Редкий из иерархов Русской Церкви не припадал до праха земного у этих святых мощей; ни один вблизи путешествующий инок не минет обители Сергиевой. К нему, как к живому, притекают и теперь тысячи православных русских людей на поклонение, — не говоря уже о Средней России — даже из самых отдаленных окраин ее: из Сибири, с Амура, с далеких границ Китайских... Ему, как святому старцу — духовному отцу, повергаясь у подножия его священной раки, поведают они свои скорби и печали, изливают свое горе в слезах и, по вере своей, отходят с избытком утешения в сердце, с исцеленной душой, а нередко получают исцеление и неисцельных недугов телесных. Присмотритесь к этим простецам, которые с таким благоговейным усердием молятся у гроба преподобного Сергия: прислушайтесь к их вздохам сердечным, и вы поймете всю благодатную силу веры в нашем Православном народе, вы воочию увидите и познаете: как нужно молиться, если хочешь, чтобы твоя молитва дошла до Господа Бога. Вот старец, убеленный сединами, удрученный заботами и трудами прожитой долгой жизни, смиренно преклонился под ношей своей дорожной сумы и поник до земли: он в слезах приносит благодарение угоднику Божиему, что сподобил его, хотя бы на склоне жизни, поклониться его святым мощам, что исполнил свое заветное желание, которое много лет носил он в своем сердце, — что он теперь спокойно умрет: его очи видели, его уста коснулись благодатного сокровища нетленных мощей преподобного Сергия.

Или вот старица едва добрела, опираясь на свой незатейливый посох до обители чудотворца: она тихо проливает слезы умиления и беседует с преподобным, как с живым: "Батюшка! Угодник Божий! Помолись ты за меня грешницу, помолись за деток моих, за внуков, за всех Православных Христиан!.." И идет потом она из храма, отирая свои сладкие слезы; спросите ее: — "О чем ты плачешь, бабушка?" — "С угодничком прощалась", — ответит она... Здесь мать умоляет преподобного, чтобы вразумил он ее несчастного сына-пьяницу; здесь вдова изливает свою скорбь и просит благодатной помощи нести свой нелегкий крест до конца; здесь сироты просят покрова и зашиты у Богом данного отца Сергия; здесь нередко и кающийся грешник сокрушается в своем сердце и просит благодатного подкрепления в тяжелой борьбе с привычным грехом. Плохо давалась преподобному Сергию в его детском возрасте грамота: только по молитвам таинственного старца, в котором его родители видела ангела Божия, он скоро уразумел учение книжное. И вот теперь к нему прибегают родители и приводят своих малюток на благословение прежде, чем начнут обучать их грамоте, нередко и самую азбучку берут они в обители преподобного, и только с его благословения приступают к учению книжному, подражая примеру благочестивых предков, которые смотрели на грамоту, как на дело святое, как на ключ к уразумению Божественного Писания. И многое множество мужей и жен, юных и младенцев, с раннего утра до позднего вечера наполняют небольшой храм Живоначальной Троицы — сие смиренное покоище Сергиево, уготованное ему любимым учеником его — преподобным Никоном, и каждый истинный богомолец пришел к нему со своей скорбью, со своей заботой, а кто и с молитвой смиренного благодарения о полученном прошении. Каждый стремится благоговейно склониться до земли у раки святых мощей его, приложиться устами к священному покрову на главу угодника Божия, и отходит с миром и радостью в душе.

И несет он этот мир в свой дом, в свою родную семью, вместе с просфорою, вынутой о здравии всех близких его сердцу в обители преподобного и, укрепленный молитвой, живет он светлыми и святыми воспоминаниями тех благодатных ощущений, какие испытал под сенью преподобного.

Да, и еще раз повторим: жив он, угодник Божий, в народном сознании, живым выразителем этого сознания является смиренный царь наш Алексий Михайлович: он писал "Преподобным Отцом Сергию и Никону" послание, как живым лицам... И не страшны будут Русской земле никакие враги, пока будет живо это духовное общение нашего русского народа с небесными заступниками и молитвенниками за родную землю.

Будем же молиться, православные, будем просить угодника Божия, преподобного Сергия: "Не забуди, отче наш Сергие, якоже общался еси посещая чад своих — весь родной тебе русский народ; моли Святую Троицу о царе нашем батюшке, о всем его царствующем доме, о всей Православной Русской земле!

К тебе, яко нам сродному, притекаем и взываем: настави нас ходити путем твоим, вразуми и руководствуй! Вся Богопросвещенная Россия, твоими чудесы исполненная и милостями облагодетельственная, исповедает тя быти своего покровителя и заступника. Яви древние милости твоя, и ихже отцем спомоществовал еси, не отрини и нас, чад их, стопами их к тебе шествующих! Не промолчи о нас, вопия к Господу, поминай нас у престола Вседержителева, не отступай от нас духом, сохраняй нас от всех бед, пастырю наш добрый, да тобою ограждаеми и наставляеми в отечестве земном, не лишимся и Отечества Небесного, идеже ты радостно по трудех и подвизех ныне почивавши, прославляя со всеми святыми Бога в Троице славимого, Отца и Сына и Святого Духа. Аминь".

602. Великий подвижник Саровский

Со всех концов России стекается православный русский народ в пустынь Саровскую, чтобы помолиться на могиле старца Серафима и получить его незримое благословение. Что же влечет к нему верующую Русь? Ответ на это дает нам его святая подвижническая жизнь. Уроженец города Курска (в мире звали его Прохор Мошнин), он был даром Божиим его благочестивой матери-купчихи: она всю жизнь свою воспитывала бедных сироток, а Господь возлюбил ее сына и сохранил его — еще младенца — когда упал он с высоты здания; Матерь Божия во сне явилась ему, болящему отроку, и обещала посетить его, и действительно: скоро пришла в дом их со Своей иконой и исцелила его. Семнадцатилетним юношей он уже решился оставить мать и родину и служить Богу в обители. Получив благословение матери и помолясь в Киеве у святых угодников, он поступает в Саровскую пустынь (1778 г.). Тут Господь посылает ему испытание — трехлетнюю болезнь; старцы предлагают ему врача, но он говорит: "Я предал себя истинному Врачу душ и телес Господу нашему Иисусу Христу и Пречистой Его Матери: если же любовь ваша рассудит, то не лишите меня, убогого, Господа ради, небесного врачевства". И вера его награждена полным исцелением, — Сама Царица Небесная сподобила его Своего божественного посещения, — в 27 лет он становится монахом, а через год иеродиаконом, и все время диаконства пять лет и девять месяцев ежедневно служит. На 34 году он посвящен в иеромонаха и продолжает свое ежедневное служение. Потом, почувствовав непреодолимое влечение к совершенному безмолвию, он удаляется в пустынную келию, в пяти верстах от обители.

В свободное время он возделывал свой огородик, садил овощи, рубил дрова, благодушно переносил мороз и зной. Всякое воскресенье и праздник приходил он в обитель и приобщался Святых Таин. Почитая его строгую жизнь и духовную мудрость, братья двух обителей избрали было его в сан архимандрита, но он смиренно уклонился, любя уединение. Почувствовав затем сожаление о своем отказе и искушаемый от духа любоначалия, он наложил на себя изумительный подвиг: выстоял тысячу ночей на одном камне и тысячу дней на другом, восклицая: «Боже, милостив буди мне грешному!» Среди искушений от невидимого врага, он подвергся еще нападению от разбойников: они били его в уста и голову, связали по рукам и ногам, перерыли все, что было в его келии и, ничего не нашедши, оставили изувеченным. Братья перенесли его в обитель, и он только милостью Царицы Небесной оправился в силах. Разбойников скоро схватили, но он выпросил им прощение и снова возвратился в пустынную келию. Через шесть лет немощи заставили его перейти в обитель, но по любви к безмолвию он заключился в затвор. Неизменно причащаясь Святых Таин во все воскресные и праздничные дни, в строгом безмолвии провел он пять лет. Наконец, убежденный просьбами близких, он стал принимать к себе посетителей, все-таки не покидая своего затвора. И со всех сторон народ устремился к нему рекой; слово его имело такую благодатную силу и сладость, что за советами к нему приходили в иные дни до 5000 душ и более. Он подавал — кому наставление, кому — утешение, некоторых исповедовал, каждому советовал — во все четыре церковные поста очищать свою совесть и соединяться с Господом; раздавал кусочки антидора, святую воду, сухарики; целовал, говоря: Христос воскресе, кланялся до земли; благословляя, сам целовал у многих непосвященных руки и наполнял всех святой радостью и крепким желанием исправить свою жизнь. Бегая славы человеческой, он во второй раз удалился в пустыню ближайшую (в двух верстах от обители). Изнеможенный великими подвигами, постоянно страдающий ногами, он однако ходил из пустыни в церковь для приобщения Святых Таин и всегда казался бодрым и веселым. Когда он выходил из церкви, многие гысячи народа стояли сплошной стеной по обе стороны его пути, желая получить его благословение, поцеловать хоть край его одежды или только взглянуть на него, и он почти совсем не имел покоя ни в пустыне, ни в дороге, ни в обители. Бывали в числе посетителей и мужи государственные: он принимал их с должной честью и христианской любовью. Более всего умолял он их охранять Церковь православную: "На это, — говорил он, — поставил вас Государь, к этому обязывает вас Бог, этого ждет от вас русский народ". В своих беседах он постоянно старался примирять хромающих (расстроенных) супругов; часто, не расспрашивая, говорил каждому нужное: иным указывал монастырскую жизнь, иным семейную и всех склонял к любви христианской. "Радость моя, — говорил он: — молю тебя, стяжи мирный дух, — а иногда к этому прибавлял: — и тогда тысяча душ спасется около тебя". Обыкновенно он учил ходить в церковь, хранить святые посты, не впадать в уныние и отчаяние, во всех скорбях прибегать к Царице Небесной "всех радостей Радости и сладкому Утолению всякой печали", внушал всем — не бранить, не укорять людей даже за самый порок, а только раскрывать перед ними, какое зло заключается в пороке и к чему он ведет. Однажды пришли к нему четыре глаголемые старообрядца: он немедленно взял одного из них за правую руку, сложил его пальцы в трехперстное знамение и, крестя его же рукой, сказал: "Вот христианское сложение креста; так молитесь и прочим скажите... Прошу и молю вас: ходите в церковь Православную". А посетителей лицемерных или просто любопытных и отступников от Церкви он прозорливо не допускал к себе. К нему посылали богомольцев старцы Киева и других мест, говоря: "Пойдите к отцу Серафиму и послушайтесь его слова, как бы сказанного устами Самого Господа". И богомольцы шли и беспрекословно исполняли его советы и повеления. В 1820-х годах под его руководством образовалась при селе Дивееве женская община; он заботился не только о спасении душ сестер "сирот", но и о всех их нуждах житейских. Много было скорбей и гонений за это, но старец переносил их благодушно и "сиротам" постоянно повторял: "Терпите, терпите Господа ради, все болезни и скорби: у вас будет такая радость, что среди лета запоете Пасху. Вас не оставит и Царь, и вся Царская фамилия своей милостью". Это пророчество старца буквально сбылось уже после его смерти, когда был утвержден их монастырь. — Так подвизался старец 53 года в Саровской обители. Еще за много лет до кончины своей он просил сделать ему дубовый гроб, поставил его в сенях своей келии и часто молился подле него. За год до смерти он начал прощаться с людьми, близкими ему по духу; некоторым велел писать, чтобы приехали к нему проститься, а на многие письма других, не распечатывая, давал нужные ответы и прибавлял, что больше не увидится с ними. В 1832 году, в праздник Рождества Христова, пришел он в обитель причаститься Святых Таин, простился с игуменом и братьями и назначил место для своей могилы. А одному из ближайших к нему братьев трижды сказал: "Жизнь моя сокращается и я приближаюсь уже к последним минутам; по телу я совершенно мертв, но духом благодати Божией как бы сейчас родился". С особенной заботой он заповедовал не оставлять его "сирот" в Дивеевской общине. 1 января 1833 года, пришедши к ранней литургии в больничную церковь, он сказал тому же ближайшему: "Ну, возлюбленный, прости: я с тобой уже больше не увижусь... Я говорю тебе это по Бозе... Уже пришли минуты моего отшествия... Я молю за тебя Господа и Пречистую Божию Матерь, и буду за тебя молить... Не смотри на оскорбления и поношения, но стяжи дух мирен, Господа ради, прошу тебя. Ты через это себя не потеряешь; твое не уйдет". И трижды повторил: "Я молился за тебя, молюсь и буду молить Господа и Пречистую Божию Матерь". Тот рыдал у ног старца. Отслушав обедню и причастившись Святых Таин, он прощался с братьями, всех перецеловал, благословил, и утешая, говорил: "Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте. Нам венцы готовятся!" — Возвратясь в свою келию, он долго пел пасхальные и другие духовные песни. — На другой день после ранней литургии, его увидели в келии стоящим на коленях, с распятием на шее, с крестообразно сложенными руками на груди, пред образом Божией Матери Умиления... Глаза его были закрыты, лицо оживлено богомыслием. Подошли к нему ближе — и он вдруг пал на грудь пришедшего, еще совершенно теплый: дух его оставил свою тленную оболочку среди молитвы... — Скоро разнеслась весть о его кончине и вся окрестность сбежалась в пустыню. Скорбь о вечной разлуке с великим подвижником была всеобщая, особенно у "сирот" Дивеевских. Восемь суток лежало тело в Успенском соборе; на погребение стеклось много народа даже из соседних губерний, и все, сквозь слезы и рыдания, спешили облобызать старца и просить молитв его в вечности. Тело его предано земле по правую сторону соборного алтаря.

После кончины старца преосвященный Антоний, архиепископ Воронежский, говорил, что старец Серафим писал к нему, когда еще ничего не было слышно об угоднике Божием Митрофане, и пророчески поздравлял с открытием святых мощей. Владыка говорил о старце Серафиме: "Мы, как копеечные свечки, а он, как пудовая свеча, всегда горит перед Господом как прошедшей своей жизнью на земле, так и настоящим дерзновением пред Святою Троицею". Другой подвижник, Георгий, затворник Задонский, рассказывал, что отец Серафим, никогда его не видавший, издалека провидел его мысли оставить монастырь и прислал сказать ему: "Никуда не ходи; Пресвятая Богородица велит тебе оставаться". Георгий стоял, как вкопанный, дивясь чудесному откровению тайных его помышлений. Многие по молитвам святого старца получали и получают исцеление в болезнях своих. Слава Богу, прославляющему Его славящих!

603. Кому можно и кому грешно жить подаянием

Много бедноты на свете; много рук протягивается за подаянием; но кто имеет право просить милостыню и кому грешно жить подаянием? — Со спокойной совестью могут принимать милостыню все калеки и увечные, которые не в силах прокормить сами себя. Господу Богу угодно было возложить на них этот тяжкий крест; Ему же угодно, чтобы мы облегчали им этот крест своей братской любовью. И тяжкий грех будет лежать на нас, если мы отвернемся от них с презрением или бессердечием. Имеют право на милостыню и бесприютные, беззащитные сироты, которые еще не могут добыть себе трудом кусок насущного хлеба. Войти в их горькое положение, подать им руку помощи — это прямая наша христианская обязанность, наш долг. Могут просить помощи и те, которые вдруг по каким-нибудь несчастным обстоятельствам, например — от пожара, неурожая и подобное, приходят в крайнюю нужду и временно просят у нас поддержки. Помочь им в несчастье необходимо не только по-христиански, но и просто по-человечески. Всех нужд людских не перечтешь: велики они и разнообразны. Так же велики и разнообразны должны быть и дела христианского милосердия. Различен милования образ, говорит святой Иоанн Златоуст, и Ширака заповедь сия. Есть бедняки, которые боятся или стыдятся просить и бьются до последних сил; а мы знаем, что они терпят страшную нужду, что эта нужда и горе давит их на каждом шагу. Счастлив тот христианин, который войдет в их безотрадное положение и постарается облегчить его... Но ты не можешь помочь всем нуждающимся? Помоги немногим, помоги хотя бы одному. Ты не можешь помочь деньгами? Помоги ходатайством перед другими, помоги добрым советом. И того не можешь? Помоги словом утешения, участием сердечным, помоги вздохом от души, помоги, наконец, молитвой перед Всемогущим Господом. Все примет Он, что принесешь с любовью, и твой порыв любви благословит силой многой, и твое малое примет за великое. Даже чаша холодной воды, поданная утомленному и жаждущему во имя Его, не останется у Него без воздаяния. Послушай, вот как многократно, настоятельно и убедительно внушает тебе заповедь милосердия слово Божие: «Сын мой, не отказывай в пропитании нищему, не печаль души алчущей, не смущай сердца огорченного, не откладывай помощь нуждающимся, не отвращай лица твоего от нищаго» (Сир. 4; 1-5). «Блажен, кто помышляет о бедном и нищем; в день бедствия избавит его Господь» (Пс. 40; 1). «Дающий нищему не обедняет» (Притч. 28; 27). «Суд без милости неоказавшему милости» (Иак. 2; 13). Наконец Сам Спаситель говорит: «блажени милостивии, яко тии помиловани будут» (Мф. 5; 7). Он и словом и примером Своим учил людей милосердию, Он и в настоящей жизни не оставляет нищелюбцев Своей милостью; а когда придет судить живых и мертвых, то всякое добро, оказанное нами бедным и несчастным, Он примет так, как будто Ему Самому мы это сделали. О, приобретайте, братья, своим добром тленным — нетленное, временным — вечное, земным — небесное! Много, очень много на свете бедных и нищих; куда ни поди — везде их встретишь. Не тот только нищий, кто носит суму и просит именем Христовым подаяния; мало того: не каждый, кто ходит с сумой, есть действительно нищий... Увы, к величайшему прискорбию, есть и нищие самозванцы!.. Казалось бы: крайне незавидна доля нищего, и несмотря на это есть люди, которые любят притворяться нищими. Под окнами нашими то и дело слышно: "Подайте милостыню ради Христа!" А из церкви, в праздничный день пройти от них трудно. Но все ли они — те несчастные, которым Господь судил питаться куском хлеба, поданным ради Его святого имени? Нет, братья, действительно нищих между ними очень-очень немного... Одни из них считают нищенство за ремесло; другие избегают праведного труда — ведь легче кормиться именем Христовым, чем трудиться; а большая часть таких нищих — просто ленивые люди... Сказал бы я таким неразумным слово Премудрого: «сын мой, не живи жизнью нищенской; лучше умереть, нежели (без крайней нужды) просить милостыню» (Сир. 40; 29). И святой Апостол Павел говорит: «аще кто не хощет делати, ниже да яст. Слышим бо некия безчинно ходящия у вас, ничтоже делающия, но лукавно обходящия. Таковым запрещаем и молим о Господе нашем Иисусе Христе, да со безмолвием делающе, свой хлеб ядят» (1 Сол. 3; 10 и др.). Послушайте вот, какое видение видел один святой затворник о приемлющих милостыню. Раз пришел в пустынную обитель, где он жил, один христолюбец и оделил всех иноков по серебряной монете, а затворнику принес золотую и усердно просил его принять от него этот дар. Старец, питавшийся одним сухарем и чашкой воды в день, никогда не видавший ни серебра, ни золота, на этот раз не хотел огорчить отказом доброго человека и взял от него золотую монету. И вот, в ту же ночь, в сонном видении представилось ему, что он вместе с братией стоит на широком поле, которое заросло густым и колючим тернием, а какой-то грозный юноша понуждает старцев, чтобы жали они это терние. Подходит он к затворнику и говорит: "Жни терны!" Когда же тот стал было отказываться, то юноша строго воскликнул: "Ты не смеешь отказываться, потому что вчера вместе с братьями ты нанялся и притом получил златницу, тогда как прочие получили только по серебреннику. Ты больше других получил, больше и трудиться должен. Эти густые и колючие терны суть дела того, кто вчера подал тебе милостыню. Иди же жни их!" Проснулся затворник и с ужасом понял, что за принятую милостыню он как бы взял на себя чужие прегрешения и должен молиться о своих благодетелях. Итак видите, братья, что с каждой копейкой, с каждым куском хлеба, какой принимаете вы во имя Христово, вы берете на себя великую ответственность перед Богом. Бог строго взыщет с вас за то, что так дерзко промышляете Его святым именем. Вы сами привыкли так легко и дешево кормиться, тому же учите и детей своих. И сколько их бродит — этих несчастных детей! Как рано они приучаются ко лжи и попрошайству! Как ожесточается их детское сердце при отказе! Жаль этих малюток бедных. Если бы вы, их родители, знали, какую злую долю, какую горькую участь готовите вы своим детям!.. Из ребенка, который с малых лет привыкнет кормиться даровым чужим куском, едва ли выйдет честный трудолюбивый хозяин, а скорее какой-нибудь бездомник или вор. И это очень понятно: когда из ребенка-попрошайки вырастет здоровый парень, ему и самому как-то совестно станет просить милостыню, да и плохо будут подавать такому детине: вот он и пустится в какие-нибудь позорные дела, лишь бы только избегнуть тяжелого труда... Так сказал бы я нашим нищим по ремеслу, да плохо они слушают слово вразумления. Что же делать нам-то, братья, с такими нищими? Как поступать с ними? Будем при всяком случае советовать им братски — оставить эту пагубную привычку и, вместо христорадничества обратиться к честному труду. Если у кого из вас в семействе есть охотники побираться, немедленно и строго запретите им это: они не только бесчестят себя и вас перед добрыми людьми, но и сами тяжко грешат перед Богом. Будет ли честь сыну, когда мать его ходит под чужими окнами? Не подумает ли каждый, что сын такой матери — или бездельник, или пьяница, или еще что-нибудь вроде этого, когда не может или не хочет прокормить свою мать? А суд Божий много-много страшнее суда людского... Потом, когда вы намерены подать милостыню, то старайтесь подать ее действительно человеку убогому, и подать столько и так, чтобы она могла быть полезной и ему и вам. Ведь если бы вы, например, то же самое подаяние, которое роздали по копейкам на десятерых, отдали сразу одному или двоим нищим, они сыты были весь день и с благодарностью вспомнили бы о вас в молитве своей пред Богом. Знаю, вы, пожалуй, на это скажете: "Что ж дам я немного, другой столько же, потом третий, четвертый, — и нищий будет сыт". Хорошо, а что если кроме вас никто ему не подаст? Ведь это бывает гораздо чаще, почти сплошь и рядом, и ваша милостыня одинокая пойдет без пользы. Кроме того: если бы вы подавали с разбором и осторожностью, то у нас не было бы столько ленивых попрошаек. Старайтесь же подавать милостыню с рассуждением, с осмотрительностью, тогда она будет делом действительно полезным и добрым. Раздавая по копейке или по две, вы в год легко раздадите несколько десятков рублей; а не лучше ли было бы отдать разом эти деньги какому-нибудь осиротевшему бедному семейству, или погоревшим труженикам, или отправить голодающим — туда, где Бог посетил неурожаем хлеба? Если же это вам самим сделать неудобно, то обратитесь к своему священнику: истинно бедные в приходе ему хорошо известны — более чем кому другому; он и укажет вам безошибочно: кому и как надо помочь. Да будет ваша жертва во славу Христа Спасителя и на пользу Его меньшим братьям! Аминь.

(Из журнала "Кормчий" 1891 г.)

604. Непостижимы судьбы Твои, Господи!