Уже сейчас несложно разглядеть посланцев будущего – людей, живущих с сознанием, которое станет массовым и господствующим в некотором будущем веке, в веке Антихриста… «Как Вы можете оценить современную религиозную ситуацию в России?» – спрашивают, например, у Г. Рормозера, бывшего советника Й. Штрауса. В ответ мы слышим, что г-н советник более всего обеспокоен возрождением Церкви в России: «Кое-что мне бросилось в глаза. В последние два года на экране телевизоров мы видим изображения, вызывающие на Западе, и прежде всего в Германии, чувство растерянности. Для нас немыслимо, чтобы в таком большом городе как Санкт-Петербург, десятки и даже сотни тысяч людей со свечами в руках маршировали вслед за патриархом… Многое будет зависеть от того, сможет ли ортодоксальная церковь действительно восстановить и утвердить свое исключительное и монопольное правопритязание. Если сможет, то это приведет к роковым последствиям»911.

   А вот еще один кликуша Антихриста: «На сегодня религиозный ренессанс – самая страшная и неоцененная опасность из тех глобальных опасностей, что нас подстерегают… Собственно в этом и состоит роль религии в истории, она канализирует агрессию, направляет ее»912. Из слов достопочтенного психоаналитика следует, что религия имеет дело только с агрессией, и агрессия в человеке исчезнет, если ее направить против самой религии… И даже опыт советской агрессии против религии ничему не научил «эксперта». Похоже, его личная ненависть к Евангелию столь велика, что позволяет не замечать очевидного.

   Такое будущее уже было. Языческая империя готова была включить Христа в свой официальный «пантеон» – наравне с богами и божками других племен (и статуя Христа действительно в конце III века появляется на некоторое время в римском Пантеоне). Но христиан не устраивал такой компромисс. Они отказались от участия в государственных религиозных церемониях. В частности – отказались от воздания божеских почестей императорам. Отказ от религиозного «плюрализма» оказался наказуем: Империя вступила в трехсотлетнюю борьбу с Церковью.

   Христианство победило. Но прошли века. И незаметно все опять начало меняться. Годами и столетиями труд многих «субъектов исторического процесса» приближал момент, когда в истории христианского человечества произойдет решающая подмена – и произойдет она так, что будет уже почти незаметной…

   «Ведьмы, Ваше Высочество, всегда хотят одного и того же, но в разные столетия они действуют по-разному», – говорит доброе существо, названное «кваклем» в «Серебряном кресле» К. С. Льюиса. А в «Письмах Баламута» другой персонаж Льюиса – богатый опытом бес говорит о тактике этих действий: «Мы направляем ужас каждого поколения против тех пороков, от которых опасность в настоящий момент меньше всего, и направляем его одобрение на добродетель, ближайшую к тому пороку, который мы стараемся сделать свойственным времени. Игра состоит в том, чтобы они бегали с огнетушителями во время наводнения и переходили на ту сторону лодки, которая почти уже под водой. Так мы вводим в моду порицание энтузиазма как раз в то время, когда у людей преобладает теплохладность и привязанность к благам мира. В следующем столетии, когда мы наделяем их байроническим темпераментом и опьяняем „эмоциями“, мода направлена уже против элементарной „разумности“. А когда все люди готовы стать либо рабами, либо тиранами, мы делаем главным пугалом либерализм».

   Так вот, сегодня «пугалом» оказывается религиозная серьезность и верность своей духовной традиции. Ленивый релятивизм, напротив, считается нормой поведения и мысли. И в дни, когда человек старательно пытается не заглядывать за грани земного бытия, всякая серьезная попытка говорить о «сроках и временах» и о конечной трагедии мира оказывается, конечно, фанатизмом.

   Можно ли надеяться, что будущее общество не предложит решительных мер для проповедников «расовой, религиозной, национальной исключительности»? Поскольку «фашизмом» названа проповедь «национального и религиозного превосходства», где гарантия, что священник, в Неделю торжества православия произносящий слово о том, насколько богословски глубже и человечнее православное почитание иконы, нежели протестантское иконоборчество – не будет привлечен к ответственности за «пропаганду фашизма»? А если священник скажет, что христианину нельзя ходить на уроки тантризма и на сеансы пробуждения «Силы Кундалини» – арестовывать, очевидно, надо будет прямо на месте.

   Вот выписка из Рекомендации 1202 о религиозной терпимости в демократическом обществе 44 сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы (пункт 12): «Вопросы межрелигиозной терпимости подлежат дальнейшему развитию. Три монотеистические религии должны быть призваны поставить особый акцент на те основные моральные ценности, которые особенно схожи и терпимы»913. Вот ведь уже и Европарламент указывает, что «должны» делать религии, о чем они «должны» говорить. Очевидно, недолго осталось до постановления, очерчивающего круг тем, о которых религии должны молчать (молчать придется о своей специфике, о главном в каждой из религий).

   То, что эти «рекомендации» и указы есть, не означает, что они немедленно начнут применяться против христиан. Закон театра гласит, что если на сцене в первом акте вешается ружье, то в третьем оно обязательно должно выстрелить. Но все же – в третьем, а не обязательно в конце первого же действия. Так и с историей христианства. Если «новый мировой порядок» сложился и объявил «войну религиозной нетерпимости» (вот уж поистине «страшнее кошки зверя нет» – это в секулярном обществе, в обществе поголовного житейского материализма начинать борьбу с «религиозным фанатизмом»!!!) – рано или поздно дойдет до арестов. Ружье уже почти готово. Какой сейчас акт? Не знаю. Может быть, первый, а может, уже начало третьего. В конце концов, даже собранное и вывешенное на сцену ружье не обязательно должно стрелять даже в третьем – может быть, пьеса рассчитана на пять актов.

   В 1900 г. Владимир Соловьев видел только, как начинают создаваться фабрики для производства деталей будущего «ружья». Самого «изделия» еще не было. Россия, да и западный мир внешне продолжали оставаться христианскими. Пресса еще только перешла в руки «антисистемы». И все же в июне 1900 г. Соловьев говорит В. Величко: «Я чую близость времен, когда христиане будут опять собираться на молитву в катакомбах, потому что вера будет гонима, – быть может, менее резким способом, чем в нероновские дни, но более тонким и жестоким: ложью, насмешкой, подделками, – да и мало ли чем еще! Разве ты не видишь, кто надвигается? Я вижу, давно вижу!»914.

   «И тогда явится обманщик мира, наподобие Сына Божия» (Учение 12 Апостолов). Он не будет бороться явно против Христа, он не будет явно хулить Его. Он будет расточать иудины поцелуи в Его адрес: «Великий Учитель», «Мой славный предшественник», даже «Я – в моем прежнем воплощении»…

   Главное различие Христа и его антипода с богословской точки зрения в том, что путь Христа – это путь кеносиса, умаления: «Он уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Фил. 2,6-7). Но в системе «Нью-эйдж» «Спаситель» считается продуктом восходящей эволюции самого человека. Он возвестит, что принес спасение исходящее не от Бога, но от мира. Он построит «сотериологию снизу», которую противопоставит христианской «сотериологии благодати». Поначалу он будет выказывать знаки почтения к христианству, но в конце концов сам сбросит маску и явит себя как «противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею» (2 Фес. 2,4). Он преподнесет себя как вершину эволюции человечества, как мирового гения, всем обязанного только самому себе, своим трудам и усилиям.

   Он потребует вполне серьезного отношения в его религиозной миссии. «Поклонятся ему все живущие на земле» (Откр. 13,8). Если кто не будет принимать его образ мысли («печать на челе») и предлагаемый им образ жизни («печать на деснице») – во имя мира и согласия будет «убиваем всякий, кто не будет поклоняться образу зверя» (Откр. 13,15)915.

   Тайной числа 666 я не собираюсь заниматься. Мне кажется, здесь нет тайны. Антихрист поставит на своей деятельности такой знак именно потому, что так сказано в Откровении. Хотя бы просто в порядке цинизма. Ведь число уже перестало быть страшным. Его использование скорее свидетельствует просто о «широте взглядов» того или иного деятеля, о том, что он поднялся над предрассудками916. Так разве интересующий нас персонаж не будет более всех свободен от «предрассудков»? Вот написала христианская газета, что оккультизм – это антихристова идеология, и Владимир Авдеев (вообще-то именующий себя «зороастрийцем») радуется – «В такой компании не скучно. Мы еще, чего доброго, объявим конкурс „Антихрист года“ и если нас так боятся, то отчего же не покрасоваться этим скандальным титулом?»917.