Теперь я уже могу сказать: моя жесткость по отношению к рерихианству связана не только с тем, что мне больно видеть, как обманывают и калечат души тысяч моих современников. Я знаю, что ученики теософов будут казнить моих единоверцев.

   Мы помним, что Махатмы верят «только в Материю, в Материю как видимую Природу»885. Но при этом мы помним и то, что с таким запасом религиозных представлений теософы предлагают строить «государственный строй, отмеченный монизмом религиозного культа»886. «Монизм» никак не значит «универсализм», оставляющий в себе место для своеобразия всех различных мировых религий. Нет – А. П. Синнет, постоянный адресат «Писем Махатм», настаивает: «Ни одна идея не является столь гибельной для человеческого прогресса, как столь распространенная идея, что любая религия, практикуемая с убеждением, равноценна любой другой… Эзотерическое учение – единственно великая религия мира»887. Замечательно, что это «Учебное пособие» отпечатано в типографии Министерства обороны России. Есть свой шарм и в том, что издательство, подарившее россиянам сей образец «плюрализма», именуется «Ассоциацией духовного единения»…

   Искомое ими «единение» придет. Я убежден, что за теософией и оккультизмом – будущее. Сами основатели теософии могут быть забыты, их книги и имена могут раствориться в потоке истории. Но одна заслуга за ними неоспорима – они показали, каковы будут основные черты того неоязыческого мировоззрения, которое будет последним и торжествующим противником христианства888.

   Христианство – едва ли не единственное мировоззрение на земле, которое убеждено в неизбежности своего собственного исторического поражения. Христианство возвестило одну из самых мрачных эсхатологий; оно предупредило, что в конце концов силам зла будет «дано вести войну со святыми и победить их» (Откр. 13,7). Евангелие обещает, что врата ада не смогут одолеть Церковь, что Церковь непобедима. Но «непобедимое» не означает обязательно «победоносное».

   В перспективе земной истории – не всемирно-историческое торжество Евангелия, но всемирное же владычество Антихриста889.

   Да, пора завести разговор о том, о чем сегодня меньше всего принято говорить в «христианском обществе» и в «христианской культуре» – о последнем. О конце света. Об Антихристе.

   Тема Антихриста в демократической журналистике считается непристойной. Даже те публицисты, что числят себя христианами, считают неудобным вспоминать о завершающей книге Библии – «Апокалипсисе». Мне терять уже нечего. После выхода моей брошюры о желательности восстановления Храма Христа Спасителя, людьми «антисистемы» (если использовать гумилевский термин) мне был поставлен окончательный диагноз: «Впереди у Кураева, видимо, простой черносотенный национализм и банальнейший великодержавный шовинизм. У него уже исчезает проповеднический дар – ни одного яркого образа, ни одного блистательного парадокса. Он уже стращает читателей „формированием нового мирового порядка“ – излюбленная тема борцов с жидо-масонством. Он уже не стесняется говорить вслух о своей любви к России. Он уже, подобно шовинистам, болезненно зациклен на мнении Запада о России. Пока это еще лишь еле различимые нотки, но скорость падения больше скорости подъема… Дно есть дно, и падение туда может быть бесконечно, но не может быть безнаказанно»890.

   Так вот, «формирование нового мирового порядка» – это не только «излюбленная тема борцов с жидо-масонством». Во-первых, «новый мировой порядок» – это предсказанное Писанием общество, в котором уже невозможно будет жить христианам. Во-вторых, это «излюбленная тема» всех оккультных движений. В-третьих – это и в самом деле нескрываемая цель всех масонских движений (в чем можно убедиться хотя бы по апологетике масонства у рериховского ученика Клизовского891 ). Наконец, это просто историософский термин, различающий традиционно религиозные общества и тот порядок вещей, что складывается к исходу ХХ века.

   Поскольку я не политолог, а христианский журналист, я пишу на эту тему не потому, что этот «новый мир» придет, не из футурологического азарта. Просто я полагаю, что Священное Писание не нуждается в цензуре – ни в оккультной, ни в прогрессистской, ни в «христианско-демократической». В Писании же тема «нового мирового порядка» звучит как тема богословская.

   «Вот – Апокалипсис… Таинственная книга, от которой обжигается язык, когда читаешь ее, не умеет сердце дышать… Он открывается с первых же строк судом над церквами Христовыми… Никакого нет сомнения, что Апокалипсис – не христианская книга, а – противохристианская… Это книга ревущая и стонущая892 … «. Вот об этом стоит сказать прежде всего остального. Апокалипсис говорит и об избавлении христиан от ставшего невыносимым гнета „мира сего“, и о том, что основная вина за торжество Антихриста лежит не на „масонах“, а на христианах. Христиане устали быть христианами – вот почему ослабеет свет. Христианам захотелось быть еще кем-то, захотелось попробовать подзабытой языческой духовной „экзотики“ – вот почему тьма вновь распространится по всей земле „от шестого же часа до часа девятого“893. «Здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут себе избирать учителей, и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тим. 4,3-4)894.

   Пожалуй, это главная весть христианской апокалиптики: люди сами выберут себе новую веру и новых владык, сами откроют мир для «князя тьмы».

   Что же делает неизбежным такой последний выбор?

   Одна из причин этого – своего рода «асимметрия вооружений» добра и зла. Добро не может избирать некоторые средства земной политики, не переставая быть добром. Напротив, для зла нет ограничений. Оно может проводить даже благотворительные акции, не изменяя своей собственной природе (если филантропические действия будут устроены так, что помогая людям в одном отношении, они будут укреплять их союз со злом в иных проявлениях их жизни – например, через разжигание тщеславия жертвователей).

   Добро не может насильственно вторгаться в сознание людей. У зла нет ограничений на гипнократию. Христиане не ставят задачу выведения новой расы людей через использование генной инженерии. Неоязычество, напротив, вполне готово к проведению генно-селекционной работы с человечеством.