души нашей? Что такое он и для тела нашего? Увы, это страшная сила, всегда гибельно действующая на нас! Как стрела грех язвит душу, как яд он отравляет тело... «Господи! исцели душу мою, яко согреших Тебе... Господи! возсмердеша и согниша» — смердят и гниют «раны моя от лица безумия моего» — от безумных деяний моих, и «несть мира в костех моих от лица грех моих!» — так отзывался по собственному опыту пророк Давид о пагубных действиях греха на душу и тело наше. Грех — это не что-нибудь одиночное, нет, он как семя носит в себе и будущее потомство свое, и потомство бесчисленное, бесконечное... Один грех рождает из себя множество других грехов по тесной связи их между собою. Кому неизвестно, что все грехи мира — дети одной матери, одного греха наших прародителей?

Горе тому, кто позволит вырасти в себе греху, то есть обратиться ему в страсть и привычку! Поработив себе силы души и тела, грех плодится свободно; скоро заявляет душе свои преступные требования как властелин, мало-помалу закрывает пред нею мир духовный, подобно тому, как темная ночь закрывает от нас предметы мира видимого. Ослабляя душу в добре, грех в той же мере возбуждает ее ко злу, и она незаметно для самой себя становится сама как бы плотию, по выражению Священного Писания, и привыкает смотреть на все глазами греха. Прежде, бывало, она чувствовала присутствие Божие и в природе, и в собственной совести; теперь она уже не замечает присутствия Божия ни в себе, ни в мире. Наконец, по мере того, как в душе укрепляется греховная привычка, а вместе с тем затемняется и образ Божий, получает доступ к ней диавол, мало-помалу забирает ее в свои руки и распоряжается ею, как своею пленницей и рабой. Этот отец мрака, этот человекоубийца заставляет несчастную душу творить его волю, повергает ее из одного падения в другое, более глубокое, и радуется ее унижению, как враг Бога и человека. Вот до чего доводит нас грех, если мы не будем искоренять его из сердца и позволим ему свободно расти в нашей душе!

Что же тут делать? Что делать в таком ужасном положении? Кто изведет из мрачной темницы душу омраченную? Кто угасит пламень страстей ее? Кто пробудит спящую совесть? Кто умягчит жестокость сердца, окаменевшего от греховных навыков и привычек? Кто, наконец, поставит нас на иной путь жизни? Ответ на это дает нам Святая Церковь, эта хранительница света Христова. Она указывает нам на святейшие, благодатные Таинства Покаяния и Причащения, она говорит неумолчно, что на пути покаяния у нас нет иной помощи более твердой и нет иной надежды более непостьщной, как Матерь Света, Матерь Победителя греха, ада и диавола. На пути покаяния, на пути обращения к Спасителю Матерь Божия не только наша Заступница, но и всегдашняя Помощница... К Ней прежде всего и обратимся, братие, с горячею сердечною мольбою: "К Богородице прилежно ныне притецем, грешнии и смиреннии, и припадем, в покаянии зовуще из глубины души: Владычице, помози, на ны милосердовавши, потщися, погибаем от множества прегрешений, не отврати Твоя рабы тщи, Тя бо и едину надежду имамы! Многая множества моих, Богородице, прегрешений, к Тебе прибегох, Чистая, спасения требуя; посети немоществующую мою душу, и моли Сына Твоего и Бога нашего — дати ми оставление, яже содеях лютых, Едина благословенная!"

463. Вспомни, грешник, Страшный Суд!

Можно думать, что когда люди в первый раз увидели молнию и услышали гром, то так напугались, что едва не умерли от страха. А теперь и молнию видят, и гром слышат, и нисколько не боятся их, потому что привыкли к этим страшным явлениям природы. Многие даже спокойно спят в то время, когда сверкают молнии, когда от страшных ударов грома стонут горы с такою силою, будто небо готово обрушиться на землю. Вот так же, думаю я, бывает и с грешными людьми: когда они впервые слышат грозное слово о Страшном Суде, то содрогаются от страха, а потом так прислушиваются к нему, что и слыша не слышат, и будто спят сном непробудным.

Но пробудись, бедный грешник! Представь себе, что уже настал этот грозный час, что ты предстоишь уже пред Судом Божиим... Не возводи очей своих туда, где предстоят со страхом и ужасом тысячи тысяч Архангелов и тьмы тем Ангелов; не опускай очей и долу, где течет от пламенного Престола Судии страшная река огненная; не озирайся ни направо, ни налево, где предстоит бесчисленное множество людей праведных и грешных, с трепетом ожидающих в глубоком безмолвии решения своей участи... Нет! Взгляни только на Того, Кто судит, а потом обрати взор на себя самого, как на подсудимого — ведь Тот, Кто судит, есть Бог, а тот, кто судится — ты, грешник безответный!

Показал некогда Христос на Фаворе только один луч славы Божества Своего, и Его ученики не выдержали блистания сей славы и пали ниц. Сошел некогда Господь на гору Синайскую только прикровенно, в громах и молнии, а весь народ израильский вострепетал от страха... Каково же будет явление Господа в тот страшный день, когда Он приидет во всей славе Своей, во всем величии Божества Своего судить преступников Его закона?! И какими очами воззришь ты, грешник, на сего Праведного Судию? Страшен Он во всей славе Своей, а наипаче страшен во гневе Своем... «Кто весть державу гнева Твоего? И от страха Твоего ярость Твою исчести?» (Пс. 89; 11). Так взывал к Богу некогда Давид. Но в сей жизни временной Он еще не являет всего Своего правосудия, Он долготерпелив, и Свою правду срастворяет ныне милосердием Своим.

Ныне время благоприятно, — говорит Апостол Христов; ныне мы легко можем умилостивить Бога молитвами, слезами, покаянием, ходатайством за нас святых Божиих. А время Его второго пришествия есть время Страшного Суда. Днем гнева и откровения называет сей день Апостол святой (Рим. 2; 5). Это значит, что в сей день Бог покажет весь гнев Свой на грешниках нераскаяных. И святой Иоанн Богослов говорит, что бедные грешники, чтобы укрыться им от гнева сего, возопиют горам и камням: «падите на ны и покрыйте ны от лица Седящаго на Престоле и от гнева Его» (Откр. 6; 16). А праведный Иов желал бы сокрыться от сего гнева даже в глубинах адовых (Иов. 14; 13). Гнев сей, по слову царя Давида, есть «чаша в руце Господни вина нерастворенна» — вина цельного, без примеси воды, — одна правда, без милости, — и сию-то чашу «испиют ecu грешнии земли». Не помогут там ни ходатайства, ни молитвы, ни слезы раскаяния; тогда Господь наш явится не Богом милости и щедрот, а Богом отмщений (Пс. 93; 1). И воистину страшен будет Суд Его на грешников нераскаянных! "Неблагодарный! — как бы так скажет Он тогда всякому грешнику, — Моя жизнь бесценнее всех жизней человеческих и ангельских, а Я предал Себя на смерть — ради тебя. Моя Кровь дороже всех сокровищ райских, а Я пролил ее всю — за тебя. Ужели этого было для тебя недостаточно, чтобы видеть, как ненавистен Мне грех? И с этим-то грехом ты не захотел расстаться, не захотел покаяться?! Теперь поздно уже каяться, Я сужу тебя всею правдою Моею. «Иди от Мене, проклятый, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его!" — Таков гнев Судии Праведного на грешника. Я говорю о нем, братие, и сам трепещу... чувствую, что слово мое изнемогает. Я не могу словом изобразить сей гнев во всем его величии.

Ах, душа грешная! О, праведный Суд Божий! И на сем-то суде мы должны будем дать ответ за все наши грехи, за все, в чем согрешили делом, словом или помышлением... Все обнаружится тогда, что и как было, все тогда ясно и открыто будет пред очами Судии, пред нашею совестью, пред всеми Ангелами и человеками! Подумай же, грешный человек, можешь ли ты в чем оправдаться пред Богом? Вот Бог дал тебе в сей жизни самое простое средство к очищению твоих грехов — Таинство Покаяния. Знал ты это средство, но не воспользовался им! Жил столько-то лет, имел время, но не позаботился о покаянии... Итак, спрашиваю тебя: имеешь ли теперь какое-либо оправдание пред Богом? Что будешь отвечать на Суде Его? Или вот ты соблазнял других на грехи: не хотел тот человек лгать, ты склонил его ко лжи; не знало это дитя ничего худого, а твои слова, твои разговоры отравили его слух, соблазнили его душу; был ты отец, но сделался для своих детей учителем зла. Брат мой! Если б ты захотел загубить только свою душу — то пусть так, ты волен в своей душе. Но зачем же тебе было губить других советом своим, соблазном своим, примером своим? Спрашиваю тебя: имеешь ли в том оправдание пред Богом, Судиею Праведным?