Из этого же следует, что священник не должен называть сам себя отцом.

Только упадком сословной этики можно объяснить, что сегодня некоторые священники представляются не «священник Александр», а «отец Александр». Некогда я нес послушание секретаря Ректора Московской Духовной Академии. В приемную зашел студент, несколько дней назад посвященный в сан священника, представился («я отец Иоанн Иванов из 4 класса) и сказал, что хотел бы встретиться с владыкой Ректором. Зайдя в кабинет Ректора, я передал эту просьбу: «Пришел отец Иоанн Иванов из 4 класса, он просит о встрече с Вами». Реакция Владыки была неожиданной: он спросил меня – сам ли Иванов так представился, или это я его так называю. Я ответил, что в точности передал именно то, что и как мне было сказано в приемной. И тогда Владыка сказал нечто, что стало для меня уроком на всю жизнь: «Пойдите и скажите ему, что это у себя на приходе для своих духовных чад он будет “отцом”, а я сам еще только три дня назад его рукоположил – и он уже мне в отцы лезет?! Пусть научится представляться как следует и тогда уже приходит!».

Так что обращение «отец» – это итог некоего «узнавания».

Можно ли обращаться к священнослужителю иначе? Есть официальные обращения: «Ваше преподобие» (к диакону, священнику, иеромонаху), «Ваше Высокопреподобие» (к игумену, протоиерею, архимандриту). В принципе можно обращаться и по светски – по имени-отчеству. Но – должен предупредить – такое обращение может оставить ссадину в душе священника.

Отчего эта ссадина возникает, видно из случая, рассказанного в мемуарах Б.Н.Лосского, сына известного русского философа. У Н.О.Лосского, как и у многих других петербургских интеллигентов, «обращение к священникам по имени-отчеству было привычкой. Этот обычай он сам покинул и стал осуждать после того, как назвал в 1924 году “Сергеем Николаевичем” прибывшего в Прагу в духовном сане дореволюционного коллегу и идеологического соратника отца Сергия Булгакова и услышал от него, что такое наименование он принимает как одно из проявлений Божьей кары за свое позднее обращение к вере»103.

Кроме того, для духовенства, имеющего опыт жизни и служения под советской властью, обращение по имени-отчеству есть напоминание о том времени вызовов и допросов.

Чекисты и прочие совслужащие этим обращением подчеркивали, что всякие там церковные обращения и монашеские имена для них не существуют. И потому с подчеркнутой акцентуацией звали священнослужителей (включая Патриархов) только мирскими именами (что было все же шагом вперед по сравнению с довоенными годами, когда обращение властей к священнослужителям варьировалась в диапазоне от «гражданина» до «заключенного»).

Therefore, addressing a priest in a secular way is an emphatic distancing and a clearly expressed reluctance to see in one's interlocutor what he himself considers the most important in his life and in his ministry.

This also explains Metropolitan Pitirim's defiantly witty response to the note "How should I address you?" which Vladyka received in 1988 at one of the first meetings of the Soviet intelligentsia with representatives of the Church (as far as I remember, it was in the Central House of Writers). After reading this note, Vladyka smiled and answered: "Call me simply: Your Eminence!"

So, if a person does not have special reasons to emphasize his non-churchliness, then it is better not to use such appeals, which for a clergyman still have a worldly, and, therefore, profane, understating connotation.

When people ask me how to address me, I answer: "Usually I am addressed by Father Andrei, more formally by Father Deacon. My patronymic name is Andrey Vyacheslavovich. You can address as it is more convenient for you." I add this last sentence to relieve some of the embarrassment of people who are much older than me. After all, here the question is not so much about respect for the individual, for the person, it is a question of attitude to the rank, to the service to which the person has devoted himself.

In general, this is a matter of etiquette, not dogma. To put it forward as a pretext for separation from the brethren and the Church means to keep only in one's mind, and not in one's heart, that strange text of the Apostle Paul, where he says something about the mutual relations between the fasting and the non-fasting††††††††††...

In addition, from a purely linguistic point of view, it is necessary to distinguish between naming and addressing; These are different classes of words.

In the Gospel we are asked not to call anyone on earth a father (and it is obvious that this does not apply to the real father), that is, not to recognize anyone's paternal rights – and these rights in the East at that time were very extensive.