Ведь было бы бесчеловечно и неестественно, если бы ты потребовал от него, чтобы он сверх всего этого еще и умер за тебя, и тогда только ты поверил бы в его любовь. Действительно, неестественно и чудовищно. Но Христова любовь не неестественна, а сверхъестественна, Божественна. Его любовь, как и всю Его Личность, никак нельзя вместить в рамки двух-трех природных измерений. Это приметил и уловил апостол Павел, когда, изумленный, пишет ефесянам: чтобы вы могли постигнуть со всеми святыми, чтО широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову (Еф. 3, 18 -19).

Превосходящую разумение любовь Христову - слышишь ты это, Феодул? Любовь Христова разумом человеческим, поврежденным и оземлянившимся, не может быть ни понята, ни постигнута. Тот же апостол, рассуждая по разуму человеческому, в другом месте разъясняет это так: едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим. 5, 7 - 8).

Именно в этом состоит Божественное наслаждение: жертвовать собой за того, кто не надеется на жертву от тебя, и умереть за того, кто тебя ненавидит. На это способен только Бог или обОженный человек - тот, в кого вселился Бог.

Удивительная птица пеликан. Она кормит своих птенцов рыбками из воды, пока может найти рыбок. А когда она не в состоянии дать своим дитенышам такую пищу, то расклевывает свою утробу и кровь свою дает детям своим, чтобы они напитались и остались живы. Птица пеликан всегда была символом Христа. Отдав Своим верным и возлюбленным все, что имел, Господь напоследок предложил им Свое Тело и Свою Кровь, чтобы их духовно напитать и привести к престолу вечной жизни.

Дивное животное ягненок. Есть ли что более дивное, кроткое и незлобивое? В пантеонах многобожеских народов можно найти обоготворенными всех сильных, лукавых, хищных и кровожадных животных. Можно найти слонов и львов, крокодилов и змей, быков и козлов, сов и орлов, обезьян и волков - всех, но нигде не найти ягненка. Поистине, над этим стОит подумать. Ведь Ягненком, Агнцем, назван Сын Божий, Мессия. Ягненок не убивает, а бывает убит. Отец лжи и человекоубийца от начала побудил людей к обоготворению всех этих сильных, лукавых, хищных животных, убивающих других. А ягненок не знает ни о лукавстве, ни о насилии. Ни лживости, ни агрессии нет в ягненке. Потому стервятник никогда не внушал людям помысла о том, чтобы провозгласить ягненка богом или где-нибудь на свете воздвигнуть храм ягненку; обезьянам - да, крокодилам - да, змеям - да, кречетам - да; всем, но только не ягненку. Нигде на свете ягненка не боготворили, и нигде на свете нет храма в честь ягненка. Начиная же от Христа и доныне тысячи и тысячи храмов воздвигнуты в честь Ягненка - Агнца Божия. Были разрушены тысячи и тысячи храмов кровожадным животным в Европе, Америке, Австралии и частично в Африке и Азии, а тысячи и тысячи построены в честь Агнца. Последнее стало первым, а первое - последним.

Священники еврейские ежедневно заколали жертвенных ягнят, веками и веками. Едва отмывали руки «до локтя» от крови агнчей. Наловчившиеся в заколании ягнят, они озлобились против всех добрых людей, похожих на ягнят. Так они убили почти всех своих пророков, больших и малых, а также бесчисленных праведников. Отсюда слово Господне: не бывает, чтобы пророк погиб вне Иерусалима, то есть вне живодерни, где натренированные мясники были священниками. Тут и Христу дОлжно было умереть, от рук тех же мясников.

Знал Он это совершенно ясно, потому спешил в последние дни перед смертью высказать все, что нужно, сделать все, предсказать все, дать все и быть готовым к последней и высшей Жертве - преданию Своей Крови, Себя Самого.

Потому в последнюю ночь на земле Он совершает первую литургию в истории мира. В наше время каждый день совершаются во имя Христово тысячи литургий на свете, но мы говорим о той первой литургии в тот первый Великий Четверток в горнице иерусалимской: Он был приносящий жертву, и жертва, и храм.

И когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним, и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания.

Провидит Он, Яснозритель, что этой ночью предстоит Ему страдание. Знает Он, что ад клокочет и бессознательные слуги ада в граде Давидовом дышат пламенной ненавистью к Нему. И сатана, и еврейские старейшины хотят только одного - убить Его. Носители смерти хотят смерти Жизнодавца; волки и змеи уже разинули свои смрадные пасти на Агнца Божия. Нашли себе единомышленника и агента даже в одном из двенадцати апостолов. Евреи и бесы хотят Его смерти по двум разным причинам: евреи хотят Его убить, чтобы Его больше не было среди них и чтобы Он им больше не мешал, а бесы хотят, чтобы Он был убит, чтобы душу Его заполучить себе, в свою власть, как получили они все остальные души до Него. Итак, по расчету мрачных сил и их агентов в человеческом обличье, смерть Его должна стать выгодной и для одних, и для других. Им даже и не снилось, что высшая математика Божия обыграет их наивную арифметику.

И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов.

И чудо, и любовь.

И не столько проявление чуда, сколько любви.

Для еретических богословов и надменных философов Запада, конечно, главный вопрос здесь в чуде. Как это хлеб может стать Телом и вино Кровию Христовой? Будто каждый день хлеб и вино не становятся в нас телом и кровью нашей. «Но это,- говорят они,- природный процесс!». Как будто природный процесс происходит сам от себя, а не от Бога. Словом Своим Бог определил, чтобы зубы, язык, желудок и желудочные соки превращали хлеб в тело и вино в кровь нашу. Это опосредованный способ действования Творца. Но Творец может действовать и непосредственно, словом Своим: непосредственно и мгновенно совершить тот процесс, который желудок совершает долго и постепенно. Ведь слово Божие сильнее желудка. Ведь и желудок - творение одного слова Божия. Христос и без единого слова, но только мыслью превратил шесть сосудов воды в вино. Здесь, на литургии, Он действует словом: именует хлеб Своим Телом и вино Своей Кровию. Там, в Кане, Он чудотворил без слова и без прикосновения, только одним помыслом; здесь же использует и прикосновение руками, и слово, и благодарение Отцу Небесному. Но тяжело спорить с развращенными мозгами еретических богословов и с иудаизированными философами Запада. Ведь все еретики и иудеи готовы прибегнуть к убийству врага, если не могут одолеть его ни разумом, ни еще менее любовью.